ПУТЬ К ЭПОСУ

Author: Анатолий Ким
ПУТЬ К ЭПОСУ
25(238)
Date: 23-06-98
Еще не знал, к чему придет в своем развитии прозаик Николай Лугинов. И когда-то написал о нем нижеследующее.
... Не ставлю себе целью написать предисловие к первой книге писателя, то есть предварить словом, литературно оценить, коротко пересказать или прокомментировать книгу, как это принято делать в предисловиях. Некоторые произведения из предлагаемого сборника я знал еще задолго перед тем, как к автору пришло решение издать эту книгу; другие вещи рождались, так сказать, у меня на глазах, я видел их разные редакции и первоначальные варианты. И поэтому для меня книга Н. Лугинова не просто еще один литературный факт внутри беспрерывного процесса творчества, но подлинное и вещное воплощение судьбы этого молодого человека, осуществление ее в той части, которая может быть названа судьбою писательской.
Говорю об этом потому, что Николай Лугинов, образованный и разносторонне одаренный якут, мог осуществить удачливую судьбу совсем в иных вариантах, нежели писательский, и везде, я уверен, добился бы немалого. По образованию физик и математик, по натуре организованный, волевой , он успешно мог проявить себя на любой стезе, сделать любую карьеру. Так бы и мог себе шагать и шагать по открывшейся широкой дороге солидной поступью баловня судьбы, но вышло по-другому, и не “вышло” вовсе, а это он сам все обдумал и повернул...
Я познакомился с ним в Пицунде, в Доме творчества писателей. Жил он там вместе с престарелым отцом, недавно овдовевшим; они всегда держались вместе, сын был трогательно-заботлив к старику, который молча, бесстрастно и внимательно взирал на все окружающее — диковинное, по-южному яркое, столь изнеженное в сравнении с лютой якутской зимою.
Он работал по многу часов в день, мало отвлекаясь на что-либо постороннее. Можно вполне спокойно, выспренне сказать: он горел работой... И, делая конкретное, сегодняшнее дело, он с не меньшим жаром представлял, обсуждал следующее, может быть, весьма отдаленное в перспективе. В этом была особенность творческого склада Коли Лугинова. Он все время загорался страстью будущей работы и сегодня жил нетерпеливым ожиданием еще далекой встречи.
Потом эти встречи с творчеством у него, как правило, происходили — парень оказался, несмотря на пыл-жар души, человеком большой целеустремленности и твердости. Так, одну за другой я прочитал (уже в Москве, уже годы спустя) все те вещи, о которых Николай когда-либо раньше и пылко, и жарко говорил мне. Эти вещи были: “Песня белых журавлей”, “Таас Тумус”, “Кустук”, “Баллада о Черном Вороне”.
Главная книга Николая Лугинова — эпическое произведение и Чингисхане. В его потоке слились все ранее родившиеся в душе писателя художнические устремления, и, получив новую глубину вдохновения, проза якутского писателя вырвалась на широкие просторы.
Эпос Лугинова охватывает временное пространство огромной удаленности и достигает внимания сегодняшнего читателя художественным воплощением картин и дел давно минувших дней. Сама фигура Чингисхана, притягательная и таинственная в силу того, что окутана густым туманом легенд и исторических мифов, является для человека современной цивилизации предметом пристального внимания.
В движении мировой истории этот создатель огромной средневековой азиатской империи без меры и границ стоит в таком же ряду воителей и царей, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Петр I, Наполеон Бонапарт. Необходимо осмыслить феномен и роль подобных личностей — для того, чтобы уяснить самое главное — от кого они были посланы в человеческий мир: от сатаны или от Бога. И что значат для уроков истории те моря крови и взаимное уничтожение представителей людского рода — в неимоверном количестве, — чем сопровождались великие имперские деяния по воле и под руководством воителей и полководцев?
Неожиданным и любопытным в романе является то, что грозному Темучину, оказывается, были известны сведения об Иисусе Христе и Его учении. Но великий завоеватель не может принять его, хоть и сочувствует Сыну Божьему, и с философической печалью понимает только одно: что и ему приходится нести свой тяжкий, непосильный крест, как и Христу по пути на Голгофу.
Так необычно поворачивается романный ход и глубинная мысль автора к современности. Не является ли сегодняшняя картина мира, оказавшегося неспособным принять доброту Спасителя, прямым продолжением тех давних событий и деяний, которые являлись реализацией миссии на земле великого Чингисхана?
Человеческий мир спасет не сила великих завоевателей, но доброта.