О ЧЕМ ПОЮТ ЖУРАВЛИ?

Author: Владимир Бондаренко
О ЧЕМ ПОЮТ ЖУРАВЛИ? (Заметки со съезда писателей Беларуси)
19(232)
Date: 12-05-98
Зовут Беларусь журавлиным краем. И верно, любую страну, любой народ определяет что-то первородное, природное, сакральное. Какая-нибудь ветка сакуры, как в Японии, лист клена, как в Канаде. И народ прислушивается к своим знакам, родовым приметам. А уже к народу прислушиваются его элита, его интеллигенция. Народ слушает песню журавлей, но слушает ли нынче интеллигенция песню народа?
Мы втроем — Василий Белов, Игорь Ляпин, первый секретарь Союза писателей России, и я — приехали в Минск на съезд писателей Белоруссии. У каждого из нас были среди белорусских письменников свои друзья-приятели, все мы читали и ценили прозу Ивана Шамякина, Василя Быкова, Виктора Козько, стихи Нила Гилевича, Владимира Некляева. Все ходили на спектакли по пьесам Андрея Макаенка, Алексея Дударева, Анатолия Кудрявцева... Что сейчас пишут наши сябры, что их тревожит, каковы проблемы?
У меня возникло ощущение, что я попал на московский съезд десятилетней давности. В Белоруссии пока еще государство не бросило литературу на произвол судьбы: выпускает книги, платит гонорары, помогает в социальных проблемах. А так как в Белоруссии жизнь сегодня не самая благополучная, как и на всем пространстве СНГ, то и претензий к государству у белорусских письменников накопилось достаточно. Это был общий хор — “не-до-да-но...”. Недодано книг, гонораров, жилья, проблемы с домом творчества, с самим Домом писателей, где проходил съезд. Зам. главы администрации президента Иван Пашкевич только и успевал фиксировать жалобы и стенания. Очевидно, каждый из выступающих был в чем-то прав, справедливым кажется и требование передать Дом писателей в собственность самим писателям. Но мы-то уже знаем, что будет дальше. Мы-то в Москве уже и мечтать не можем, чтобы Союз писателей России был на балансе у государства, мы не знаем, как вылезти из долгов, где взять деньги на писательские стипендии. Белорусские писатели еще не знают, что такое “дикий капитализм”. Как у нас ЦДЛ и поликлиника, так и их Дом писателей перейдет совсем в другие частные руки, и обратно хода уже не будет. Все претензии к государству подтверждали лишь одно, что государство Белоруссии еще думает о писателях. У русских писателей уже нет никаких претензий к государству, ибо наши правители просто-напросто отказались от какой-либо поддержки.
Второе ощущение от съезда писателей Белоруссии — уже полузабытая митинговость. Лидеры писательских группировок в кулуарах готовили решения и резолюции, обдумывали кандидатуры на пост нового председателя, а на трибуне шумели народные витии. Большинство выступлений сводилось к проблеме белорусского языка и белорусской литературы. Одновременно многие мечтали о рынке и демократии. Мне вспомнился сразу пример незалежной Украины. За период своей незалежности количество книг, выходящих на украинском языке, сократилось в несколько раз. Рынок диктует свои правила игры. В государственных книжных магазинах Советской Украины книги на украинском языке были на виду, сейчас они где-то на самых задних полках — все заполнила бульварная литература на русском языке. Так и в Белоруссии. В свое время книги талантливого прозаика Короткевича, изданные на белорусском языке, расхватывали мгновенно. Сейчас книги современных белорусских письменников большим спросом не пользуются. Но надо ли видеть в этом руку Москвы? Если отбросить языковую проблему, по сути, трудности у белорусской литературы те же, что и у русской. Многие газеты и журналы в Минске держатся лишь за счет государства. Тиражи от пятисот экземпляров до двух-трех тысяч, зарплата небольшая, но платится регулярно.
Поразил стареющий Нил Гилевич. Мне приходилось с ним общаться в советское время. Пламенный защитник коммунистической власти, пропагандист Маяковского, Нил Гилевич, будучи одним из руководителей Союза писателей СССР, по-отечески меня воспитывал, журил за антимарксистские взгляды. Обвинял в недостаточной партийности заодно с Оскоцким, Суровцевым, Озеровым и другими комиссарами при Союзе писателей. Таким и запомнился — динозавр соцреализма. И вдруг с трибуны съезда пламенная речь о том, как белорусов угнетали и угнетают русские писатели, как вредна русская литература, как враждебно белорусам славянское единство... Проходит мимо, не здоровается ни со мной, ни с Василием Беловым — не иначе, как оккупанты приехали на белорусскую землю... Таких стареющих хамелеонов, меняющих свою окраску, на съезде было полно. Я еще могу понять кого-либо из белорусских диссидентов, даже вечно воюющего с властями Василя Быкова, но кто и когда оккупировал Нила Гилевича — для меня загадка. Будто он из диссидентского схрона выполз...
Предусмотрительный Василий Зуенок осторожно заканчивал свой председательский срок. Когда-то Зуенок был среди членов редколлегии газеты “День” первого состава, также осторожно вышел он из редколлегии после августа 1991 года. Среди белорусских писателей примерно двадцать пять процентов русскоязычных, никому из них слова на съезде не дали, да они и сами не рвались. Поговаривали о возможном расколе Союза писателей Белоруссии на две организации, о возможном образовании Союза славянских писателей с опорой на Россию. Но надо ли это? Пена пройдет, стареющие хамелеоны уйдут на покой, молодое, менее митинговое поколение, спокойно разберется между собой. Чего делить, скажем, Алексею Дудареву и Анатолию Кудрявцеву? Сергею Трахименку и Владимиру Некляеву? Почему должны перестать дружить русские и белорусские поэты?
Правда, среди вновь избранных 51 членов правления не оказалось ни одного русскоязычного писателя, кроме неутомимого и неугомонного их лидера Эдуарда Скобелева. Правда, Василий Зуенок со товарищи побоялся предоставить слово для приветствия кому-либо из нашей делегации. Хотя многим и белорусам, и русскоязычным участникам съезда наверняка хотелось бы послушать такого признанного писателя, как Василий Белов. Но говорили нам в кулуарах, что само присутствие русской делегации на съезде белорусским писателей было крайне важно для литераторов самых разных возрастов и национальностей. Активисты из Народного фронта думали превратить съезд писателей в оппозиционную антилукашенсковскую акцию, в ответ готовилось заявление о выходе из такого прозападнического союза группы писателей общеславянской ориентации. Ходил между рядами, покрикивая на президиум, щирый националист поэт Анатоль Сыс. Кто-то кричал: зачем приехали москали? Страсти кипели, но котел не взорвался. И мы своим присутствием, своим откровенно доброжелательным отношением, даже в молчании своем, снимали упреки в адрес москалей.
Какова главная проблема белорусских письменников? Состояние белорусского языка. Проблема есть, но не Василий Белов и не Игорь Ляпин ее создали. Отказываясь от великой культуры Пушкина и Достоевского, Шолохова и Пастернака, Есенина и Распутина, легко можно, ничего не приобретя, сползти в дремучий провинциализм. Самое большое противоречие было не между Нилом Гилевичем и Василием Беловым, а между тем, что говорилось на съезде, и тем, чем жил в это время белорусский народ. Мы специально ездили на концерты, ходили по улицам, заходили в магазины. Я даже поприсутствовал на свадьбе в ресторанчике в старом городе. Народ не думал о тех проблемах, которые раздирали на части съезд писателей. У него были, может быть, даже более острые, но другие проблемы. Я говорил и со сторонниками Лукашенко, и с его противниками, с крупными бизнесменами и работниками правопорядка. Не все просто в Белоруссии, не все удается, хватает и бюрократов, и взяточников. Но даже самые острые противостояния в белорусском обществе совсем в другом, проблемы писательского съезда мало кого интересовали. Надвигающемуся рынку плевать было на переживания Нила Гилевича. В реальной жизни Белоруссии программу сохранения языка как раз и проводят те власти, которыми недовольны письменники. Дикторы государственного телевидения говорят на белорусском языке, а вот отвечают им собеседники самых разных рангов и взглядов, как правило, на русском. Такую проблему решать надо постепенно, не хирургическими методами, дабы не превратиться в захолустную деревню в центре Европы. Возьмем, к примеру, Ирландию. Один из самых пассионарных народов мира. Ирландское лобби в США сравнимо с еврейским. Президенты США гордятся хоть каплей ирландской крови. Ирландские писатели создали мировую славу Великобритании, дали миру Свифта и Джойса, Шоу и Толкиена... В Дублине есть общество писателей, пишущих на кельтском языке, они пользуются поддержкой государства, но представьте, что Ирландия объявит блокаду английскому языку и будет говорить только по-кельтски? Выиграет ли от этого нация? Почему сами писатели и переводили себя на русский язык — Василь Быков и Алексей Дударев, общепризнанные лидеры белорусской литературы? Почему за последние пять лет поздний, не переведенный на русский язык, Быков ни разу не издавался на Западе? Почему, уйдя в историю княжества Литовского, Алексей Дударев перестал быть интересен для всего постсоветского пространства? А ведь славу и признание они получили именно как белорусские писатели и именно на нашем общем пространстве. И проза Быкова, и пьесы Дударева были до предела национальны, показывали всему миру характер белорусского народа. Россия лишь помогала обрести им мировое звучание. Так на что нынешними призывами обрекают белорусскую талантливую молодежь? На прозябание, изданное в количестве 500 экземпляров? Западу еще пригодятся стратегические позиции Белоруссии для натовских пушек и танков, пригодятся талантливые конструкторы и ученые, но белорусская национальная литература западному миру не нужна. Той поддержки, которую ощущали белорусы от русских, не найдут письменники ни в Германии, ни во Франции, ни в США. Потребуется глубинная переделка белорусского характера, отказ от веры, отказ от славянства. Будут ли молодые талантливые белорусы переделывать свою кожу, подобно Майклу Джексону, из негра ставшего белым в результате десятка операций? Что будет с белорусскими писателями, если недолюбливаемого ими Лукашенко заменит откровенный прозападный рыночник? Как и в России, исчезнут все государственные издательства, все субсидии. На английский белорусы вряд ли перейдут, значит, все прилавки заполонят Маринина и переводной на плохой русский Чейз...
К счастью, митинговые речи на съезде подошли к концу, победил прагматизм, новым председателем Союза писателей Белоруссии был избран талантливый поэт Владимир Некляев. К власти в белорусских творческих союзах приходит новое поколение — те, кому от сорока до пятидесяти. Во главе Союза театральных деятелей — драматург Алексей Дударев, во главе писательского Союза — его друг Владимир Некляев. Они готовы сотрудничать с Россией. Они не видят врагов в Василии Белове и Валентине Распутине. Оба они — национальные белорусские писатели, но не похожие на угрюмо-бездарных ксенофобов. Первым делом Владимир Некляев, уже после съезда пригласив нас выпить рюмочку белорусской водки, извинился за то, что нам никому и слова не дали и даже увидели в нас некую угрозу съезду... Мы пожелали Владимиру удачи на довольно трудном поприще. Я вспомнил любимую поговорку Некляева, его победный клич той поры, когда мы вместе с ним жили в одной комнате лет двадцать назад на каком-то съезде молодых писателей в Душанбе: “Прорвемся!”... Где сейчас Душанбе, и где былые съезды молодых писателей? Но этот победный клич Володи Некляева нужен ему и сейчас: “Прорвемся!”... И во всех его делах, даже в сохранении белорусского языка, от русских писателей он будет получать только помощь и понимание.
Спросил у нового председателя: “Володя, в честь твоего назначения и нашего сотрудничества дай подборку стихов для газеты”, Некляев ответил: “Есть переводы, и замечательные, у Юрия Кузнецова, возьми. А составлю новую подборку, пришлю для твоего “Дня литературы”...”
Кузнецовские переводы, как увидит читатель газеты, на самом деле замечательные. У Юрия вообще легкая рука: кого ни переведет, становятся председателями писательских союзов: Атамурад Атабаев, Владимир Некляев... Пора браться за украинские переводы, готовить смену кадров в Киеве. Может быть, это и есть та самая страшная рука Москвы — рука дружбы, рука поддержки?
А еще рука Москвы в моем лице заполонила весь зал русскими газетами. Игорь Ляпин подтолкнул меня: “Ты что наделал? Они не Гилевича слушают, а газеты “Завтра” и “День литературы” читают”... И на самом деле, зал шелестел газетами. Только вражды к белорусам в этих газетах не было — одна любовь и уважение. Так было, так будет, дорогие мои белорусские сябры!