В РЕДУТАХ КАРУЛИ

В РЕДУТАХ КАРУЛИ
17(230)
Date: 28-04-98
Сказочный край. — Молитвенники за весь мир. — “Русский генерал стоит на воздухе!” — Ночная гроза. — Капитан Евро. — “Надо прославить Царя!” — Тропа на отвесной скале. — “Коварный” монах. — На острие меча. — Страшная смерть. — Чудесное спасение. — 6000 Гареджийских Мучеников.
МАРТ 98-ГО. Великий пост. Чудо вновь повторилось. В третий раз на Святой Горе. Стою на вершине грандиозной скалы. Рядом, в серых камнях, на небольшом расстоянии друг от друга — два деревянных креста: большой и маленький. Обычно их ставят в память о каком-нибудь событии: случился обвал, сорвался в пропасть мул, чудом избежал увечий и смерти монах и тому подобное...
Открывается потрясающий вид на Сингитский залив, покрытый расплавленным серебром и сверкающими розоватыми жемчугами. Причудливые лучи предзакатного солнца, упорно пробивающиеся из-за густых темно-синих туч, создают удивительные световые эффекты. Далеко внизу, в зияющей бездне, вздымаются отвесные утесы Карули. В верхней части одного из них видна высокая арка. Под ней полуразрушенная келья отшельника...
Созерцаю всю эту грозную красоту и мысленно переношусь в прошлое. Огненное лето 88-го. Испепеляющая жара. Наша группа пробирается по живописным ущельям Южного Таджикистана, в районе Дастиджуна. Именно тогда я впервые увидел сказочный край Чильдухтарона — целое море скалистых гор. Чильдухтарон — в переводе с таджикского на русский — “сорок дев”, которые, по древней легенде, спасались от погони и внезапно окаменели. Нам попадались группы скал, похожие на затейливые аркады; гигантские глыбы, напоминающие застывшего в молитве схимника или, скажем, всадника с копьем наперевес. Иногда удавалось подниматься на господствующие высоты и внимательно обозревать окружающие просторы. Это были незабываемые минуты. Казалось, из глубины веков величественно выплывают навстречу исполинские каменные эскадры...
Каруля. Серые, светло-коричневые, оранжево-бронзовые скальные каскады, застывшие над Эгейским морем. Когда-то здесь, в этих почти неприступных местах, подвизались великие русские старцы — молитвенники за весь мир. Всех перечислить невозможно. Назовем лишь некоторых.
Иеросхимонах Феодосий, отошедший ко Господу, примерно, в 1936 году. Его молитвенный дневник известен в наши дни многим благочестивым читателям.
Иеросхимонах Тихон (+ 1968) — духовный отец схимонаха Паисия Эзнепидиса, ставшего впоследствии знаменитым афонским старцем (1924 -1994).
Иеросхимонах Серафим (+ 1982) — блестящий интеллектуал, один из учителей Наследника Цесаревича Алексея — Царственного Новомученика.
Схимонах Никодим, почивший в Бозе в 1984 году, в возрасте 98 лет. В свое время он был бесстрашным корниловским офицером и лихим казаком, который мог на полном скаку стать на седло в полный рост, и так, стоя на коне и не сбавляя скорости, мчаться быстрее птицы. Сей муж попал на Афон вскоре после великого исхода из Крыма (1 ноября 1920 года) доблестной многострадальной армии генерала Врангеля — последнего верховного главнокомандующего Вооруженных Сил Юга России. Белый витязь стал опытнейшим делателем Иисусовой молитвы, принял великую схиму и до конца жизни со слезами умолял Богородицу спасти Россию от большевиков.
Иеросхимонах Никон. Прожил 97 лет. Скончался в 1963 году. В миру — генерал-адъютант Государя-Императора Николая II, будущего Царя-Мученика.
Известный афонский старец, иеросхимонах Порфирий Байрактарис (1906 — 1991) рассказал такой эпизод: “Это было в далекой молодости, в Кавсокаливии. Прихожу в собор. Там еще никого нет. Только один русский генерал стоит... на воздухе и молится...”
Иеросхимонах Парфений (+ 1962). В миру — Великий Князь...
Спускаюсь по широкой зигзагообразной тропе между двумя бортами. Правый, покрытый редкой растительностью, кажется невысоким. Левый вздыблен могучей отвесной стеной. У подножия зеленеют небольшие деревья и густые заросли кустарника. Погода резко меняется. Заметно холодает. Усиливается ветер. На море появляются белые барашки. Небо заволакивает грозовыми тучами. Быстро темнеет...
Наконец, в густых сумерках показался маленький домик на крутом склоне — карульская калива. Она сложена из неотесанных камней, скрепленных цементным раствором. В ней обитает игумен Н. — наш щедрый, гостеприимный соотечественник.
Два окошка. Одно с видом на море, другое — на ближайшую скалу. В углу каменная печка. У стен — металлические и деревянные полки для богослужебных книг и святоотеческой литературы — солидная библиотека. Напротив печки, под окном, узкий топчан. К нему придвинут книжный столик с миниатюрной настольной лампой, питаемой от солнечной батареи. Рядом с дверью полочка с иконами...
Наслаждаюсь густой, умиротворяющей тишиной теплой кельи. А за окнами свирепствует ураганный ветер. Оглушительные раскаты грома, ослепительные вспышки молний и... густой снегопад.
Стремительно приближается конец второго тысячелетия от Рождества Христова. Все духовные люди видят и чувствуют мистическое ускорение временного потока, предельную уплотненность времени.
Афон подобен могучему крейсеру, рассекающему громадные валы бушующего житейского моря. Он неудержимо движется вперед. Туда — к неотмирному Брегу. И никакие бытийные штормы ему не страшны!..
Но тревожные вести из бурлящего мира долетают и сюда. Кипение геополитических страстей не остается незамеченным. Мировая закулиса все сильнее тянет Грецию в пресловутый “Общеевропейский дом”. Средства массовой информации используют изощреннейшие методы “промывки мозгов”. Активно применяется технотронная магия. С ее помощью создан супергерой мультипликации — капитан Евро, который в ближайшем будущем появится в компьютерной сети Интернет и будет использован в учебных заведениях Европы для пропаганды валютного союза. Масонская элита уверена, что “неотразимое обаяние” бравого капитана и его помощников поможет европейцам преодолеть недоверие к единой валюте и постепенно растворит их в “Единой Европе”.
Растет напряженность в отношениях с Турцией. Очень многие считают, что не за горами жестокая война с этой страной. Дает о себе знать взрывоопасная ситуация в Косово — историческом крае Сербии, где проживает значительное число албанцев. Неспокойно и на границе с самой Албанией.
Единственная надежда на нашу Отчизну. Если русский народ принесет Спасительное Покаяние, то в грядущем, по милости Божией, Россия восстановит свою порушенную государственность и станет могучим Православным Царством во главе с богоизбранным Монархом, который будет — по слову святителя Феофана Полтавского — “человеком пламенной веры, глубокого ума и железной воли”.
Холодное ненастное утро. Слева, из-за грозной скалы, сквозь толщу облаков робко пробиваются тусклые солнечные лучи. Внизу — темные воды Сингитского залива, взрезаемые белыми гребнями волн. На горизонте светлеют горы Ситонии, покрытые снегом.
Медленно спускаемся по заросшей тропе, мимо пышных кустов с ядовитыми желтыми кронами, к заброшенной каливе. Головокружительная пропасть ужасает своей бездонностью. Впереди и справа уходят ввысь неодолимые кручи — нерукотворные тысячелетние редуты, промыслительно воздвигнутые когда-то всемощной десницей Создателя для грядущих воинов Христовых. С интересом рассматриваю едва заметную тропу на отвесной стене. Именно по ней передвигаются отшельники, живущие во внутренней Каруле. Причем нередко они идут с какой-нибудь тяжелой ношей...
Это напомнило мне так называемые овринги, которые я впервые увидел летом 82-го в Северном Афганистане. Представьте себе очень длинные и крайне узкие навесные мостики из толстых сучьев, маленьких деревьев и досок, местами кое-как скрепленных глиняным раствором и каким-то чудом приделанных к вертикальной скале. Совершенно непонятно, как могут люди ходить по этим хрупким конструкциям, висящим на воздухе и готовым в любую минуту рассыпаться в прах...
Летом в карульских скалах царит невероятный зной. Говорят, температура иногда поднимается до 60 градусов по Цельсию. Рядом — буквально рукой подать — изумрудная гладь Эгейского моря. Казалось бы, надо только спуститься вниз, нырнуть в живительную прохладу — и ты на верху блаженства. Но это опасный соблазн, с которым нужно бороться.
По древней афонской традиции, монахи не купаются и даже не моются. Конечно, в нашу предконечную эпоху сие правило не всеми соблюдается в такой строгости, как раньше. Однако купание в Эгейском море, у берегов Афона, — занятие весьма небезопасное, тем более для монаха...
Некий афонит решил освежиться и немного поплавать, а, может, и развлечься подводной охотой. Он надел пояс с ножом, вошел в воду и, по всей видимости, заплыл довольно далеко. Все шло хорошо. И вдруг... Могучие щупальца обхватили святогорца, стали душить и повлекли в глубину. “Спрут! — как молния, сверкнуло в сознании. — Что же делать? Неужели конец?!” Несчастный пытался вырваться из железных тисков, но безуспешно. Чудовище все сильнее сдавливало тело. Пловец успел заметить, как к нему приближается отвратительная голова с жутким клювом и огромным глазом. Любимое лакомство спрута — мозг. Монстр высасывает его, погружая клюв в голову жертвы...
И тут монаха осенила спасительная мысль. Он совсем перестал двигаться и притворился мертвым. Морской хищник, почувствовав, что добыча уже никуда не денется, ослабил мертвую хватку. В этот миг монах выхватил нож и вонзил его в глаз — самую болевую точку страшилища. Оно забилось в предсмертных конвульсиях. Святогорец вырвался из объятий агонизирующего монстра и всплыл на поверхность.
Нам рассказывали, что в Сингитском заливе, у карульских скал, находится впадина глубиной в целый километр. Там водятся очень редкие представители морской фауны. Иногда рыбаки вытаскивают из пучины этих чудищ. Однажды поймали большущую рыбину, похожую на демона. У нее была ужасная пасть с несколькими рядами мелких острых зубов. Над головой, между выпученными глазами, возвышался тонкий хрящ, увенчанный небольшим наростом. Оказывается, сей природный нарост под водой источает свет и освещает кромешную тьму глубоководных пространств...
Сижу в теплом офицерском бушлате за переносным столом, на открытой площадке, возле домика игумена Н. Пью горячий чай с лукумом и погружаюсь в созерцание дикой, первозданной природы...
Таинственный мир в исполинских скалах. Высочайший накал невидимых сеч. Жизнь на острие меча...
Когда схимонах Никодим был еще жив, к его келье поднялся бесноватый с канистрой бензина. Он облил угол здания и уже собирался поджигать. “Помогите!” — возопиял немощный старец. Карульские пустынники услышали крик и поспешили на помощь. Они успели вовремя и связали злоумышленника. Потом отпустили... И вот однажды останки несчастного увидели в пропасти. Тело мертвеца, почти разорванное пополам, застряло в кроне дерева. И неизвестно, что же случилось: то ли самоубийца, доведенный демонами до отчаяния, сам бросился в бездну; то ли — что тоже бывает — его столкнули вниз падшие духи...
Забыть ли встречу со схимником! Этот почти восьмидесятилетний аскет необычайно бодр и подвижен. Он часто видит гнусных бесов чувственно, телесными очами. Периодически адские существа являются ему в виде Ангелов с крестами в руках или на крыльях, и обманутый схиархимандрит принимает демонов за небесных посланников и общается с ними...
— Их шесть! — отрывистым, дрожащим голосом сообщает отец С. и показывает рукой куда-то вдаль, где над морем собрались грозовые тучи и идет дождь. — Такие большие, страшные...
— И ты видишь злых духов прямо сейчас, в данный момент, когда мы беседуем?!
— Да!.. Вижу!.. Они живут там!.. Я знаю! — отвечает с легким присвистыванием бронзовый от загара отшельник, и его глаза, источающие лихорадочный блеск, принимают зловещее, нечеловеческое выражение... Внезапно раздается странный шум. Поворачиваю голову на звук. Присматриваюсь... Метрах в 70-ти от меня, подле главной тропы, по склону скатывается громадный валун. Если бы на его пути оказалась келья, он бы разнес ее на куски...
Летом 88-го, в узком ущелье на пути к Даштиджуну, я сорвался со скалы с рюкзаком за плечами. “Господи! Не дай погибнуть! Спаси!” — покоянно взмолилась потрясенная душа.
Свободное падение. Чувство стремительного предсмертного полета навсегда врезалось в память. Удар-р-р, и... Ныряю в воду. Погружаюсь метра на два. Воздух — на исходе. Делаю резкие, отталкивающие движения руками. Полной грудью вдыхаю свежий воздух и плыву к берегу.
“У меня же в рюкзаке документы! Они могут намокнуть!” — тревожно мелькает в уме.
Но вот под ногами каменистое дно. Шаг. Другой... Выбегаю на берег. Вода ручьями льет с мокрой одежды.
“Что же ты не помогаешь!” — кричу брату Ф. и... в полном изумлении замираю...
Все то, что я только что совершенно реально ощущал и переживал в воде, оказалось мгновенным чудесным сном. Ибо водоема в этих прокаленных солнцем скалах не было и быть не могло. В действительности после удара о камни некая сила подбросила меня вверх и поставила на ноги живым и здоровым, без единой царапины. Именно в этот миг я и осознал, какое чудо сотворил Господь!..
Аскетические бастионы Карули чем-то напоминают Лавру преподобного Давида Гареджийского в горной пустыне Грузии, на границе с Азербайджаном. В пасхальную ночь 1615 года карательный отряд персидского шаха Аббаса I изрубил на вершине кряжа всех иноков, собравшихся на торжественное, праздничное богослужение. Только два послушника ушли от смерти. Но и они потом добровольно дополнили число. 6000 доблестных воинов Господних отдали свою жизнь за Христа и стали добропобедными Мучениками.
Гареджийская пустыня — это грузинская Фиваида. В ней находятся около 15 заброшенных скальных, пещерных монастырей. Мне довелось побывать в шести. Кое-где уже шли восстановительные работы и реставрировались бесценные фрески, написанные богосносными Отцами...
Вторая половина 80-х. Морозная зимняя ночь. Обширный внутренний дворик Лавры. Древние стены и сторожевые башни залиты прозрачным лунным светом. Настоятель монастыря, священник Ираклий (ныне епископ Алавердийский Давид), уехал по делам в Тбилиси. Братии еще не было, и я остался один в качестве почетного гостя...
Глубочайшая, сверхъестественная тишина густыми волнами накатывает на бескрайние дали, скалистые уступы, пещерные кельи и уносит в Надмирность. Повсюду — царство бесконечного, неземного Покоя. И лишь временами отчетливо слышится далекий, протяжный, невыразимо-тоскливый волчий вой — напоминание о падшем мире...
Отворяется маленькая дверь хижины. Откуда-то из глубины протискивается наружу знакомая высокая фигура. Благостное лицо дьякона трогает мягкая улыбка. Чаепитие закончено...

На фоне круч — калива в лоне скал.
А выше, — там, — в прозрачном лазурите, —
Сквозь шелк небес, — серебряные нити
И солнца нежно-розовый овал...
Здесь сонм святых когда-то просиял.
Блажен, кто видит ныне ход событий.
Все ярче свет пророческих наитий.
Все ближе к нам громокипящий шквал!..
Суров и странен этот чудный край,
Где воздух полон высшим Бытием
И ум восходит в Царственный Покой...
Горит закат. Чуть слышен птичий грай.
И вновь простор благоговейно нем.
И снова дух восхищен в Мир Иной...

Алексей ЯКОВЛЕВ-КОЗЫРЕВ