УЖАСНЫЙ ПОКИДОВ
16(229)
Date: 21-04-98
В детстве я был не то чтоб хулиган, а так — “самоутверждающийся” парнишка. Дерзил взрослым и очень собой гордился. Раз нахамил в кинотеатре чужаку, а он оказался не только прокурором нашего маленького сибирского городка, но и мужем Раисы Васильевны — новой математички. Внутри запекло стыдом, но признаться в этом на глазах у восхищенных приятелей было стыдней. И меня, как говорится, “понесло”...
Хорошо, рядом случился прокурорский сослуживец по фамилии Покидов. Как звать, теперь уже и не помню, но слыл он в приблатненной подростковой среде ужасным и непостижимым человеком, потому что считал наших кумиров, готовивших себя к романтической воровской жизни, за жалкую шелупонь. Впрочем, Покидов и настоящих блатных в грош не ставил — ловил, не боясь ни ножа, ни обреза, и “сажал” беспощадно. А ходил он с ранней весны до поздней осени в кепке “блином” (блатные “восьмиклинки” носили) и двуцветной суконной курточке по моде 50-х годов, от горла длинная железная молния к поясу и две короткие под углом. Зимой носил серую “москвичку”, котиковый воротник. И так много лет — его по курточке и “москвичке” любой мог узнать за версту.
Страшный Покидов вывел всю компанию в фойе, меня за шиворот, ткнул пальцем куда-то под ребро — так, что дух перехватило, и ласково спросил, “чокая” по-чалдонски: “Ты чо, малой? Это чо ж из тебя будет? А ты чей вообще-то? Отец-то есть? Лупит?”
В той жизни меня лупили несколько раз. Однажды, когда, еле оправившись от воспаления легких, затеял гонки на сбитых костылями шпалах через лужу, которая всякую весну возникала на пустыре около железнодорожной линии. Понятно, не удержало скользкое судно — врюхался в воду по грудь. Мать не стерпела и прежде чем пустить к печке отогреваться, дала пару профилактических “горячих” скрученным полотенцем. Второй раз тоже досталось от мамы, и повод был посерьезнее, но это, пожалуй, не для публичных воспоминаний. Все равно Покидову гордо было заявлено: “Нет!” — и это было почти правдой.
“Ну тогда я поддам”, — совсем ласково сказал следователь и еще раз ткнул железным пальцем в онемевшее тело. Спасибо Раисе Васильевне — выручила — и отпустил меня страшный “мент”. Но, что называется, “сфотографировал”, и потом при встрече (а они в городке-с-ноготок случались часто), бывало, возьмет, да и подмигнет... Наверняка теперь знаю, что у Покидова был я не один такой. Стопроцентно педагогичными его методы вряд ли назовешь, да и вообще не его было, наверное, дело возиться с ребятней, и к тому ж вышел он из “неправильной” милицейской школы, потому что советской, более того, при Сталине ту школу кончал, но факт есть факт — ни я, ни мои тогдашние приятели на опасную дорогу блатной романтики не стали.
Запомнился, значит, твердый перст, указавший путь законопослушания.
1.0x
