СУДАН: ВСТРЕЧИ И ВПЕЧАТЛЕНИЯ
11(224)
Date: 17-03-98
В свою первую поездку на Черный континент я еще раз убедился в том, что нет ничего интереснее людей — по крайней мере, для меня. И совершенно неважно, точнее второстепенно, какие у них религиозные, идеологические взгляды или какой цвет кожи. Главное — искренность, бескорыстие, тяга к духовному, к тому, что составляет основу каждой человеческой жизни и без чего она, по меткому американскому выражению, является лишь “крысиными бегами”. Отсутствие этих качеств нельзя компенсировать ни белизной кожи, ни даже самой голубой кровью...
Судан — не только крупнейшая страна Африки по занимаемой ею территории, но и то место, где произошла встреча (не столкновение!) арабского мира и туземных племен. Встреча эта, случившаяся сотни лет назад, и породила суданцев — темнокожих людей, отличающихся порой поразительно тонкими и благородными чертами лица, особенно привлекательными для художников и фотографов с севера Европы. В Судане насчитывается около 30 миллионов жителей, представляющих свыше 40 разных племен, и, как считают этнографы, эта страна — своего рода африканский микрокосм. Разобраться в нем за несколько дней, понятно,— дело невозможное, да я и не ставил перед собой такой задачи. Мне хотелось только рассмотреть политическое лицо этой страны, познакомиться с теми, кто его представляет.
ТУРАБИ — ДУХОВНЫЙ ОТЕЦ И ПОЛИТИК
Имя д-ра Хасана аль-Тураби, исламского богослова и юриста, получившего образование во Франции и Швейцарии, ныне — спикера суданского парламента, широко известно во всем мусульманском мире. За ним прочно утвердилась репутация духовного лидера нации, во многом наложившего свой отпечаток на внутренний и внешний облик государства. Тураби для Судана, по мнению некоторых западных наблюдателей, все равно что аятолла Хомейни для Ирана. Можно соглашаться или не соглашаться с подобной точкой зрения, но бесспорно одно: его авторитет и влияние огромны, к его голосу прислушиваются все, включая и президента Башира. Поэтому, честно говоря, меня немало удивило, когда уже в первый день пребывания в Хартуме ко мне обратились с вопросом: “Хотите встретиться с Тураби?” Мой ответ был вполне естествен и искренен.
Увидев его, я сразу же, несмотря на внешнюю несхожесть, невольно вспомнил и митрополите Петербургском и Ладожском Иоанне, пожаловавшем мне аудиенцию за несколько месяцев до своей смерти. От вечно улыбающегося Тураби, как и от нашего, увы, уже покойного владыки, исходило ощущение благости и покоя. В нем чувствуется тот неземной свет, без которого нам не жить и без которого, как верно писал католический монах, американец Томас Мертон, весь мир обречен на то, чтобы неминуемо стать “сплошной свалкой мусора”.
В присутствии таких людей кажутся неуместными трафаретные журналистские вопрошания. Хочется помолчать и послушать их. Поблагодарив д-ра Тураби за то, что он нашел возможность встретиться со мной, я смиренно попросил его высказаться обо всем, что ему представится нужным, пообещав довести эти слова до сведения читателей газеты государства Российского “Завтра”.
— Мы полагаем, что многие проблемы современного мира объясняются тем, что некоторые страны пытаются навязать другим собственную форму правления и свой образ жизни, свои понятия и ценности. Нас всех Бог создал разными, и мы должны идти разными путями, не забывая при этом об объединяющей нас человечности, ибо она превыше всего. Нельзя никого подавлять, нельзя никому навязывать силой свои религиозные воззрения. В Коране сказано: “Не должно быть никакого принуждения в религии...”
Мы рады приветствовать российских гостей в Судане в дни, когда проходит второй съезд Национального Конгресса, создается новая форма демократии. Демократии, соответствующей нашей стране и нашим национальным интересам. Мы пришли к выводу, что так называемый политический плюрализм нам не подходит. Каждая политическая партия стремится лишь к тому, чтобы самой добиться власти, чтобы приобрести для себя побольше голосов на выборах, и ни одна из партий не учитывает интересы всего народа. В Судане борьба между разными партиями неизбежно вела к переворотам и кровопролитию. Помимо того, нам непонятно, почему придается непомерная важность самому выборному процессу? На любых выборах большую роль играет элемент случайности. Да и вообще, можно ли слепо доверять цифрам? Скажем, одна партия получает 51% голосов, а другая — 49%. Означает ли это, что партию-победительницу подержал народ и что она, получив право осуществлять свою программу, поведет страну по пути справедливости, прогресса и истины? Понятно, что нет. Истина не зависит ни от большинства, ни от меньшинства. У нее свои законы, которые торжествуют вопреки любому большинству, даже если оно подавляющее. К тому же, практика показывает, что выборы часто приводят к власти тех, кто напрочь лишен совести и морали, тех, кто больше заплатит, т. е. тех, кто больше коррумпирован: демагогов, фокусников и шарлатанов, способных выставить себя с наилучшей стороны и обмануть доверчивых и простодушных избирателей. Вот поэтому-то мы отвергаем доверчивых и простодушных избирателей. Вот поэтому-то мы отвергаем чисто механический подход, присущий западной и американской демократии, которая на деле приводит к диктату плутократов, а во внешнем плане к господству одной страны над всеми остальными.
Мы же стремимся к тому, чтобы в новой демократической системе, создающейся у нас, принимал участие каждый суданец, независимо от этнического происхождения, религии и профессии. Это и есть настоящая демократия, направленная на достижение национального согласия и единства, а вовсе не та система, при которой сталкиваются между собой отдельные партии и группы, а народ, если приглядеться повнимательнее, остается в стороне.
Может быть, для кого-то и годится западная демократия, но мы, суданцы, полностью отвергаем ее как насквозь лживую и фальшивую. Мы полны решимости идти своим путем, к которому пришли после долгих и мучительных размышлений, учтя нелегкий и порой кровавый опыт нашего прошлого.
Представляется, что за последние 9 лет прикладываемые нами усилия во имя социальной справедливости не оказались тщетными и напрасными. Открыты новые больницы, медицинские пункты, строятся новые школы. У нас 25 университетов, готовящих специалистов высокого класса в различных областях. Но, разумеется, множество проблем все еще остаются нерешенными. тАк, Судан — сельскохозяйственная страна, а ведь обрабатывается лишь 15% земли. Явно не хватает инвестиций и, хотя мы получаем кредиты от ряда арабских стран, но нуждаемся в значительно большем...
В то же время, можно прямо сказать, что вряд ли найдется другая страна, где была бы столь низкая коррумпированность. Наши правительственные чиновники и в самом деле — слуги народа. Среди них много молодежи, вдохновленной идеями исламской революции. Никаких особых выгод и привилегий они не получают даже тогда, когда занимают высокие посты. Очень скромно живет и президент Башир. Нет у него ни слуг, ни банковского счета. Когда он собрался совершить паломничество в Мекку, то выяснилось, что у него нет и тысячи долларов! Пришлось мне обратиться к одному нашему бизнесмену, чтобы он дал ему необходимую сумму...
На протяжении длительного периода, как известно, у нас были отличные отношения с Советским Союзом. То, что произошло с вашей страной, потеря ею статуса сверхдержавы, тяжело переживалось и нами. Как можно было от всего отказаться, отовсюду уйти и предать собственное прошлое? Непостижимо! Грех предательства — один из самых страшных и непростительных. А Россия предала стольких своих друзей, буквально бросив их на произвол судьбы или на милость Соединенных Штатов. Разве не так? (Тураби остановился и посмотрел на меня. Я же предпочел промолчать. ну, а что можно было сказать? Мямлить о трудностях переходного периода, экономических неурядицах и т. п.? Неубедительно: предательство есть предательство. Понятия чести и принятых на себя обязательств должны свято соблюдаться как в обычных человеческих, так и в международных отношениях).
Мир нуждается в биполярности. Может быть, бедные страны, вроде Судана, понимают и чувствуют это острее других. Когда в мире доминирует одна сила, не стоит и говорить о справедливости. Думаю, что такое положение не может продолжаться долго и обязательно наступит день, когда Россия избавится от влияния чужих людей, чужих идей и затей и вновь займет подобающее ей место.
Мне бы хотелось отметить, что ислам и православие имеют много общего и могут хорошо уживаться друг с другом. (Любопытно, что тоже самое говорил мне и митрополит Иоанн!— В. П.) Католицизм и протестантизм ассоциируются у африканских народов с колонизаторами. А против православия у них нет никаких отрицательных эмоций и воспоминаний. Кроме того, на мой взгляд, подлинного мусульманина и подлинного православного сближают напряженность духовной жизни, верность традиции и понимание ущербности и неполноценности материалистической цивилизации, возглавляемой Америкой, которая ведет все человечество к пропасти. Американизм одинаково враждебен исламу и христианству, несовместим с ними. (Стоит заметить, что эту мысль уже неоднократно высказывали некоторые западные интеллектуалы. Например, американская католическая писательница Соланж Герц— В. П.).
Нас многое объединяет, и понять, осознать это мешает нам наш общий враг, пытающийся разжечь ненависть между мусульманами и православными, постоянно сталкивая их и интригуя против них. Не надо поддаваться на провокации. Давайте лучше подумаем о том, как вместе сопротивляться и противостоять силам зла, тем, кто в своей безмерной гордыне бросил вызов Богу и мечтает устроиться без него. Мусульмане, как и православные, хорошо знают, что зло может торжествовать лишь временно, а в конечном итоге победа будет на стороне Добра. Не надо трусить, бояться и отчаиваться.
Мы, в Судане, верим в правильность избранного нами пути, и потому нам не страшны никакие угрозы. Мы не намерены сдаваться и отказываться от своей независимости и самостоятельности. А больше всего, поверьте, мы хотим мира и будем делать для него все, что зависит от нас. Мы уповаем на Всевышнего, и наша страна, исключительно богатая природными ресурсами, с надеждой и оптимизмом смотрит в XXI век.
Аллаху Акбар!
Прощаясь с д-ром Тураби я вглядывался в его просветленное лицо и поймал себя на такой мысли: как жаль, что в нашей несчастной и измученной экспериментами России нет подлинного духовного вождя, умеющего разговаривать с Богом, не оглядывающегося ни на кремлевскую куклу, ни на зАпад и не нуждающегося ни в каких соросах. Но, может быть, его время еще просто не пришло.
ПРЕЗИДЕНТ ОМАР БАШИР
Впервые мне довелось увидеть его на одном из заседаний Национального Конгресса. Он сидел за столом президиума и, пожалуй, ничем не отличался от десятка других темнокожих людей, одетых в традиционные белые национальные одежды с белым тюрбаном на голове. Конгресс собрался через пару дней после трагической смерти первого вице-президента Аль-Зубайра и нескольких других видных деятелей, погибших в авиационной катастрофе. Это печальное событие, конечно, отразилось как на ходе Конгресса, так и на увеличившейся занятости самого президента. “Ему приходится теперь решать вопросы, которыми должен был заниматься покойный Аль-Зубайр”,— объяснили мне.
Тем не менее он нашел время, чтобы принять иностранных гостей. Встретился Башир и со мной. Вообще, суданские государственные деятели отличаются доступностью, и в этом, вероятно, тоже проявляются особенности местной демократии. “Пожалуйста, не больше пяти минут”, предупредил меня его помощник. Боюсь, что я задержал президента, воспользовавшись выделенным мне временем, чтобы задать два вопроса.
— Какая главная проблема, стоящая перед Суданом?
— На этот вопрос ответить очень легко: конечно же, мир. Сорок лет продолжается кровопролитная и братоубийственная война на Юге, и решение почти всех наших проблем, в том числе и экономических, зависит прежде всего от ее окончания. Наше правительство, как известно, принимает меры, чтобы судьба Юга, то есть отделяться южанам или нет, была бы решена на свободном и демократически осуществленном референдуме, проведение которого намечено через четыре года. Правительство подчинится результатам референдума в любом случае, даже если они приведут к отделению Юга. Что же касается лично меня, то я не пожалею усилий, чтобы убедить наших южных братьев в необходимости сохранения целостности Судана.
Наша страна чрезвычайно богата ресурсами. Кое-кто называет ее потенциально одной из богатейших в мире. У нас есть нефть, золото, уран, различные минералы. Но для разработки нужны инвестиции. Но вряд ли мы сможем их получить в надлежащем объеме, пока не решена судьба Юга. Так что наша первоочередная задача — достижение мира и стабильности.
— Суданская газета “Акбар аль-Юм” писала: “Мы бы давно нашли общий язык с Югом, если бы нам не мешали те, кто действует из-за рубежа и кто повинуется указке США и Израиля.” Вы согласны с этим мнением?
— Можно смело сказать, что мы вполне могли бы найти общий язык и с теми же Соединенными Штатами, если бы в этой стране не было сионистского лобби, определяющего ее политику и действующего отнюдь не в интересах Америки. Именно его давлением объясняется ненависть официального Вашингтона к нашему исламскому правительству. Мы же хотим жить в мире со всеми странами и народами, в том числе и с американцами. Нам трудно понять, почему между нашими государствами не могут быть установлены нормальные и даже хорошие отношения. Если бы только Америка избавилась от посторонних сил и руководствовалась исключительно собственными интересами...
У президента Омара Башира — простое, открытое и доброе лицо. Лицо воина и крестьянина, — человека, умеющего хорошо воевать и хорошо работать. От него веет уверенностью, обычно присущей тем, кто делает на земле Божью работу. Люди, подобные ему, не способны хитрить, лукавить и обманывать. Он чист, бескорыстен и неподкупен, всей душой предан Аллаху, и потому совершенно непонятен и неподвластен матерым интриганам, собирающим по всему миру камешки для своего “нового мирового порядка”. Он крайне опасен для них из-за беззаветной верности исламу и презрения к материальным благам, свойственного всем мечтателям и идеалистам. С ним хорошо дружить и ему можно доверять, ибо на его слово наверняка можно положиться.
ЧЕЛОВЕК С ПЕРЕДОВОЙ
Несколько лет назад доктор Риак Машар считался “врагом народа №1”. Он с оружием в руках сражался против хартумского правительства, возглавлял одну из фракций южных повстанцев и был сподвижником Джона Гаранга. Но, подписав в 1997 году мирное соглашение, Машар тесно сотрудничает с администрацией Башира. Что это, обычный конформизм или сознательное признание правоты шагов, предпринимаемых правительством? Столкнувшись с ним в кулуарах съезда Национального Конгресса, мне было трудно удержаться от этого естественного вопроса. На хорошем английском он ответил: “Мирное соглашение, подписанное мною и рядом других лидеров повстанцев с правительством в Хартуме, гарантирует жителям Южного Судана право на самоопределение, которое они смогут осуществить на референдуме под международным наблюдением, намеченном через четыре года. Южанам предоставляется возможность самим решать свою судьбу. Им предложены три варианта: 1) полное отделение; 2) автономия; 3) остаться составной частью Судана. Иными словами, что южане изберут, то и будет. Чего еще желать? Если бы Джон Гаранг забыл о личных амбициях и действительно думал о лучшем будущем южан, ему бы следовало присоединиться к соглашению. Очевидно, что он не присоединяется только потому, что опасается невыгодных для себя результатов опроса народного мнения, а также не хочет остаться без зарубежной финансовой и прочей помощи. Я же никогда не преследовал никаких личных целей и, поняв, что Хартум стремится к миру и не будет силой удерживать южан, пришел к выводу о необходимости сотрудничества с правительством. Только после наступления прочного мира можно говорить о демократии и уважении к правам человека. Мир и стабильность в Судане, граничащем с девятью странами, чрезвычайно важны для всего региона. Надеюсь, что прийдет день, когда и Гаранг откажется от противостояния Хартуму, и это станет настоящей победой суданского народа над силами ненависти и разрушения”.
“Да здравствует смерть!”
На улицах Хартума чувствуешь себя спокойнее и в большей безопасности, чем в российской столице. Тем не менее чуть ли не на каждом углу стоят улыбающиеся молодые парни с автоматами. Многие из них добровольцами отправляются на Юг, чтобы сражаться там, как они говорят, “за Родину и ислам”. Они мечтают о подвиге во имя Аллаха, а не о том, чтобы положить лишний доллар на свой банковский счет. Они живут в ином измерении нежели их сверстники на Западе да и в России. У них удивительно спокойные и одухотворенные лица. Глядя на них, понимаешь, что после краха СССР еще есть силы, способные остановить процесс сионизации и макдональдизации всего человечества. Один из бойцов-моджахедов, направляющися на фронт, сказал мне: “Быть шахидом (мучеником), умереть за дело Аллаха — лучшая судьба, которая только может выпасть на долю человека. Стыдно жить так, как живут на Западе. Материализм превращает людей в червей. Западные люди не верят в Бога, поэтому их жизнь — беспрерывная погоня за химерами, и они боятся смерти. Мы же говорим: да здравствует смерть!..“
Когда-то в России тоже не было недостатков в тех, кто вдохновлялся горними идеалами, кто был готов отдать свою жизнь ради Отчизны и Святой Веры, но это была совсем иная страна. Нам от нее досталось лишь название.
Хартум — Москва
