Авторский блог Владимир Личутин 03:00 2 марта 1998

ВЕЧНОЕ ДЕРЕВО КУЛЬТУРЫ

Author: Владимир Личутин
ВЕЧНОЕ ДЕРЕВО КУЛЬТУРЫ
9(222)
Date: 03-03-98
У меня был первый роман исторический — “Скитальцы”. Его сначала хотели выбросить в корзину, потому что обвинили, будто это роман религиозный. Потом — что это роман антисоветский. Третий период борьбы — когда обвинили, что это роман... антирусский. На это ушло три года, в конце концов убрали 24 печатных листа, вычеркнули, где молится человек, слово “Бог” сделали с маленькой буквы. То есть, казалось бы, такое рутинное, неподвижное, догматическое общество, шел 1982 год. И вдруг я, оглянувшись назад, с удивлением убедился, что то социалистическое по форме государство было, оказывается, наполнено христианской сущностью. Единственно, что нельзя было писать — слово “Бог” с большой буквы, но сущность литературы была наполнена именно христовыми заповедями! Сейчас, в новый период жизни, на новом идеологическом повороте, я боюсь, чтобы нами не овладели новое ханжество и новый догматизм. Я чувствую, что уже новые учителя вырастают над нами, уже накрывают своим плащом, и уже снова перекрывают нам вольное дыхание.
Писателя не надо учить, как писать, не надо учить, что будет исповедовать, не надо церкви замещать ушедший в небытие ЦК партии, и снова говорить о том, чтобы мы писали нового положительного героя только со знаком плюс. Оставьте наше писание для нас. Каков писатель, какова его душа — таково его произведение. Нетрезвый духовно писатель, подточенный жучком-древоточцем, безусловно, и произведения создаст такие же.
Я выслушал выступление Крупина. Оно меня поразило. Это мог говорить молодой человек, полный писаревщины, или очень старый человек... Он говорил, что историческая литература вообще — слабый, посредственный жанр, полный вымысла. Что ж, на самом деле — вся литература есть вымысел, наполненный слезами... Возьмите самого Крупина: его “Живая вода” — это полный вымысел, но мы же не говорим, что следует зачеркнуть всю современную литературу...
Что я думаю об исторической литературе, ее направлениях? Я сам не историк, никогда себя им не считал. Я только занялся историей, чтобы показать сначала жизнь людей в тех условиях, потому что, когда я читал исторические вещи, мне не хватало окружения исторического воздуха. Я хотел воссоздать этот мир, мир ушедшего быта. А впоследствии я как-то вошел потихонечку в исторические романы. Роман “Раскол” я писал тринадцать лет, посвятив ему, в общем-то, половину своей творческой жизни.
К чему я пришел? Не надо облекать себя в идеологическую мантию, это главное. То есть, погружаясь в историю, надо быть наполненным только чувством любви, надо любить всех. Когда я писал “Раскол”, я именно исповедовал это чувство. Это первое правило — нужно всех любить.
Второе. Нужно писать историю не столько битв и восстаний, сколько созидания, потому что если читать русскую историю, которая была, то непонятно, как уцелело русское государство, как оно возмужало, как выросло, как приросло землею? Непонятно, потому что люди, оказывается, бунтовали все время, воевали и т. д. Да, но сущность русского народа и сущность русского государства — в созидании и самопостроении.
И еще. Надо выстраивать культуру национального древа. Ведь сегодня его рост опять хотят прервать, а само древо рассечь. Нам надо помнить: древо национальной культуры, или Русь Великая, не началось с крещения. До крещения были тысячелетия, когда формировалась Русь во всех отношениях, когда формировался народ в его этике и эстетике, которые не церковь принесла — она их лишь усвоила, впитала в себя. Если бороться с язычеством так, как боролась церковь, и бороться с расколом, со староверчеством, — значит, заново, как это сделала революция 1917 года, укоротить русскую культуру и свести ее к одному телу, без головы и ног...
Да, мы плохо знаем свое детство. Вот вспомните себя в детстве. Это что-то туманное, правильно? Это туманное, но счастливое, несмотря на нищету, на босоту, голод, холод. Нет плохого детства, детство всегда прекрасно, в этом свойство детства. Но мы так удосужились выставить свою историю, что у нас нет детства, национального детства, а оно было, несмотря на босоту и наготу! И мы должны его возродить и воссоздать.
Если нам покуситься на наше детство, то, придя в церковь сейчас, мы можем снова все перелопатить и все разрушить, не вынести, потому что, войдя в церковь и посмотрев на иконы церкви, посмотрев на орнаменты, росписи, одежды священцев, на письмена, на узоры, — мы, к вящему ужасу современных неофитов и ханжей, увидим, что они все полны языческого. В чем красота Масленицы, в чем красота Пасхи, Троицы, в чем красота всех других праздников? Красота — в русском духе, пришедшем из глубин тысячелетий, в русской народной обрядовой стороне.
А возьмите догматическую сторону церкви: Бог, черт, ангел, дух — все это было в далекой древности, все эти стороны богослужения взяты оттуда. Но от этого христианство ведь не уменьшается. Наоборот, если нам древо культуры выстроить сознательно, духовно и сердечно, то православие еще больше возрастет, и меньше будет условий для колебаний и шатаний.
1.0x