Author: Владимир Крупин
НЕ СОГРЕШИ СЛОВОМ...
9(222)
Date: 03-03-98
Я не раз говорил о полной тупиковости так называемой западной литературы. Она уже свершилась. Уже они могут вязать бесконечные всякие сименоновско-агатокристинские вещи. Это уже не литература, это чтение на случай, когда самолет опаздывает.
Цивилизация Запада в целом зашла в тупик, теперь уже это муравейник, который управляется только долларом. И поэтому мое ощущение — что спасение мира только и осталось в России, только во Христе, только в православии, и это огромнейшее наше счастье.
“Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский”, — говорил Гоголь молодому писателю...
Мне кажется, я никогда не буду писателем на историческую тему, ибо все время буду себя ловить за руку на том, что я сочиняю, что я впадаю в грех, что я вру. Ну как я могу знать, что и как было когда-то? Что говорит монах, пришедший к патриарху, да еще начинает тереть ему спину, разговаривать? Как, вставляя ногу в стремя, Иван III думал, что он не успел договорить с митрополитом. Это же фантазия.
Она, историческая проза, может быть, сделала доброе дело, вызвала у людей интерес, но все-таки, уверяю вас, мы скоро увидим, что рынок насыщен этой литературой, и она не будет пользоваться интересом.
Давайте говорить об исторических романах. “Бесы” — это исторический роман? Исторический. “Преступление и наказание”? Исторический. “Капитанская дочка”? Несомненно.
Но она была ведь современником написана! Пугачевский бунт отстоял от Пушкина едва ли не ближе, нежели от нас отстоит Великая Отечественная война. Поэтому писать надо о том, чему ты являешься свидетелем, свидетелем эпохи, а со временем это будет читаться как историческая проза. Поэтому я многим не верю — вернее, я пытаюсь верить, но мне уже кажется, что это сочинено, что здесь писатель впал в грех, а мы не имеем права на это.
Наша цель, цель писателей — помогать священнослужителям. Помощь эта остро необходима. Вот уже долгие годы, имея огромное количество знакомых батюшек, иерархов, я вижу, насколько же это самоотверженные, великие люди, насколько это спасительные люди в России.
Владыка покритиковал священнослужителей, и я его понимаю, это взгляд изнутри церкви. Но вы знаете, самый бедный, самый несчастный приход с каким-то, может быть, недоучившимся семинаристом, все-таки делает огромное дело.
В то же время образом батюшки часто грешили русские писатели. Помните, у Чехова: “А, это такое-то село, где дьячок икры объелся...” Хотя Чехов тут же написал и “Студентов”, и “Черного монаха”, и “Архиерея”. И Салтыков-Щедрин сатирически описывал священнослужителей, и Лесков. Такие вещи, к сожалению, часты в нашей литературе. Вспомните, например, сельский крестный ход на Пасху на картине Перова...
Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами, братья по оружию, понимали свою огромную обязанность, раз уж Господь нам дал такую возможность — связывать слова во фразы, фразы в абзацы.
Это очень ответственно, потому что слово — такое оружие, которое режет прежде всего нас самих, спастись пишущему почти невозможно. Помните об этом все время, потому что адские дни гораздо ближе к пишущим, нежели к другим людям.
Мы уже не будем говорить о том, что творится всякая свистопляска в овладении словом, но мы-то, православные люди, конечно, будем ценны народу настолько, насколько воцерковимся. Эту формулу никто не может отменить. Это так же, как существует формула, исходя из которой сейчас совершенно справедливо негативное отношение к властям нашим.
Потому что они забыли эту формулу: народ настолько предан властям, насколько они преданы Христу...
1.0x
