...В ЕГО МИНУТЫ РОКОВЫЕ
Author: Владимир Бондаренко
39(200)
Date: 30-09-97
ПРЕДСТАВЬТЕ СУДЬБУ ДЕКАБРИСТОВ, не случись в их жизни Сенатской площади. Многие бы прожили вполне достойную жизнь, воспитали детей, вели бы образцовое хозяйство и так далее... Среди них мало было бунтарей по натуре, революционеров по складу характера. По сути, ход истории вывел их на Сенатскую площадь. Вся предыдущая жизнь оказалась подготовкой к этому шагу, а вся последующая — осознание декабрьского прорыва в историю. Об их жизни написаны сотни книг, поставлены спектакли, им посвящены картины...
Не так ли будет и с героями октябрьского прорыва? Сейчас, пока их старательно выбрасывают из памяти, смывают следы, их не замечают. Но история никуда не спешит, она все приведет в должный вид. Я уверен, пройдут годы и десятилетия, и вокруг героев октябрьских событий будут выстраиваться свои легенды, будет накапливаться литература, будут запоминаться эпизоды. Лет через двадцать их — уцелевших — будут рассматривать как неких мифических героев, как персонажей свершившейся русской истории.
Я сейчас говорю не о лидерах крупнейших партий, не о постоянно действующих политических лидерах, в жизни которых и Октябрь 1993 года был пусть крупным, но одним из эпизодов.
Мне хочется поразмышлять о тех ярких персонажах трагического действия, которые шли к Октябрю как к высшей точке своей судьбы. Это когорта идеалистов, поверивших, подобно миллионам россиян, в благие порывы перестройки, мечтателей и романтиков, за которыми не было ни финансовых покровителей, ни политических движений, ни бюрократических структур.
Пусть исследователи будущего будут отмечать некую маниловщину, излишний романтизм, признают невозможность реального исполнения их утопических проектов, но останется на века красота порыва, мистическая эстетика действия...
Если на то пошло — несвершившееся остается навсегда красивой притягивающей утопией.
Победили бы декабристы, к каким реальным переломам они привели бы страну? Кого бы сломала история, кто бы оказался палачом, а кто предал бы идеалы? Несвершившееся все равно оказывает влияние на развитие нации, государства, на развитие истории... И иногда более полезное, чем — свершившееся.
Представьте несвершившийся Октябрь 1917 года? Представьте оставшихся общей легендой Ленина, Сталина, Троцкого, Мартова, Спиридонову, Савинкова и других? И тот несвершившийся Октябрь 1917 года тоже бы оказал гигантское влияние на развитие русской истории... Но он — свершился, и мы имеем то, что имеем.
А теперь представьте, наоборот, свершившийся Октябрь 1993 года. Президента Александра Руцкого и парламентскую республику Руслана Хасбулатова. Остановился бы развал экономики страны? Восстановилось бы единое союзное государство? Удержалась бы Чечня в составе России? Наступило бы возрождение великой Державы? Конечно, ответы можно дать любые, но все-таки большинство объективных экспертов сошлись бы на том, что вряд ли с победой Дома Советов в октябре 1993 года в России наступила бы стабильность. Скорее, можно было бы дать благополучный прогноз в случае победы ГКЧП. Здесь возможен был бы китайский вариант развития единого реформирующегося в рамках закона и порядка общества. Вот о том, несвершившемся, можно и сейчас искренне пожалеть...
А несвершившийся Октябрь 1993 года, может быть, дает нам сейчас и даст в будущем больше творческих и героических импульсов, нежели победа... Напрасных жертв не бывает... Неотмщенные погибшие герои дают нам энергию сопротивления. Не будем забывать, что в отличие от Октября 1917 года, кто бы и как к нему ни относился, но имеющего концепцию стратегического развития, имеющего свою государственную и национальную идею, Октябрь 1993 года был аморфен и непредсказуем. Был протест, был порыв к свободе, но уже не было и еще не было — ни старой концепции развития страны, ни нового плана обустройства общества. Все герои октября 1993 года принадлежали к столь разным политическим движениям, что соединил их лишь героический порыв, соединило несвершившееся...
Виктор Анпилов, Александр Баркашов, Сергей Бабурин, Сажи Умалатова, Светлана Горячева, Виктор Аксючиц, Михаил Астафьев, Николай Павлов, Иона Андронов, Илья Константинов, Виктор Баранников, Станислав Терехов, сотник Морозов, генерал Макашов, Олег Румянцев... Что, кроме высокой мистической легенды об октябрьских событиях, может объединить этих свершившихся героев 1993 года?
Многие из них так и остались навсегда в том героическом периоде времени. Остались — метафизически. Дай Бог им здоровья и жизни еще тридцать-сорок и более лет, но, как и декабристы, они всю оставшуюся жизнь будут уже досматривать как осознание Октября 1993 года...
Пусть сегодняшние скептики и прагматики от патриотизма осуждают и высмеивают все последующие часто неудачные жизненные шаги героев Дома Советов. Мол, куда делся Фронт национального спасения Ильи Константинова? Зачем ему надо было сливаться с какими-то разорившимися вкладчиками то ли “МММ”, то ли “Чары”? Мол, надо ли в монархическом рвении Виктору Аксючицу идти на поклон к Борису Немцову и всему роду Гогенцоллернов? Мол, в какие чеченские сепаратисты подалась пламенная интернационалистка Сажи Умалатова?
И каким “бумажным солдатиком” оказался правоцентрист милейший интеллигент Михаил Астафьев?
Столь ли виноваты они, если энергия национального сопротивления надолго ушла в песок? Зато у них на всю жизнь останется этот героический порыв 1993 года. Этого у них никто отнять не сможет... Впрочем, и героически погибший “День” тоже всегда останется с нами. Они были и навсегда уже останутся реальными героями Октября 1993 года.
Воспроизведем стоп-кадры.
Миша Астафьев и Николай Павлов мчатся по воинским частям и уговаривают их перейти на сторону защитников Дома Советов. Сажи Умалатова обнимается с Русланом Хасбулатовым, и они просят друг у друга прощения за былые ссоры. Сергей Бабурин и Олег Румянцев в толпе озверелых омоновцев — и не трусят же, не унижаются, не падают на колени... Илья Константинов, этакий штафирка из породы кругленьких отличников, аки лев или иной дикий зверь, бесстрашно ведет народ на мэрию. Виктор Анпилов днюет и ночует не в ухоженных до самого последнего времени кабинетах Дома Советов, а среди своих растрепанных трудороссов у костров и палаток, у наспех сделанных баррикад. Горделивые казаки сотника Морозова, распевающие свои песни про Дон и Терек...
Такими и хочется оставить их всех на всю жизнь в своей памяти. И в памяти истории. Может быть — это и есть та сказочная недостижимая русская воля, которая мечтается каждому из нас?!
Когда в кабинете у Сергея Лыкошина в писательском доме в Хамовниках собираются Эдуард Володин, Станислав Терехов, Юрий Лощиц и другие сидельцы из Дома Советов и они вспоминают, как налаживали работу своей радиостанции, прорывающейся до слуха москвичей, как уходили через подвалы и подземные переходы 4 октября 1993 года, как делили последние бутерброды, умывались одним стаканом воды, как верили самым фантастическим слухам о подходе армейских частей, о блокировании транссибирской магистрали — видишь самую высокую ностальгию по несвершившемуся...
Уже давно самые строгие судебные инстанции ельцинского же режима признали, что ни одной жертвы по вине защитников Дома Советов не было. Уже давно выяснено, кто подстрелил солдата в Останкине, чьи снайперы сидели на крышах, кому выгодна была гибель “альфовца” накануне штурма Дома Советов. Уже давно развеяны сплетни о чуть ли не ракетах, хранящихся в подвалах у защитников... И все так же скрывается истинное число погибших. Все с большим рвением отмазываются от октябрьских репрессий ельцинские чиновники и министры. Ибо защита Дома Советов и становится тем дарованным глотком свободы, о котором столетиями мечтается русским людям.
Это были герои оппозиции с веточками и гвоздиками в руках вместо автоматов и гранатометов. Они до конца не верили в расстрелы и танковые залпы. Еще бы — такого не было с 1917 года, стрельба на поражение в центре Москвы.
Я не собираюсь анализировать действия защитников, не собираюсь выяснять причины поражения.
Понятно, что это была скорее жертвенная готовность патриотической интеллигенции ответить на диктаторские жесты ельцинского режима, нежели народное восстание. Интеллигентные юноши были и в шеренгах баркашовцев, и в офицерском союзе Терехова, интеллигенты ехали через всю Москву к Останкино и строили баррикады у Красной Пресни. Если бы в 1993 году поднялся народ, то все было бы иначе и с другими результатами. И крови тогда было бы побольше с обеих сторон. Народ не столь сентиментален и, доведенный до отчаяния, не очень-то жалеет противника. Вот почему было так много стихов у Дома Советов и так мало организации. Зато совсем не было стихов у тех, кто громил Дом Советов. Так оказалось и в дальнейшем. Героизация Октября 1993 года продолжается во всех видах искусства. Все читали стихи Татьяны Глушковой, Юрия Кузнецова, Николая Тряпкина, прозу Сергея Есина, Сергея Алексеева, Василия Белова. Даже в книгах постмодернистов Виктора Пелевина, Юрий Буйды, в стихах андеграунда мы находим героизацию Дома Советов. Оценили красоту интеллигентского порыва к свободе и былые лидеры диссидентства, с осуждением расстрела парламента резко выступили Андрей Синявский и Владимир Максимов, Александр Зиновьев и Вадим Белоцерковский. Абдурахман Авторханов, классик антисоветизма, признавался в беседе со мной, что, не принимая политической позиции своей землячки Сажи Умалатовой, он восхищен ее мужеством и красотой ее поведения. Известное высказывание Федора Достоевского “Красота спасет мир” можно толковать и с точки зрения красоты сопротивления угрюмому танковому режиму. И впрямь, разве не красивы в дни октябрьских событий, да и позже, в камерах Лефортова, Илья Константинов и Альберт Макашов, Виктор Анпилов и Руслан Хасбулатов?
После Октября 1993 года началась новая историческая эпоха в России. Уже нельзя было на красивом жесте, на свободных острых выступлениях пройти в Государственную думу. Идеалисты из интеллигенции были отодвинуты партийными функционерами, лидерами массовых организаций, представителями бизнеса. Самые отчаянные идеалисты плавно перетекли из баррикад августа 1991 года на баррикады октября 1993 года. Не случайно именно из этих первых демократических структур пришли в оппозицию Сергей Бабурин и Михаил Астафьев, Виктор Аксючиц и Николай Павлов, Иона Андронов и Руслан Хасбулатов. Это был героизм одиночек, демонстрирующих в формирующемся российском обществе человеческое достоинство и независимость творческой личности. Потому и шли к баррикадам Дома Советов не защищать Руцкого, не возводить на трон Хасбулатова, а утверждать право каждого, в том числе и российского парламента, иметь иное мнение, нежели мнение президента. Может быть, такой героизм был обречен на конкретное поражение в октябре 1993 года, но он дает и нынешним депутатам уверенность в своем праве на противостояние.
Надо ли жалеть о том, что сегодня ушли в политическую тень многие из героев того славного времени? Где задорный и неунывающий Виктор Алкснис? Не слышно дерзкого Александра Невзорова. На свою околицу свернул Эдуард Лимонов.
Можно проследить, как, начиная с 1985 года, все они и многие другие, неназванные, — шли к звездному мгновению Октября. Месяц тех грозных событий превратился для них в самый важный период жизни. Они оказались нужны русской истории — именно, что такие разные, такие отчаянные, такие мужественные. Истории даже не так важно, кто их них во что превратился впоследствии. Тогда они красиво и героически — все вместе, вошли в историю. И пусть теперь всю жизнь оправдываются те, другие. Каждый раз накануне юбилея 3-4 октября хочется сказать: “Остановись, мгновенье. Ты прекрасно!”
1.0x
