”ПОЧТИТЕ МОЮ ПАМЯТЬ!.. “

”ПОЧТИТЕ МОЮ ПАМЯТЬ!.. “
Author: Владимир Бондаренко
27 (188)
Date: 8–07–97
_____
_____Евгений Евтушенко задумал обращение писателей разных политических и художественных взглядов к президенту и правительству, обращение по поводу нищенского положения нашей литературы. Может быть, это одна из немногих позитивных попыток писателя, обычно предпочитающего думать о себе, а не о своих коллегах, тем более если они — иных политических взглядов. Трудно забыть налет евтушенковской компании на Союз писателей СССР, закончившийся в итоге разграблением почти всего общего писательского имущества от домов творчества до ЦДЛ, от поликлиники до крупнейших издательств.
_____Трудно забыть спровоцированную лично Евтушенко попытку отобрать у Союза писателей России здание на Комсомольском проспекте…
_____Потому не очень верилось в такой широкий замах. Так и получилось: составленное как коллективное письмо вышло за подписью… одного его автора. И сразу значение его стало иным. Те же самые строчки, будь они подписаны несколькими крупнейшими писателями России разных политических взглядов, читались бы совсем по-другому, чем в обособленном евтушенковском звучании. Увы, текст стал велеречивым и амбициозным, хуже того — субъективно эгоистическим. Его заботы о литфондовских дачах, о писательских “грантах” и о “писателях при университетах” зазвучали всего лишь как личная жалоба. Тем более что все писатели давно знают о многолетней тяжбе Евтушенко с Литфондом за право на приватизацию выделенной ему Союзом писателей дачи…
_____Даже фраза о “посмертных почестях, которыми руководство страны незамедлительно почтило память Б. Окуджавы” в этом евтушенковском контексте звучит как мечта о таких же почестях и таком же праве на бронзовый памятник самому Евтушенко… Не случайно он повторил три раза, что не хочет видеть в подобных почестях лишь отношение к конкретному Окуджаве, которого почему-то любит семейство президента или еще кто-то наверху. “Я выражаю надежду на то, что решение было продиктовано не столь вкусовыми или конъюнктурными соображениями… ” — озабоченно пишет поэт. Не дай Бог, мол, если Окуджаву наверху любят, а его так любить не будут… В середине письма Евтушенко еще раз повторяет: “Мы надеемся на то, что правительство не ограничится разовым траурным поклоном в сторону гроба Окуджавы”. Мол, если нет другим поэтам права на памятник, то нужен ли памятник Окуджаве? Евтушенко как бы поддерживает это решение правительства о памятнике, но “…хотелось бы, чтобы оно стало не частным случаем”…
_____Увы, эгоизм сослужил поэту дурную службу, скороспелый отказ от подписей других коллег не сопровождался переделкой текста письма, и потому “Открытое письмо президенту и правительству поэта Евгения Евтушенко” звучит иногда даже комически. Как понимать пассаж о том, что, “несмотря на различия наших политических и художественных взглядов,.. по достоинству оценили посмертные почести”?
_____Что, у Евтушенко были политические и художественные различия с Окуджавой?
_____Как понимать эти бесчисленные “мы”? “Мы надеемся”, “мы потеряли”, “наши надежды”… Мы, поэт Евгений Евтушенко, требуем от правительства защитить права поэтов: “Если эта профессия станет в России вымирающей, то и наши надежды постепенно вымрут, как наши поэты”…
_____В кои веки я готов был поддержать прекрасную инициативу Евтушенко опубликовать обращение русских поэтов, но… попытка преодолеть свой собственный эгоизм у него и на этот раз провалилась. Впрочем, есть, конечно, в письме и заслуживающие внимания места. От неудавшегося сотрудничества с патриотическими поэтами в обращении осталось пожелание “достойного увековечения… прекрасного вологодского поэта Виктора Коротаева”, вместе с другими “хранившего в чистоте наше русское слово”.
_____Вспоминаю строчки Виктора Коротаева: “Презираю ваши баррикады, выхожу на линию огня, я давно не жду от вас пощады, но и вы не ждите от меня”…
_____То-то удивленно взирает с небес Виктор Коротаев на такие неожиданные слова Евгения Евтушенко в свой адрес… А как не поддержать добрые слова в адрес Бориса Можаева, Владимира Солоухина, Владимира Соколова, Юрия Трифонова, Юрия Казакова? Но какой-то нелепый привкус “конъюнктурных соображений” мешает присоединиться к Евтушенко с его “запоздавшим, но все-таки назревшим чувством ответственности за судьбу российской словесности”.
_____К кому я присоединяюсь? В каком качестве выступает в своем личном обращении известный поэт? Кто стоит за его “мы”? Кто как бы обиделся на Окуджаву за его “посмертные почести”? Кто еще мечтает об улице своего имени и о памятнике самому себе?
_____А ведь все могло быть совсем по-другому, появись под этим письмом несколько предполагаемых ранее подписей, прозвучи оно одновременно и в “Литературной газете”, и в “Завтра”. Вот тогда и можно было сказать об общем обращении к руководству страны, “несмотря на различия наших политических и художественных взглядов”. Имеет ли право достаточно субъективный поэт Евгений Евтушенко обращаться к президенту и правительству от имени “многих писателей”, имеет ли право заявлять от нашего имени, как “по достоинству” мы оцениваем усилия “руководства страны”?
_____Евтушенко пишет от имени всех нас: “они, и вместе с ними я, против… ” Даже если это “против” и впрямь направлено против того, с чем мы постоянно боремся, против пошлого телевидения, против отечественной сексуально-полицейской пошлости, против бездуховности, никто — ни Распутин, ни Белов, ни Юрий Кузнецов, ни Николай Тряпкин — не давал Евтушенко в своем личном послании права обращаться к правительству от своего имени…
_____Остается загадкой: что заставило Евтушенко отказаться от совместного обращения, срочно отозвать текст и наспех, без переделки, опубликовать его не в самой популярной и мало кому сегодня известной “Литературной газете”? Ужели так спешит отхватить место для монумента?..
Владимир БОНДАРЕНКО