УЧИТЕЛЬ

УЧИТЕЛЬ (рассказ)
Author: Михаил Ворфоломеев
19 (180)
Date: 13–05–97
_____
_____

Посвящается Леониду Терехову
_____
_____Андрей Иванович Шахов умирал, а умирать, когда тебе еще нет и сорока, тяжело и грустно. Шахов лежал в общей палате и думал о жизни. За окнами стало светать и показались верхушки деревьев, что росли прямо у стен больницы. Андрея Ивановича привезли сюда месяц назад из поселка Кулакова, что от райцентра был в пятнадцати километрах. Там он учительствовал, а последние два года даже директорствовал. Жена его Галина, дочь Наташа на все лето уехали к Черному морю. Дочь стала покашливать, и врачи порекомендовали увезти ее месяца на три к солнцу. Кое-как скопили нужную сумму из своих нищенских учительских денег, и как только закончился учебный год, жена с дочкой уехали. Шахов остался один. С Галей они поженились еще на третьем курсе института, и с тех пор врозь ни разу не были. Сразу, как получили дипломы, приехали в маленький шахтерский поселок, где поселились в длинном сером бараке в двух комнатах. Каждую весну бараки эти заливало водой, и приходилось на пол класть кирпичи, а наверх настилать доски. Из подпола выплывали сдохшие мыши, выныривали мокрые крысы. Так убого, нестерпимо убого жил почти весь поселок, за исключением местного начальства. Шахов, видя такое положение, пришел однажды на общее собрание шахтеров и выступил перед ними с гневной речью, а главным образом осудил всю политику нынешней власти. Шахтеры встали и били большими ладонями. Шахов поклонился. На другой день, прямо из школы, его забрали и увезли в больницу для душевнобольных в райцентр. Поместили одного. Вскоре к нему пришел человек в штатском и, сев на привинченный табурет, стал вести методично допрос. Шахов поначалу говорил с ним серьезно, но потом понял, что с этим человеком ни о чем говорить не следует. Он или переврет, или сделает по-своему. Устав, Шахов сказал ему: “Ступайте вон! Вы уже все сделали! ” Человек ушел, но вместо него пришли санитары и стали бить Шахова. Они били его в основном по голове и не отстали, пока он окончательно не потерял сознания. Так продолжалось неделю. Всю неделю его кормили, но не давали пить. Голова гудела, пол уходил из-под ног. День и ночь горела под сеткой электрическая лампочка. И когда в очередной раз пришел человек из ФСБ с требованием подписать протокол допроса, Шахов набросился на него и укусил. После этого Андрея Ивановича стали колоть. После каждого укола ему казалось, что через вены протаскивают ржавую проволоку. Он кричал от боли, бился головой об обитую матом стенку, плакал. Выручили шахтеры. Дружно остановили шахту и потребовали вернуть учителя. Учителя вернули…
_____Он пришел на шахту худой, бледный и, заикаясь и подергивая нервно головой, поведал обо всем без утайки. Через два дня, морозной ночью, когда он возвращался из школы, а шел он медленно, под большими звездами, его догнали и ударили по голове болтом. Галина, встревоженная, что мужа долго нет, побежала ему навстречу и нашла его лежащим без шапки и в крови.
_____В местной больнице хирург Храмов, зашивая ему рану, сказал: “Кончай ты, Андрюша, политику! Ты что, не понимаешь, что это дохлый номер? Раз уж эти гады взяли власть, так уж они за нее не только тебя, они половину населения погубят! Думаешь, я дурнее тебя? Нет! Ну а, что делать? Не ссы, Андрюша, против ветра! ”
_____Переболев, Андрей Иванович задумался… Из школы его стали вытеснять. На собраниях говорили о его консерватизме, недостойном поведении. И он видел, что его коллеги ленивы, трусливы и что руками, голосами таких, как они, и делается все… Но не стал сдаваться и из школы не ушел. Родилась дочка, и все как-то успокоилось, но сам он стал все чаще и чаще прихварывать. “Что же они мне вкололи? ” — думал Шахов, чуя, что болезнь идет именно оттуда, от какого-то укола…
_____Отправив жену и ребенка отдыхать, Андрей Иванович вдруг почувствовал слабость. Неделю он как-то держался, но однажды упал в своем кабинете. Нашла его уборщица и вызвала “скорую”. После рентгена стало ясно — рак. Причем в такой стадии, в которой лечить уже бессмысленно. Шахов не стал об этом писать жене и даже не написал, что он в больнице. Кончился август, кончался и он сам… Жизни оставалось на считанные дни. И тут душа затосковала… Она еще не нажилась, его душа, не напиталась той сильной и властной энергией, что дает человеку долгая и праведная жизнь.
_____— Наверное, сейчас в лесу хорошо, — думал Шахов, — и хлеб стоит желтый…
_____Помимо него, в палате лежал Стеблов, машинист поезда, которому отрезало ноги во время маневра, рядом спал старенький мужичонка из деревни, Курослепов. У него вырезали почку. Курослепов был худенький, синий, глаза его всегда слезились, и он был плаксив. В углу лежал Валерий Ипатьевич Мякин, тот самый фээсбэшник, что допрашивал тогда Шахова. У Мякина отняли половые органы… Все тот же рак. Мякин сильно страдал, но надеялся выжить. У него было круглое лицо, белое от болезни и совершенно безволосое.
_____Андрей Иванович тихонько заглянул в угол. Мякин был в забытьи от наркотиков… Никакого зла он к нему не питал, но отчего-то сам Мякин возненавидел Шахова. У окна лежал прооперированный Коля Петров, студент.
_____Шахов лежал и думал, что хорошо бы умереть дома… И, подумав о доме, усмехнулся, получилось так, что его домом стал барак, в который он приехал четырнадцать лет назад. За эти четырнадцать лет барак покрыли шифером… Шахов еще не знал, что главврач Владимир Викентьевич Бахчин дал телеграмму его жене, чтобы та срочно выезжала… Он не знал также, что эту ночь Галина не сомкнула глаз. Ее поезд уже был в трех часах от райцентра. Рядом крепко спала загорелая Наташа. Волосы от купания и солнца у нее выгорели, и сейчас она лежала, выставив черные от загара лопатки. Галина поняла, что Андрей умирает. Умирает ее единственный, не просто любимый — боготворимый ею человек. Высокий, русоголовый, лучший игрок в баскетбол в институте, он привлекал внимание всех девчонок. А выбрал ее… Галина родом была из деревни, из семьи сельского священника Петра Федоровича Маринского. Сам же отец, овдовев, определил ее в институт. Он умер, когда она вышла замуж за Шахова. Больше никого у нее не оставалось, кроме Андрея. Шахов был детдомовский и, как он сам, шутя, говорил: “Я подброшен! Я переброшен оттуда — сюда! Новый вид шпионов! Иначе откуда у меня прямо-таки генетическая неприязнь к существующим порядкам? ” Галина вспомнила и их первый поцелуй. Они поцеловались в музее, куда никто, кроме них, не ходил. Это было удивительное, легкое и веселое время. В музей они ходили каждый день. Шли дожди, а в нем пахло натертыми полами. В золоченых рамах висела живопись, с потолка свисали мощные, литые из бронзы люстры, чуть осиненные хрусталем. Они медленно переходили из комнаты в комнату, и Андрей на ухо шептал ей стихи или рассказывал анекдоты… и так получилось, что вдруг она перестала слышать его голос, остановилась и, откинув голову назад, закрыла глаза. Когда его губы, горячие и такие желанные, властно взяли ее губы, она поняла, что любит его больше жизни! Вскоре они поженились, а по окончании института попросились в шахтерский поселок. Не хотела, ох, как она не хотела ехать в этот поселок. Она-то мечтала вернуться в село, где родилась и выросла, где могилы матери и отца. И хоть все это было рядом, все-таки не родина…
_____Жили трудно. Рекой лилось красное крепленое вино. Нередко на шахте кого-нибудь убивало, по вечерам подростки устраивали кровавые побоища… Было такое чувство, что шла война самих с собою!
_____В школе было и того хуже. Учителя, наскоро отбарабанив уроки, бежали к своему подсобному хозяйству. Оба они испугались одного — что ничего не могут сделать в этом законстеневшем и совершенно уродливом мире. На всем поселке лежала печать бедности, дикости. Было чувство, что не сегодня-завтра подъедут военные и огородят поселок колючей проволокой. Но самое страшное — это была барачная жизнь. В первый же день, вернее, в первый же вечер, к ним влетел с ножом сосед-татарин и, коверкая слова, завопил: “Моя жена тронешь — зарежу! Я вас всех зарежу! ” Весь барак пил… Пропивались зарплата, краденый уголь… В довершение всего, в поселок ссылались после заключения те, кого уже никуда нельзя было сослать. Андрей восстал… Сколько раз, обнявшись в постели, они плакали… Плакали над собственной судьбой, над будущей судьбой своей дочери и над судьбой последней, что у них еще оставалось, судьбой России. Загнанная, униженная, она была похожа на лошадь с перебитыми ногами. Хочет встать и не может! А эти палачи, что с таким злорадством покалечили страну, подъезжали теперь на черных “мерседесах” к своим особнякам…
_____— И не было над ними суда, но будет. Будет суд Божий, — думала Галина.

* * *
_____
_____Первым проснулся старенький Курослепов и, тихонько прочитав молитву, которую, по всей вероятности, сочинил сам, огладил свое лицо, шмыгнул носом и поглядел на Андрея. Видя, что тот не спит, Курослепов обрадовался.
_____— Я думаю, хорошо жить у меня бабке — жива!
_____— Ой, хорошо! — зашептал он. — Я таперича приеду домой, стану больше лежать. Пущай почечка отдыхает, пущай, родненькая, без напряженья живет! А бабку за травой погоню. Она у меня, курва, всяку траву знаить, а как же тогда довела до того состояния меня?! Не курва ли?! — Старичок шмыгнул носом. — Сама-то здоровехонька, полнехонька! Еще жопа, что перина… А ты-то паря, помираешь! Ты это, как помирать станешь, скажи, пущай тебя переведут отсель, а?
_____— Хорошо, — пообещал Андрей.
_____Старик даже повеселел. А вскоре проснулись все, кроме Мякина.
_____Коля Петров поднялся и убежал в туалет покурить. Пришла медсестра Вера Федоровна, полная, с распухшими ногами. Всем подсунула “утки”. Стеблов, никак не могущий осознать, что он безногий, как просыпался, так щупал пустоту под одеялом. Телом он крупный, мускулистый. Видно было, что и ноги у него были сильные, большие…
_____Шахов смотрел на них и думал: “Почему я сюда попал? И неужели я в самом деле умираю? Да нет… ведь есть же еще какие-то резервы? Ведь мне тридцать восемь лет… Господи, мне всего тридцать восемь”. Но где-то уже жила в нем и другая мысль, которая говорила, что это конец… И что надо готовиться к этому концу и принять его достойно. Поражала его собственная слабость. Он с трудом шевелил рукой, с трудом разговаривал.
_____Мякин проснулся от собственного крика. Уже было светло, и солнце по-осеннему косо светило на стенку. Вначале Мякин долго матерился, вытирая широкое лицо от липкого пота, потом вновь орал, пока не пришел врач и не сделал ему укол. Укол делал ему сам Бахтин. Сделав, он подсел к Стеблову.
_____— Что, Витя?
_____— Да ничего хорошего, — равнодушно ответил тот.
_____— Ты вот что! Другие у тебя не вырастут, верно? — Поэтому думай, как поедешь на протезах. Мужик здоровый.
_____После подошел к Андрею. Оглядел его, взял за руку и понял, что сегодня его уже не будет… Комок встал в горле Бахтина, но он сделал при этом умное выражение и сказал.
_____— Хорошо! — и сказав, понял, что проговорился. Глаза у Андрея сразу потемнели, и он крепко ухватился за его руку, но ничего не мог сказать.
_____— Ты, Андрюшечка, голубчик, если больно станет, меня позови, ладно? Я никуда из больницы не уйду! Я тут буду!
_____Бахтин ушел. Андрей лежал и думал, что обидно умирать одному… Повернув голову, он вдруг увидел странное лицо Мякина. Тот глядел на Шахова и улыбался… Андрей приподнял голову. Тихо, но вразумительно сказал: “Я тебя ненавижу! ”
_____— А, падла! — завопил Мякин. — То целую неделю не узнавал, а тут… “ненавижу”! Насрать мне на тебя! Насрать на таких нищих. Как мы вас убивали, так мы вас и будем убивать!
_____— Ты что базаришь, козел! — остановил его Стеблов. — Андрюша, ты его знал, что ли?
_____— Да… он меня бил… Не давал пить. Колол чем-то… Ужасные были уколы. А этот засовывал мне в ноздри пальцы и давил.
_____— Вот этот?! — еще никак не веря, переспросил Стеблов. — Ах ты, мурло! Я же вижу, что мурло!
_____Мякин побелел, набрал слюны и плюнул в Стеблова. Тот заорал, схватил судно и одним махом разнес его об голову Мякина.

* * *
_____
_____Бахтин сидел в кабинете, курил одну папиросу за другой и никак не мог начать писать объяснение.
_____— Да что писать-то?! — в который раз он спрашивал себя.
_____— Ну, убил судном. Убил! Почему? Нервный срыв. Отчего? Тот на него плюнул. Плюнул — получи! О, Господи…
_____В дверь постучали.
_____— Войдите! — крикнул Бахтин. Дверь отворилась, и вошла высокая, сероглазая женщина с загорелой девочкой. И Бахтин догадался, что это Галина Петровна Шахова с дочерью.
_____Галина смотрела на Бахтина, почти не мигая.
_____— Что? — вдруг услышал он.
_____— Пойдемте! — Бахтин быстро встал и, не застегивая халата, выскочил из кабинета. Потом вдруг опомнился. — Девочку оставьте.
_____— Нет, нет! Ей надо!
_____— Ну, хорошо, хорошо…
_____У кровати Шахова сидел Коля Петров, а Стеблов на подушках под спиной давал советы студенту.
_____— Коль, височки, височки потри!
_____— У него какая-то пена идет!
_____— Вытри! Идет… Ты, это, не брезгуй. Нам, брат, всем придется.
_____Старик Курослепов боязливо поглядывал на Стеблова.
_____— Как ты его звезданул-то, Витек! У его ажно череп лопнул! Весь в говне и в крови! Отродясь не видел!
_____— Да помолчи, ты! — обрезал его Стеблов. — Ну чего, Коля?
_____— Вроде живой…
_____На этих словах и вошла в палату Галина с дочерью.
_____Все стихли. Галя несмело шагнула к мужу. Под одеялом лежал худенький русоволосый мальчик с истаявшим лицом. Ни кровиночки, ни одного признака жизни!
_____Галя присела, взяла его за руку и, прислонившись к его лицу своим, зашептала ему в ухо. — Я приехала, Андрюша! Я приехала, слышишь, милый мой!
_____И, словно услышав, он вдруг открыл глаза.
_____— Это я! — крикнула Галя и, схватив за руку дочь, подтащила.
_____— Вот Наташа!
_____Андрей твердо их оглядел и умер, глаз не закрывая.
_____— Успела, успела я! — зарыдала Галина и выскочила в коридор.
_____— А что ты успела? Мама, что ты успела, а? — спросила Наташа.
_____— Не знаю, доча, ничего не знаю! Но успела!
_____