28 февраля в Ханое прошла вторая в истории американо-северокорейская встреча на высшем уровне.
Однако, как сообщается, несмотря на «очень содержательные переговоры», стороны к соглашению так и не пришли, саммит завершился досрочно, а итоговую пресс-конференцию 45-й президент США Дональд Трамп проводил в одиночестве, которое трудно назвать гордым.
Тем более, что всему миру до этого было продемонстрировано, с каким вниманием политический лидер «единственной сверхдержавы современного мира» обхаживает Ким Чен Ына, называет его великим вождём, тем государственным деятелем, который поведёт КНДР в блистательное будущее…
«Большой Дональд» действительно прекрасный переговорщик. Но — только с теми, чью психологию он понимает и может «просчитать». А психологию внука Ким Ир Сена и сына Ким Чен Ира он, похоже, не понимает абсолютно и так же абсолютно не «просчитывает». И результатом стало такое глубочайшее оскорбление американского политического реноме, которое раньше даже невозможно было себе представить. Хотя глобальные медиа, при всей их, мягко говоря, нелюбви к нынешнему «хозяину Белого дома», пытаются представить дело так, что это именно Трамп первым встал из-за стола переговоров, поскольку, по его словам США якобы не могли «принять предложение северокорейского режима отменить все санкции» без предварительного согласия КНДР на полную «денуклеаризацию» своей территории. В Пхеньяне же официально заявили о том, что речь шла только о том, чтобы американская сторона начала процесс отмены санкций до подписания каких-то соглашений по «денуклеаризации».
Самое показательное в данной связи даже не то, что в КНДР очень хорошо помнят события войны 1950-1953 годов и понимают, чем грозит их стране отказ от ядерного оружия — тут налицо пример Муаммара Каддафи, который под давлением Запада отказался от собственной атомной бомбы, но получил за это восстание и, в конечном итоге, публичную казнь. Самое показательное в данной связи — другое, о чём предпочитают молчать и политики, и журналисты. КНДР как независимое суверенное государство, тем не менее, более чем на две трети зависит от поставок из Китайской Народной Республики. И, безусловно, любая внешнеполитическая инициатива Ким Чен Ына — тем более, такая значимая, как переговоры с президентом США, — не могла игнорировать китайские интересы. Да и сам многодневный путь высшего руководителя КНДР на его бронепоезде из Пхеньяна в Ханой почти полностью пролегал через территорию КНР.
Так что Пекин незримо был третьим участником ханойской встречи, и на демарш со стороны товарища Ына, который не дал Трампу возвратиться в Вашингтон «на белом коне», записав в свой актив важную дипломатическую победу, пришлось отвечать экстрадицией финдиректора Huawei Мэн Ванчжоу из Канады в США. Там она теперь может долгие годы сидеть в тюрьме и тем самым демонстрировать слабость Си Цзиньпина по отношению к Америке, поскольку он не может добиться свободы для одного из важных участников своей политической команды.
Но этим же конфликт не исчерпывается и на этом не заканчивается. Раз схватка между США и КНР за глобальное лидерство в XXI веке продолжается, и стороны наносят друг другу всё более чувствительные удары, то всё это неизбежно должно выйти за рамки «торговой войны». Поэтому, на мой взгляд, далеко не случайно буквально «на ровном месте» возник не только теракт в Кашмире, но и вступили в дело армейские структуры Индии и Пакистана. Кто эту «заварушку», собственно, задумал, понять достаточно трудно. Но данный инцидент, прежде всего, наносит удар по китайским позициям в Пакистане, поскольку ставит под вопрос прямой выход Китая к Аравийскому морю в обход Индии.
В ситуации с переговорами Трампа и Ким Чен Ына есть ещё несколько важных аспектов. Отмечу здесь только два из них.
Первый — это попытка США выстроить новые отношения с Вьетнамом как одним из своих потенциальных союзников в противостоянии с Китаем. Отсюда — выбор Ханоя как площадки для переговоров, в случае успеха которых часть лавров досталась бы от Трампа и вьетнамскому руководству. Но — «не срослось».
И второе — то, что под флагом переговоров Пхеньяна с Вашингтоном вовсю идёт параллельный процесс сближения Пхеньяна и Сеула с перспективой восстановления под боком у России, КНР и Японии единого корейского государства, сочетающего ядерную мощь КНДР и экономический потенциал Республики Корея.
А это кардинальным образом может изменить баланс сил не только на Дальнем Востоке, но и во всём Азиатско-Тихоокеанском регионе, а значит — и в глобальном масштабе. И мы не вправе допустить, чтобы такие изменения нанесли ущерб национальным интересам России.
Илл. The Economist
