Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон накануне саммита «Большой семёрки» посетил Францию и Германию, где обсуждал вопросы, связанные с вариантом «жёсткого брекзита».
После того, как в дом 10 по Даунинг-стрит въехал — надолго ли? — новый постоялец, британские СМИ и общественные организации, похоже, впервые за три года осознали всю серьёзность угрозы грядущего «брекзита». Это лишь в малой степени связано с мутным и нерешительным стилем принятия решений Терезой Мэй, но прежде всего — с агрессивной настроенностью Бориса Джонсона разрубить этот гордиев узел во что бы то ни стало. Выражается это, прежде всего, в абсолютной нацеленности нового премьер-министра Её Величества на выход из Евросоюза — до заветной даты в конце октября все прочие проблемы, коих у Британии немало, словно перестали существовать. Даже внешняя политика Лондона полностью перестроилась под поиск оптимального пути для «жёсткого брекзита».
На встречах Джонсона с Меркель и Макроном обсуждались всё те же темы, которые стали камнем преткновения для Мэй: граница с Ирландией, раздел экономического пространства и выплаты компенсаций Брюсселю. Неизменным оказался и результат — британский премьер заверил европейских лидеров в твёрдости своих намерений любой ценой уйти из ЕС, после чего никаких договорённостей на этот счёт не было даже обозначено, так что турне Бориса скорее напоминало доставку на континент «чёрных меток», рассчитанную на внутренний рынок. Консервативного избирателя лишний раз успокоили: мол, времена Мэй прошли, теперь «выйти» — значит «выйти», и этому не помешает ни амбициозный французский президент, ни рациональная бундесканцлерин Германии. За сюжет с поездками Бориса тут же зацепились гораздые на выдумки британские журналисты. В их представлении (эту аналогию приводили минимум в трёх газетах) Джонсон оказался перед выбором между добрым и злым следователем. Другие увидели в наглом — с ногами на столе! — поведении Бориса перед руководителями ведущих стран Европы попытку выторговать себе более выгодные условия, подстелить соломку под чересчур «жёсткий брекзит». Связано это с ужасом, охватившим британские СМИ ещё 18 августа, когда Sunday Times опубликовала найденное где-то (или даже вовсе «хайли-лайкли» выдуманное) правительственное досье, сулившее Британии, резко порвавшей с ЕС, дефицит топлива, лекарств и даже продовольствия, сбой поставок по всем фронтам и чуть ли не общественный коллапс, затрагивающий даже отхожие места, где не будет хватать туалетной бумаги. Перспектива введения Казначейством карточной системы и повышенного спроса на газеты, видимо, настолько напугала британских журналистов, что ужасы «жёсткого брекзита» упоминаются едва ли не в каждой статье, описывающей приключения Джонсона на ниве внешней политики, и уже затмили собой коварные происки русских.
Образ недавней «владычицы морей», помирающей от голода и антисанитарии после разрыва всех связей со вчерашними евросоюзниками, но, несмотря ни на что, героически следующей своим путём, судя по всему, претендует стать очередной страницей в славной истории британских побед.
На помощь Джонсону пришёл саммит G7, от которого в этом году никто ничего не ждал. Едва заметным для мировой общественности, но важнейшим для общественности британской стало заявление Трампа о необходимости заключить торговый союз США и Британии после выхода последней из Евросоюза. Единственная проблема, которая может стоять на этом пути, состоит в проевропейской ориентации ряда американских парламентариев, а также в их желании любой ценой «насолить» правым популистам Трампу и Джонсону, которые всячески демонстрируют взаимную приязнь друг другу. Тем не менее, понимание Британии как важнейшего из всех союзников США, а также желание заполучить надёжный плацдарм для воздействия на ускользающую из поля американского влияния Европу, — должны оказаться куда весомее желаний левой кучки политических маргиналов. Таким образом, торговый трансатлантический англосаксонский союз, в который по умолчанию войдут и все страны Содружества (бывшего Британского Содружества, сэр!) представляется уже решённым делом. И в этой связи куда интереснее выглядят перспективы закрытия принципиальных вопросов между Британией и Европой, на которых Джонсон намерен сохранить для своей страны минимум 37 млрд. долл. Меркель, заявившая о 30 днях, которые остаются у британского премьера на разработку плана разрешения существующих проблем, явно лукавила — бундесканцлерин не может не понимать, что решения такого уровня и масштаба не принимаются «по-быстрому». Давление на кабинет Джонсона и на руководство единой Европы многократно возрастёт перед назначенным сроком «жёсткого брекзита». В условиях подобного давления стороны могут пойти на взаимные уступки, а принципиально важные и не подлежащие обсуждению вопросы — оказаться решёнными. Пока же зрителям и участникам представления, намеченного Борисом Джонсоном на конец октября, остаётся только ждать.
