Начать следует с человеко-птицы Сирин, образ которой наиболее двойственен. С одной стороны, она считается райской птицей, которая прилетает на землю и поёт о райском блаженстве. Но песни этой птицы могут быть опасными, иногда люди теряют от её пения свой рассудок.
В данном плане птицу Сирин следует сопоставить со сказочным котом Баюном. Он также может погубить человека, усыпив его своими разговорами или пением. («Кот Баюн, укрощённое Рацио»)
Но, конечно, самым близким аналогом Сирина являются греческие сирены, с которыми она имеет даже этимологическое родство. Достаточно вспомнить хотя бы сюжет с аргонавтами, которые чуть не пали жертвой их пения. Однако, любопытно, что в античной традиции сирены представляются и как мудрые, благостные существа. Каждая из них находится в одной из восьми небесных сфер, а своим пением они создают гармонию космоса.
Вот и у птицы Сирин есть более благой «аналог» – птица Алконост. Она более антропоморфна, у ней есть грудь и руки. В одной из рук Алконост держит райский цветок или свиток изречений о райской жизни. На голове у птицы корона, что подчёркивает присущее ей благое «измерение».
В народных сказаний существует некое разграничение двух птиц. Согласно им, утром на Яблочный спас в яблоневый сад прилетает Сирин, которая грустит и плачет. А уже в полдень прилетает Алконст, которая радуется и смеётся. Она смахивает своими крыльями живую росу и преображает яблоки, приобретающие целебное свойство.
Как представляется обе птицы есть образы Мировой Души, которую следует отличать от райско-ангелического Духа (собственно, Рая). Это сила, одновременно и витальная («психоэмоциональная»), оживотворяющая (Жизнь), и губительная, убивающая (Смерть). Причем, одно легко переходит в другое. Так, излишняя витальность может привести к губительному наращиванию хаотичности. Напротив, разумное умерщвление страстей исцеляет метущуюся душу. У самой Мировой Души есть два аспекта – ветхий и благой. Сирин ближе к первому, тогда как Алконост – ко второму. Поэтому, Сирин печалится о ветхом аспекте Души, тогда как Алконост радуется её благой стороне.
Далее следует коснуться образа птицы Гамаюн. Она также является райской птицей. Но, в отличие от двух вышеуказанных птиц, Гамаюн не имеет крыльев, она летает при помощи хвоста. Есть у неё и некий тревожный аспект – её падение предвещает смерть государственных деятелей.
Образ бескрылого, но летающего, при помощи хвоста, существа, указывает на некую змеевидность. Но уже у Сирина, и тем более, у Алконоста, птичье берёт верх над змеиным. И это символически выражает преображение и исцеление Души, придание ей духовного, небесного, вертикального устремления. Любопытно, что подобная эволюция прослеживается в русской геральдике. Так, Р. Багдасаров заметил, что на родовых гербах Рюриковичей (можайского и белозерского князя Ивана Андреевича, царей Василия Темного и Ивана II) содержится изображение змеедевы. Многие древние народы почитали ее прародительницей. Например, одна из ветвей скифов. В литературе змеедеву именуют Ехидной, Орой, Мелюзиной и т. д. «Интересно, — пишет Багдасаров, — что на собственно московских деньгах вел. кн. Василия Васильевича того же периода уже не змеедева Ора, а Дева-полуптица (Сирин). Они являлись разновидностями одной эмблемы на генеалогическом уровне, что предопределило их различие на уровне символическом. В русской эмблематике хтоническая половина туловища постепенно отпадает, а вперед выступает верхняя половина с крыльями. Крылья московской Оры значительно больше, чем у можайской, рептильная же часть туловища исчезла». (Цит. по кн. В. Карпца «Русь Мiровеева»)
В ряду чудесных птиц находится и Стратим-птица. В русских духовных стихах («Голубиная книга») она описывается как «всем птицам мать», которая держит весь белый свет под своим правым крылом. Живёт Стратим на океане-море, там же она производит и своих детей. И здесь необходимо сопоставить её с Алконостом, которая несёт свои яйца в морскую глубину – во время зимы. Какое-то время они находятся в глубинах, потом всплывают, после чего Алконост их высиживает.
Море-океан есть символ изначального хаоса недобытия, из которого, согласно языческой космогонии, сотворен мир. К слову, в русских сказаниях мир творится из некоего «досельского окияна озера» двумя птицами – белой и черной. В них видят Белобога и Чернобога.
Близость к водной стихии двух птиц указывает на некую хаотичность Мировой Души. И для Стратим-птицы тоже присуща тревожность – она топит гостиные корабли с драгоценными товарами.
«Василиса Премудрая и высшие Воды»
«Соловей-Разбойник: инверсивная человеко-птица»
«Феникс (Жар-птица) – аспект Огня»
