Авторский блог Григорий Чёрный 15:30 27 марта 2015

Римские аналогии

В истории любой системы, человека ли, галактики, государства, цивилизации есть периоды роста, зрелости, упадка и разрушения. Децим Юний Брут и Пётр Первый жили в эпоху подъема, в молодые годы их стран. На подъеме в обществе растут новые общественные силы, цели ясны, была бы смелость и решительность. А на спуске всё лучшее уже сзади, впереди только хуже, и хочется не дерзать, а затормозить хотя бы на краю обрыва. Но затормозить невозможно. Смерть так же предопределена, как и полдень жизни.

Деятельность российской власти подвергается критике как с демократической, либеральной стороны, так и с патриотической стороны. Как во всяком движении, в природе ли, или в обществе, и у тех, и у других критиков есть небольшое активное ядро, направляющее движение, за которым плетется длинное стадо баранов, все сознание которых сводится к способности отличать «своих» от «ихних». «Нам с тобою думать неча, нехай думають вожди!».

С либералами все ясно. У них цель одна. Спихнуть власть. Самые продвинутые из их лидеров давно включены в космополитический «Золотой миллион», а тут, в России, они как бы работают вахтовым методом. Спихнуть власть им надо, чтобы в России вообще никакой власти не было, а лучше, чтобы и самоё России не было тоже. «Нет объекта – нет проблемы!». (Я пишу «миллион», а не «миллиард», как принято. В «миллиарде» тоже кто-то будет «на коне», а кто-то и «на конюшне». Пропорция такая, что седоков будет, пожалуй, всего миллион.) Не самые же продвинутые среди «демократов» хотят спихнуть рулевых, чтобы самим дорваться до руля. Или, что точнее, до кормушки.

Здесь нас т.н. «демократы» не интересуют. По-настоящему они вовсе и не оппозиция нынешней власти, они ее двойники.

Настоящая оппозиция – это вторые. Вот тут-то и возникают римские аналогии. Только надо выбрать подходящий момент из истории Рима. Скажем, V век до н.э. нам не подходит. Тогда Римом правили патриции через Сенат и другие государственные органы, магистратуры. А плебеи составляли большинство армии. Когда отношения между патрициями и плебеями обострились, плебеи все как один ушли (с оружием в руках) на Священную гору. И решили, что если власти не пойдут им навстречу, то они построят новый город, для себя. Пришлось патрициям ввести чисто плебейский институт народных трибунов, много способствовавший будущему величию Рима. Могут наши нынешние российские плебеи уйти на Священную гору? В 17-м году смогли и больше, но нынче - нет. Они и плебеями (народом то есть) себя не осознают. Так что надо брать времена попозже, когда и в Риме-то народ народом себя уже перестал осознавать. Времена эти пришли после Ганнибаловой войны. «По части ничегонеделания аристократ мог смело померяться с пролетарием; если последний шатался по улицам, то первый нежился до белого дня на пуховиках. Понятно, что при таких обстоятельствах нравственность и семейная жизнь сделались во всех слоях общества чем-то отжившим. Бедность считалась не только единственным, но и худшим позором и самым тяжким проступком; за деньги государственный человек продавал государство, гражданин - свою свободу; можно было купить как офицерскую должность, так и голос присяжного; за деньги же отдавалась знатная дама, как и уличная куртизанка; подделка документов и клятвопреступления были так распространены, что один из народных поэтов того времени называет присягу «долговым пластырем». Честность была забыта; тот, кто отказывался от взятки, считался не честным человеком, а личным врагом» (Т. Моммзен. История Рима). Похоже на нас? Другой раз не понять, то ли это Рим, то ли Третий Рим. В нашем Третьем Риме есть «патриотическая» оппозиция, была она и в Том Риме. Вот впечатление от ее деятельности большого знатока Древнего Рима, того же Т. Моммзена: «Подводя итог всему, чего желала и чего достигла партия реформы того времени, мы найдем, что она с несомненными патриотизмом и энергией старалась противодействовать и до известной степени противодействовала усиливавшемуся упадку нации, особенно исчезновению крестьянского сословия и старинной строгой нравственности и бережливости и вместе с тем чрезмерному политическому преобладанию нового нобилитета. Но в ее деятельности не видно никакой высшей политической цели. В этой оппозиции, конечно, находили для себя верное и сильное выражение и недовольство толпы и нравственное негодование лучших людей, но мы не видим у нее ни ясного понимания причин зла, ни твердо обдуманного плана улучшения в целом. Как ни достойны уважения все ее стремления, в них проглядывает какая-то необдуманность; чисто оборонительное положение ее приверженцев не предвещает хороших результатов. Трудно решить, мог ли человеческий ум вообще исцелить недуги, но сами римские реформаторы того времени, как нам кажется, были скорее хорошими гражданами, чем хорошими политиками, и великую борьбу старого гражданства с новым космополитизмом вели как-то неумело и по-мещански». Опять не понять, где мы, в каком Риме? Правда, из того, что не только «старалась противодействовать», но «и до известной степени противодействовала усиливавшемуся упадку нации» следует, что не в Этом. В Том. В Этом патриотическая оппозиция только «старается». Не более.

Не один я такого мнения. «Уважаемый читатель! Книга, которую я предложил твоему вниманию, была написана мною еще в начале 2011 года. До издателя она шла долго. Все это время я старался следить за различными наиболее значимыми публикациями по экономическим, социальным, политическим и духовно-религиозным проблемам современности. 90 процентов из них лишь констатировали (и продолжают констатировать), что все плохо и что мир на всех парах несется к какому-то невидимому обрыву. Никаких серьезных причин катастрофического развития событий при этом не раскрывалось и не раскрывается. Тем более ничего серьезного не предлагается. Меня поражал и огорчал тот факт, что почти никто из авторов (даже очень талантливых) не замечал поразительного (даже в деталях) сходства современного так называемого «капитализма» с тем обществом, которое сложилось две тысячи лет назад в Древнем Риме и которое, как нам внушили, называется «рабовладельческим строем»», - написал В.Ю. Катасонов в послесловии к свей книге «От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму-2» (М., 2014 изд. дом «Кислород 2»).

Да вот живой пример. 7 марта сего года Президент РЖД В. И. Якунин в Женеве заявил следующее: «Новый мировой порядок можно определить как посткапитализм. Классическая формула капитализма, описанного Карлом Марксом, была: деньги — товар — деньги. Сейчас формула: деньги — деньги — деньги. Сегодня банки диктуют, как должна развиваться экономика», — отметил Якунин.

Якунин обратил внимание на сопровождающую процесс глобализации идеологию, которая породила «войну нового типа» за мировое господство. Речь при этом, по его словам, идет о господстве даже не США или Запада, а наднационального сверхобщества.

По его мнению, с глобализацией появилась новая аксиология — ценности потребления замещают собой все остальное, в том числе традиционные нравственные ценности, традиционный взгляд на семью.»

Якунин процитировал первого президента Европейского банка реконструкции и развития, члена Бильдербергского клуба Жака Аттали: «В грядущем новом мировом порядке будут побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не представят»».

Всё это правильно, все верно. Но что делать? По контексту выступления В. Якунина (а у других и напрямую) предлагается препятствовать перечисленным деструктивным процессам. То есть опять оборона, как в Первом Риме. И не только оборона. Якунин зовет назад: «Якунин подчеркнул, что глобализация как разрушитель национальных государств соответствует взгляду США на мир и оказывается в итоге его американизацией. Альтернативой глобализации, по его мнению, может стать ресуверенизация государств». То есть предлагается вернуться к системе национальных государств. При этом как-то забывают, что экономическая, информационная, научная, «культурная» (написать без кавычек рука не поднимается) подсистемы Мировой цивилизации давно переросли национальные штаны. «Сжалься, матушка-царица, ведь нельзя переродиться. Чудо бог один творит!» - ответил царь вКоньке-горбунке на требование «стать как прежде молодцом». Видно, говорили ему учителя в школе, или в ВУЗе, что есть такой общесистемный «Закон однонаправленности вектора развития системы». А нынешней оппозиции не говорили.

Почему всё так плохо?

Не всегда реформаторы оборонялись. В том же Риме Децим Юний Брут в 509 г. до н.э., в Афинах Солон, в Спарте Ликург, в России Пётр Первый, в Германии Бисмарк, в Англии Кромвель атаковали своих внутренних противников, а не оборонялись. Чем их времена отличались от времен, описанных Т. Моммзеном, или от нынешних?

В истории любой системы, человека ли, галактики, государства, цивилизации есть периоды роста, зрелости, упадка и разрушения. Децим Юний Брут и Пётр Первый жили в эпоху подъема, в молодые годы их стран. На подъеме в обществе растут новые общественные силы, цели ясны, была бы смелость и решительность. А на спуске всё лучшее уже сзади, впереди только хуже, и хочется не дерзать, а затормозить хотя бы на краю обрыва. Но затормозить невозможно. Смерть так же предопределена, как и полдень жизни.

Цитированные выше характеристики Рима относятся ко временам его упадка. Но они описывают и наше время как в России, так и во всем мире. Так же, как в Риме, в нашем мире производительный труд презирается всё больше. Если в Риме рабы вытеснили свободных людей из сферы реального производства, то теперь это сделали машины и автоматика. Еще в середине XIX века «…чрезвычайно повысившаяся производительная сила даёт возможность непроизводительно употреблять всё увеличивающуюся часть рабочего класса и таки образом воспроизводить всё большими массами старинных домашних рабов...». (К. Маркс. Капитал).

Если в Риме рабы и провинциалы кормили и поили до 350 тысяч люмпен-пролетариев, ничего не знавших, кроме «Хлеба и зрелищ!», то теперь большинство этих люмпенов запихнули в гипертрофически разросшуюся сферу обслуживания (в США 85% всех работающих). Но немало и люмпенов старого типа: в США есть семьи, в которых уже третье, а то и четвертое поколение живет на пособие по безработице.

Самостоятельное развитие нынешнего положения неизбежно ведет к катастрофе. Есть ли выход?

Первое, что надо ясно осознать, это то, что как в судьбе отдельного человека невозможен возврат к прошлому, так же он невозможен и в судьбе всего сообщества людей. И невозможность эта - не пророчество волхвов, а следствие законов природы, общих естествознанию и обществоведению. В конце концов, общество ведь тоже одно из явлений природы.

Следующее положение, которое непременно должна взять на вооружение оппозиция, если она хочет быть реальной альтернативой властному либерализму, а не японским резиновым мастером для битья, есть требование смотреть вперед, а не назад. Прошлое, при всей его обаятельности «в сиреневым дыму», плохо не только тем, что его не вернуть, но куда больше тем, что в нем уже сидели зародыши сегодняшних трудностей. Либеральный маразм зародился не в августе 91-го, а глубоко в Советском Союзе.

До 1916 года в авиации сваливание самолета в штопор означало неминуемую его гибель. Но в этот год К. К. Арцеулов дважды намеренно свалился в штопор и вышел из него. Проблема была решена. Константин Константинович понял, что главное в полете – управляемость самолета, а она тем лучше, чем больше скорость. И вместо того, чтобы задирать нос самолета вверх, он опустил его вниз и прибавил газа. А когда набравший скорость самолет стал управляемым, повел его, куда хотел. И куда мог хотеть по законам природы.

С обществом та же история. Чтобы вывести его из кризиса, оно должно стать управляемым. Само общество из нынешнего мирового кризиса не выйдет. «Любое лечение должно исходить извне. Хотя человек и может удалить у себя аппендикс под местным наркозом, врачи этого не любят» - утверждает С. Паркинсон. Ему вторит Д. Фулбрайт: «В обществе во время революции, как в армии на войне, не место демократии». И, наконец, «…совершенно необходимо, чтобы один-единственный человек создавал облик нового строя и чтобы его разумом порождались все новые учреждения. Вот почему мудрый учредитель республики, всей душой стремящийся не к собственному, но к общему благу, заботящийся не о своих наследниках, но об общей родине, должен всячески стараться завладеть единовластием» - утверждает Н. Макиавелли.

И еще одно обязательное условие: врач должен быть квалифицированным. Он должен знать причину болезни, ее течение и внимательно отслеживать реакцию организма на свои действия. В данном случае он должен владеть теорией развития общества. Не марксизмом, явно не работающим, а той теорией, которую еще надо создавать. Тогда еще может быть надежда.

1.0x