Новое государство мы называем Новороссией не потому, что исторически так называлась некоторая территория. Мне кажется, что мы вкладываем в это название оригинальный контекст, мыслим себе некую новую Россию. Посредством будущего государства Новороссия, мы ждём возрождения старой России, коррумпированной неповоротливой страны, которая до сих пор не может вернуться в нормальное, здоровое состояние. А Новороссия – это наша надежда на новую жизнь, это чудесный ребёнок, который рядом появляется на свет. Это новое русское государство, которое, как мы верим, не совершит тех ужасных ошибок, что совершила большая Россия.
Геополитически Новороссия – это надежда на возрождение русского мира, на его расширение. До последнего момента русский мир пытался сжаться, распасться, самоуничтожиться. А государство должно приращиваться землями, союзниками, чем угодно. Иначе – угасание, стояния на месте не бывает - или продвижение, или смерть.
***
Новороссия – это традиционные русские земли с очень незначительным местным колоритом. Где-нибудь в Архангельске люди окают, а в Новороссии –имеется некий градус фрикативного «г» и другие чисто фонетические элементы. Но в культурном плане отличий нет, это исторические русские земли, которые были отторгнуты в результате геополитической катастрофы.
Да, они входили в состав УССР, но в Советском Союзе республиканское деление носило бюрократический аспект, а не метафизический. Понятно, что Тверская область отличается от Омской, но это одна страна. Точно также Харьков не может удивить какой-то внезапной инаковостью, это абсолютно такой же город как Белгород.
Поэтому брожение неизбежно. Есть пространство, которое заново хочет собраться вместе. Как Терминатор из знаменитого боевика, после разрушения, стягивался по капле, становясь целым. Также и русские области тянутся друг к другу, пытаются собраться заново в единый организм.
***
Донбасс – это область, где люди традиционно работали под землёй. Это, безусловно, накладывает отпечаток на восприятие мира, поскольку несколько поколений каждодневно спускаются под землю и надеются, что вернутся, но возвращаются не всегда. Здесь живут люди суровые, прямые, привычные к простым, внятным вещам. Не думаю, что местный тип чем-то удивит, например, кемеровского шахтёра.
Я знаю, что киевские «интеллектуалы» всегда очень боялись донбассцев. А люди, посещающие Коктебель, очень мандражировали, когда приезжали харьковчане. Но когда туда приезжали горловские или макеевские, то харьковчане тоже старались уйти, потому что это более жёсткие люди. Но это не значит, что это плохо. Донбассцы такие - какие есть. Вообще страна не должна состоять только из «сложных» питерских или «рефлексирующих» московских. На крепких строгих людях страна и держится. Глядя на нынешние события – это легко понимаешь. Более интеллигентный, мягкий Харьков по большей части сжался, замолчал. А Луганская и Донецкая области - люди, которые могут сопротивляться. Их героизм – это их природа. И государство выигрывает в каких-то своих войнах, выживает именно за счёт таких людей, а не за счёт рефлексирующего интеллигента человека, который мечется «между алтарём и будуаром» и не знает, как ему поступить. На Донбассе жизнь воспринимают просто, по-самурайски.
***
Иногда мне кажется, что Россия не может выйти из вечного пространства Куликовской битвы, из такой огромной кармической западни. То есть когда происходит столкновение, мы всё время ждём засадного полка, который должен появиться из какой-то дубравы, ударить врага в спину и сломать ему хребет. И сейчас мы наблюдаем этот мотив - «когда же появится Боброк», а кто-то при этом объясняет – мол, ещё не время. Проходят годы, десятилетия, и время для засадного полка всё не наступает.
Эта стратегия существует за счёт большой крови. И когда «засадный полк» всё-таки появляется, победа получается очень сложной, жертвенной, чуть ли не «пирровой».
И, конечно, нынешняя ситуация вызывает у обычного человека дикое раздражение, которое проецируется на руководство страны. Вы готовы торговаться, уступать, искать компромиссы в тот момент, когда беззастенчиво убивают людей. Как можно вести переговоры, что-то обсуждать и находить компромиссы после того, как вы посмотрели это видео с умирающей девушкой возле Луганской областной администрации? Как люди Донбасса могут находиться в одном пространстве с людьми, которые так комментировали эту трагедию?
А потеря Новороссии означает смерть Большой России. Это не пафос, это объективная реальность. Проиграв Новороссию, Россия теряет себя. Это настолько очевидно, что люди в российской элите не могут этого не понимать. Я не знаю, что они ведут за игры, в любом случае, если они не победят - их не будет первыми, а вслед за ними не станет страны
Ещё один важный момент. Я допускаю, что потом, «когда всё сложится», будет сказано - «мол, вы Вы обычные эмоциональные обыватели, которые не имеют никакого представления о политике, вы видите только внешнее, а о сложном не хотите задуматься».
Но простите - мы видим кровь. И никакая сложность игры не стоит того, чтобы погибли люди. Если бы Новороссию признали сразу вслед за Крымом, когда у американо-фашистской Украины толком не было боевых частей, этой крови бы не было. Но, увы, время было упущено. Поэтому победа, которая называется Крымом, меркнет в крови Луганска и Донецка.
***
Старая Россия боится Новороссии, потому что новая Россия - народная, потому что близка к идеалам Советского Союза. Это новое социалистическое государство, отрицающее олигархический капитал. По крайней мере, пытающееся его отрицать. И Россия боится, что несколько миллионов мощных, смелых, сильных людей, начнут сотрясать устои олигархической системы. Вот какую-нибудь буржуазную Новороссию с Ахметовым присоединили бы с радостью, был бы там Коломойский и им бы не побрезговали. А социалистической народной республики опасаются, поэтому медлят.
