Ёрмунганд. В сочетании этих звуков слышится ершистое; лунное, а следовательно – бедное; а также ещё что-то противозачаточно-склизское. А он таков и есть.
Более привычный, но не менее омерзительный термин для обозначения этого явления – "Левиафан". В этих буквах современный читатель, при желании, найдёт отсыл к левитам и, видимо, к их фан-клубу.
Это, конечно же, всего лишь забавная игра слов, но в ней неожиданно проявляется очевидное. Всем же всё понятно, не так ли?
Левиафан чудовище морское, в солёной воде он непобедим, но на суше он дохнет. В геополитике, как мы знаем, Левиафан олицетворяет западную, атлантистскую, англосаксонскую (финикийскую) цивилизацию, которая стремиться узурпировать морские пути и порты по всей планете, беря под контроль мировой товарооборот. Левиафан-Ёрмунганд не терпит конкуренции: сколько бы его адепты ни звездели о «свободной торговле», на деле морская цивилизация старательно уничтожает любую себе альтернативу, лишая выхода к морю даже потенциальных оппонентов (например, сербов в Европе или эфиопов в Африке); постепенно прибирая к рукам прибрежные зоны, душит континенты (вспомним план "Петля анаконды") в смертельных экономических объятиях, диктуя жителям суши свои правила, навязывая свои ценности, свой образ жизни, свой образ мыслей: липкий, лунный, противозачаточный.
Но есть ещё один термин, знакомый нам с детства: "Чудо-юдо". Фольклорист А.И. Никифоров констатирует: не существует какой-то отдельной, специальной сказки, повествующей исключительно о битве русского богатыря с указанным чудищем, но этот сюжет проникает во множество произведений народного творчества. Исследователь Н.В. Новиков уточняет: этот «подвижной эпизод» в нашем фольклоре сочетается с более чем двадцатью другими сюжетами, что указывает на его наидревнейшую примордиальность, на появление этого повествования ещё в «досказочные» времена. Совокупность подобных выводов даёт академику Б.А. Рыбакову право утверждать: описание боя с Чудо-юдо является самым глубоким архаизмом древнеславянской мифологии. Соответственно, Чудо-юдо – это самый древнейший наш враг.
Правда, академическая наука зациклена на сухопутной, «спешившейся» ипостаси змея, а, говоря о его морской сущности, нас, как правило, тыкают носом в сказку Петра Ершова, где Чудо-юдо персонаж нейтральный (неслучайно это произведение запрещали в Царской России), хотя из массы народных сказаний, песен, присказок и прибауток явствует гидрофитный и враждебный характер зверя. Об этом читайте у Алексея Хомякова, Григория Дьяченко, Александра Афанасьева или нашего современника Александра Елисеева.
Но и сказка П.П. Ершова даёт нам понимание чего? Того, что Чудо-юдо – это «рыба-кит», сиречь блуждающий океанский объект гигантских размеров, способный поглощать корабли морских странников, на тушке которого расположен целый город с самодостаточной инфраструктурой, являющийся зоной тотального офшора. Так это же мечта пиратов всех времён прошлого, а так же их потомков – современной нам финансовой транснациональной элиты.
Петр Павлович Ершов (1815-1869) рос в далёкой от морских берегов, «тыловой» Тобольской губернии, его кругом общения были купцы и сибирские казаки. Именно по их рассказам он записал своего "Конька-Горбунка", лишь придав фольклорному произведению стихотворную форму. Так что сомневаться в древности образа Чудо-юда, именно как морского чудовища оснований нет.
«В древние времена видели большую рыбину – Чудо-юдо – в тёмной туче. Она глотает Солнце. Глотнув его, не может найти себе место потому, что Солнце печёт её внутренности. Рыба-туча дёргается в разные стороны, дышит огнём», – пишет Алексей Кононенко в Энциклопедии славянской культуры, письменности и мифологии. Упомянутый же протоирей Григорий Дьяченко в Полном церковнославянском словаре супротив фразы «чудо-юдо-царь морской» делает пометку: «Это слово [«юдо»] весьма важно. Оно доказывает такое явное сродство [славянской и санскритской] мифологий, что в нём невозможно и сомневаться».
Сторонники Гиперборейской теории (часть таких сторонников) считает, что легенды о морском, нечестивом монстре, встречающиеся в фольклоре большинства континентальных культур, являются воспоминанием об Атлантиде и о доисторической войне западной, демонической, островной Атлантиды ("Чудо-юдо") против солнечного, северного, волшебного континента Гиперборея ("Тридевятое Царство", "остров Буян"). Так что образ Чудо-юда гораздо более архаичный, чем мог бы предположить академик Б.А. Рыбаков. И эта зверушка (т.е. вселенский, мировой, океанический дракон) известна и под другими именами: иранский Дахак, египетский Апофис, Витра индуизма, шумерская Тиамат, знакомые нам варяжский Ёрмунганд и семитский Левиафан, но наше название этого явления звучит наиболее выразительно…
– Дас ист юдо?! Ахтунг! Фойяр! – вспомнился детский анекдот про фрицев, чьё знакомство с Чудо-юдом было недолгим.
К чему я это?
Интеллигентское дурачьё, обсуждая нашумевший сериал "Человек в высоком замке", говорило исключительно об эстетизации нацизма, очеловечивании персоны Гитлера и ещё о какой-то белиберде, но никто (впрочем, как обычно) не увидел самой (единственной) глубокой мысли, прозвучавшей в этом фильме. Срединная Европа в лице Третьего Рейха, захватив нечахлый кусок Америки и покорив цивилизацию моря (точнее, сделав Атлантический океан своим «внутренним морем»), строит грандиозную плотину, перекрывающую Гибралтарский пролив. Там будет электростанция, дающая миллиарды киловатт электроэнергии, и опреснители воды, которые превратят пустыни северной Африки в цветущие сады.
Кстати, знак американского доллара – две вертикальные палки и одна извилистая кривая – символизируют именно Левиафана, покидающего Средиземноморье и через Геркулесовы столбы устремляющегося в Атлантику. Но теперь меж Геркулесовых столбов будет стоять гигантская дамба. Т.е. победивший континент (а Срединная Европа – это всё-таки континент) наносит поверженному уже морскому дракону контрольный удар, делая невозможным возрождение атлантической цивилизации даже в теории. Интересно, авторы фильма сами-то поняли, какую идею они озвучили? Ведь Гибралтарская ГЭС – это надгробие над могилой атлантизма.
Левиафана это значительно ослабит, но не убьёт; он может регенерировать да хоть в той же Австралии, например. Поэтому, для того чтобы новая Финикия (или новый Карфаген, или новая Великобритания, или новая Атлантида) больше никогда не возникла, нельзя ограничиваться Гибралтаром. Нужно ещё засыпать Панамский канал, а по насыпи пустить поезда. Запрудить Суэц, а по плотине пустить поезда. Заминировать фарватеры южнее мыса Доброй Надежды, а севернее – пустить поезда. Ну и т.д.
И я почти не шучу (ну, разве что про минирование мыса Доброй Надежды): это "Петля анаконды" наоборот, когда не море изолирует и медленно удушает сушу, а материк локализует море, сужая Ёрмунганду среду обитания, оставляя всё меньше акватории для змеиного сёрфинга и нерестилищ. Причём делая это капитально, системно (планово) и на века, попутно развивая энергетику, избавляя мёртвую, морскую воду от соли, переиначивая прилегающую инфраструктуру на новый уклад, а этику и эстетику адаптируя к сухопутной, крестьянской ментальности богоугодного Домостроя. И пусть либерастов колбасит.
Вот такая программа стала бы реальной континентальной наступательной стратегией, в отличие от геополитического рукоблудия, предлагаемого нам уже больше сотни лет. На "Петлю анаконды" надо ответить "Петлёй бобра", который лишь завидев водоём, мгновенно перегораживает его плотиной, преображая ландшафт в комфортные для себя условия жизни. Любая другая стратегия является оппортунистической политикой (всего лишь) сдерживания противника, при реализации которой Ёрмунганд-Левиафан рано или поздно берёт любое материковое государство измором. "Петля бобра" – это стратегия натиска, где измор ждёт уже самого морского аспида. Но главное в том, что любая другая геополитическая доктрина исходит из внушённого жителям материка комплекса неполноценности: якобы мореходный гомосек является высшим существом по отношению к землепашцу. Причём с этим ложным концептом согласны не только атлантисты и либералы (что понятно), но и вполне патриотичные евразийцы тоже молчаливо смиряются с этой чушью, стыдливо прячась в степных юртах; им даже и в голову не приходит мысль о том, что можно наступать, а не только обороняться. Посему англосаксы (называемые ещё «наглососами») и устанавливают везде свои порядки, а материковый Бегемот классической геополитики перманентно пасует перед Левиафаном. А ведь оба существа библейские, но на церковнославянский язык и слово «бегемот», и слово «левиафан» переведены одним термином – «зверь». И, вообще-то, оба они демоны. Почему мы должны выбирать из двух зол?
Вот бобры – добры.
Понятно, что Срединная Европа слишком мала, чтобы осуществить изложенную стратегию, здесь нужен кто-то взрослый. Без Хартленда, без «сердцевинной земли», без России невозможно воплотить в жизнь столь масштабное начинание. А вот русский Медведь вполне самодостаточен, он может обойтись и без Европейского полуострова. Главная фабула текста "По центрам принятия решений" затерялась за общим пафосом публикации, а эта фабула такова: познакомить Гольфстрим с Куросио, т.е. построить сверхскоростную железнодорожную магистраль (магистрали), соединяющую незамерзающие порты Атлантики и Тихого океана.
Железные дороги – вообще очень патриотичные конструкции. И как всё патриотичное, они ненавидимы ростовщическим Фининтерном. Логика его такова: поезд везёт тысячу пассажиров, и каждый заплатил за билет; но если закатать рельсы в асфальт, локомотив сдать в утиль, а вагоны распилить, то тысяча пассажиров купит себе тысячу автомобилей; а денег у них нет, поэтому экс-пассажиры возьмут кредиты в банке. Что лучше для «мировой экономики»: продать 1000 билетов или впарить 1000 кредитов? И когда у нас очередной чиновник говорит о необходимости отказаться от пригородных электричек мы знаем, откуда растут уши.
Другое дело глобальные железнодорожные пути, пересекающие всю Евразию: «мировая экономика» поскрипит недовольно зубами, да и повезёт свои товары по нашей скоростной магистрали, ибо морские перевозки вокруг континента станут невыгодны. Вообще-то, мы можем смастерить нечто похожее уже сейчас (уже давно), если Мурманск сверху и Севастополь снизу соединить скоростными ветками друг с другом и с Находкой (что в 7000 км восточнее), с заходом на Махачкалу (т.е. на Каспий) – это не совсем то, что хотелось бы, но это было бы кое-что. Мы же вместо этого строим единственную в РФ скоростную пассажирскую (вместо грузопассажирских) магистраль Санкт-Петербург–Москва, которая ни о чём. А ещё осваиваем Северный морской путь, что, конечно же, сулит России огромную массу неиллюзорных бенефиций, но и Ёрмунганду расширит угодья. Мы-то, конечно, уверены, что наш арктический кусок планеты принадлежит навечно нам, но у Ёрмунганда есть своё мнение на этот счёт. Не дай-то Бог, чтоб его влажные вожделения реализовались.
Севморпуть – это наш геополитический шаг ладьёй на «великой шахматной доске», это продвижение вперёд, но это только лишь движение. Создав сеть сверхскоростных трансевразийских грузопассажирских (!) магистралей, мы поставим геополитический шах на той же доске. А вот чтобы поставить мат, нужно «ходить бобром».
(Медведь, ставящий бобром мат змию морскому. Наши потомки увековечат этот акт в мраморе).
И когда-нибудь мы всё же свяжем Атлантику с Тихим океаном сверхскоростными трассами. И рано или поздно одна из веток наших железных дорог упрётся в Берингов пролив. Вы, наверное, уже догадались, что произойдёт с Беринговым проливом?
«Значит так, на. Бригадир сказал, на: пролив закопать, посерёдке – ГЭС, поверху поезда пустить. Петрович, на! Выпускай бобра, на».
И помчатся скоростные поезда дальше: через Народную Республику Аляска обратно к Атлантике, но уже с другой стороны. Кинем ещё ж/д-соплю в Индию, а потом и другую, через освобождённые земли Палестины, через Суэцкую запруду, в Африку (экспресс "Махачкала-Кейптаун" – звучит!). Ну и мыс Доброй надежды, всё-таки придётся как-то пометить бобровой струёй. И злобный Ёрмунганд, оставшись без корма, скукожится до размеров уклейки, а то и всплывёт кверху брюхом.
***
В Советском Союзе геополитику считали «фашистской лженаукой». А так оно и есть: геополитиков стоит воспринимать всерьёз только в том случае, если их изыскания основаны на настоящей научной дисциплине – экономической географии. Ибо сначала базис.
Хотя сам термин «геополитика» родился на суше (Фридрих Ратцель), первыми геополитическими доктринами обзавелись как раз страны «ёрмунгандии»: Англия (Хэлфорд Маккиндер) и США (Альфред Мехен). Что и понятно: сформулировать геополитическую концепцию моря на порядок проще. Базис Левиафана: «вы виноваты тем, что хочется мне кушать», плюс детализация этого тезиса, разъясняющая почему автохтонные жители материка (т.е. мы) являются людьми второго сорта, и почему океанические негодяи могут смело их (т.е. нас) грабить, присваивать их имущество, обращать в рабов или убивать. А далее следует надстройка: рекомендации, как это делать наиболее эффективно.
Разработчики материковой версии геополитики, отталкиваясь от наработок указанных «морячков», смотрели не на мир вокруг себя, а (как это часто бывает у интеллигентов) на отражение этого мира в кривом зеркале одуревших от морской соли англосаксов. Отсюда в сухопутных геополитических доктринах так много несуразностей, как курьёзных, так и человеконенавистнических.
«Отец» немецкой геополитики Карл Хаусхофер (1869-1946) хоть и твердил об антианглосаксонском, антиатлантическом, континентальном блоке, основой его блока должна была стать ось Берлин-Москва-Токио. Но если блок континентальный, то какое, к бобрам, Токио? Зачем Токио? Почему Токио? Япония – это островное государство, это морское государство, ориентированное (в то время) на Англию. Япония – это копия Англии, перевёрнутая срамом наизнанку; Япония – это и есть Англия, только восточная; Восточная Ёрмунгандия. Да, в то время Токио установил контроль над обширными пространствами материка, но от этого островной менталитет японцев не изменился. А в традиционной японской культуре принято обильно пудрить лица, но от этого японцы не становятся белыми европеоидами.
Я пытался найти в книгах Хаусхофера ответ на вопрос: почему морская Япония должна стать одним из основных столпов континентального альянса, но ничего вразумительного не обнаружил, кроме того, что Хаусхофер жил там в 1910 году и ему понравилось – вот уж весомейший геополитический аргумент. Классический интеллигентишка. Но именно благодаря влиянию Хаусхофера, Третий Рейх вступил в союзнические отношения с Японской Империей. В результате Германия, ранее активно торговавшая с Гоминьданом, потеряла гигантский рынок сбыта, взамен получив чуть больше, чем ничего, и китайский рынок тихонечко подмяли под себя США. Пародией на континентальный блок стало создание III Рейхом Антикоминтерновского пакта (ось Рим-Берлин-Токио), где вообще вместо Хартленда, вместо России/СССР, появилась Италия, после заката античности уже полторы тысячи лет являющаяся геополитическими Васюками. Далее по наклонной: преступное нарушение Пакта Молотова-Риббентропа, самоубийственное нападение на Советский Союз в наивной надежде на аналогичные действия Японии; абсолютно глупое и ненужное Рейху объявление (вслед за Токио) войны Соединённым штатам; бои во всех четырёх сторонах света, и в итоге – вполне предсказуемый Капут. А всё почему? Так Хаусхофер жил в Японии и ему понравилось!..
Интересно, кто на самом деле был этот человек, который позволял себе кричать на самого Гитлера в 1938 году, когда фюрера уже чтили как полубога? Впрочем, это не так уж и важно, важнее работа над ошибками.
Единственным стержнем создания континентального, евразийского блока может быть только ось Берлин-Москва-Пекин. Это было верно 100 лет назад, это верно сегодня, это будет верно 100 лет спустя. Такой союз означает передовые технологии, помноженные на неисчерпаемые ресурсы, помноженные на безграничные мобилизационные возможности. Вот к этому союзу могут примкнуть и Рим, и Париж, и Мадрид, хотя нас больше интересует Дели и Тегеран. А впоследствии к такому союзу вполне может присоединиться и Японская Народная Республика...
Очевидно, что в оси Берлин-Москва-Пекин доминирующая роль принадлежит Москве, ибо Россия – да хоть ты тресни! – есть Хартленд. И Хартленд не очень-то и нуждается в вас, а вот вам без него не выжить. Но из украинской черты оседлости немцам помахали свастичкой, а они и хвостиком завиляли. Тупее немчуры могут быть только русские германофилы.
В упомянутом выше фильме – "Человек в высоком замке" – III Рейх побеждает во Второй мировой, первым создав атомную бомбу. В реальности это бы только затянуло войну на долгие годы, а победу всё равно одержали бы мы, потому что Россия побеждает всегда. Гитлер всё проиграл уже в 41-ом, только лишь ступив с мечом на священные земли нашей родины. А ведь у Рейха был шанс: 23 августа 1939 года от Р.Х. Нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов с одной стороны, и Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп с другой, подписали Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. Ведь скольких смертей и скольких разрушений можно было бы избежать, и сколько грандиозного, масштабного и удивительного можно было бы построить, если бы могучий пассионарный порыв 30-х годов обеих стран был бы направлен в созидательное русло. «И надпись, запавшая в душу, открыта для зорь и ветров: «Спасибо, что был не нарушен Пакт Молотов-Риббентроп», – написал один русскоязычный поэт, чей день рождения мистически приходится на ту же дату: 23 августа.
А вот "Человек в высоком замке", в той части, что про Америку, тогда вполне мог бы стать документальным фильмом. Кстати, почти одновременно с "Высоким замком" англичане сняли точно такой же сериал "Павшая Британия". Они похожи с американским, как две капли воды (даже саундтреки заунывно идентичны), с одной только разницей: III Рейх побеждает не благодаря чудо-оружию, а в силу добрососедских и дружеских отношений с Советским Союзом. Видимо, хотели вновь затянуть излюбленную либеральную мантру о «схожести» «тоталитарных» идеологий, но потом до них вдруг дошло, какую, собственно, тему они подняли: ведь это «окно Овертона» работает против них. Поэтому финансирование быстренько манкировали, фильм после пятой серии тихонечко прикрыли. Ёрмунгандцам, ни в коем случае нельзя допустить в подконтрольных им головах даже гипотетической, даже гротескной, даже шутовской мысли о союзе Германии с Россией. Но в отличие от изменчивой прибрежной, континентальная география упряма, тверда, устойчива; исполненное царственной монументальности, евразийское пространство умеет ждать, оно сильнее и идеологий, и ядрёных бомб, и уж тем паче сильнее либеральной цензуры. И так уж вышло, что наша страна географически расположена в самом козырном месте. Одна ты на свете, одна ты такая – хранимая Богом родная земля.
