Статья председателя Государственной думы Вячеслава Володина «Живая Конституция развития», опубликованная в «Парламентской газете» 17 июля, где автор заявил о необходимости «точечных изменений» Основного Закона страны, вызвала широкий резонанс не только внутри России, но и во всём мире.
При этом в большей степени обсуждается почему-то не столько содержание самой статьи, сколько вероятные мотивы и цели её появления — причём применительно к проблеме, обозначенной как «транзит власти 2024 года». О чём спикер нижней палаты российского парламента вообще не сказал ни слова. Вообще, в его статье выдвинуты три основных положения, выстроенных в форме логической пирамиды, где каждое последующее опирается на предыдущее.
Самое первое, фундаментальное и главное из них — «всё течёт, всё меняется». И в современном человеческом обществе всё течёт и всё меняется достаточно быстро. Как отмечают филологи, сегодня фраза «мальчик склеил модель в клубе», скорее всего, будет означать вовсе не то, что она означала всего тридцать лет назад. И пониматься — соответственно. То же самое касается и правовых норм, включая даже нормы конституционные. И чем они конкретнее, тем чаще приходится их пересматривать. Даже в новейшей отечественной истории периода СССР действовали три разные Конституции: 1924, 1936 и 1977 годов, — соответственно, 12, 41 и 16 лет. Конституция РФ 1993 года действует уже больше 25 лет и, разумеется, рано или поздно будет существенно пересмотрена, поскольку по сути своей не является декларативным правовым документом — как, например, Конституция США, принятая в 1787 и действующая (с последующими поправками) на протяжении 230 с лишним лет.
Вячеслав Володин утверждает этот тезис, специально оговариваясь, что «речь не идёт об изменении и пересмотре базовых положений Конституции. Они незыблемы». А вот «точечные корректировки Конституции, которые позволяют лучше раскрыть правовой потенциал нашего Основного закона», по его мнению, необходимы и целесообразны.
Формулирует председатель Госдумы и «ключевой запрос общества к конституционной системе. Это запрос на социальную справедливость». Можно ли сказать, что это — несерьёзная, пустая формулировка, за которой ничего реального не стоит? Сказать, конечно, можно — особенно с учётом того, что понятие «социальной справедливости» сегодня очень по-разному понимается властью и обществом: достаточно посмотреть на системы оплаты их труда, пенсионное обеспечение и так далее. Ситуация, при которой 5% «верхов» распоряжаются 95% национального дохода, «верхам» может казаться образцом социальной справедливости, но вот «низам» — вряд ли. Но Вячеслав Володин в своей статье фиксирует тот факт, что «запрос на социальную справедливость» существует и является ключевым, а значит — он не удовлетворён.
Что мешает его удовлетворению, на взгляд автора, входящего в «четвёрку» высших государственных лиц Российской Федерации? А мешает, утверждает он, «отсутствие необходимого баланса в деятельности законодательной и исполнительной ветвей власти», которое мешает их согласованным действиям по реализации ценностей и принципов социального государства в современных условиях. Отсюда следует необходимость «отдельных, точечных конституционных новаций», направленных: а) на участие парламента в формировании состава правительства наряду с назначаемым президентом премьер-министром, б) усилить степень подотчётности правительства Государственной думе.
Что это такое? Замах на рубль, удар на копейку? Начали во здравие, кончили за упокой? Стремление перераспределить объёмистый пакет «социальной справедливости» в «верхах», используя снижение поддержки действий правительства Медведева со стороны российского общества? Или, действительно, начало давно назревшей трансформации отечественной «властной вертикали» со сменой её внутриполитического и социально-экономического курса, в рамках «вашингтонского консенсуса» навязанного нашей стране в «лихие девяностые»?
Ни то, ни другое — пытаются убедить нас западные «партнёры-доброжелатели» и их единомышленники внутри страны — всего лишь один из сценариев сохранения «авторитарной власти Путина» после 2024 года, попытка не допустить «транзита власти» уже иным способом, чем это было в 2008 году: не выдвижением временного «преемника» с переходом на позицию премьер-министра, а созданием некоей «президентско-парламентской республики». В этой связи весьма показательно, что применение к феномену «власти» понятия «транзит» (перевозка, передвижение) априори представляет данный феномен как нечто самодостаточное и самоценное — по аналогии с «транзитом грузов» или «транзитом пассажиров». Что категорически неверно. Власть не «передвигается» и не «перевозится», а передаётся «из рук в руки». Поэтому следует говорить не о «транзите», но о «трансфере» (передаче) власти. А это совсем иное дело.
«Зацикленность» Запада и прозападной оппозиции на фигуре действующего российского президента — конечно, не наша, а их беда. И та система власти и собственности, которая существует внутри России, имеет очень мало общего с её медийным «образом». Поэтому наши «друзья» уже который год «бьют по ложным целям» — с понятным, но всегда неожиданным для них результатом. И статья Володина, на мой взгляд, — ещё одна из таких «ложных целей», призванная подчеркнуть раскол, существующий между «разными башнями Кремля». Что ничуть не отменяет необходимости реальную проблему социальной несправедливости в России если не решить, то хотя бы объяснить обществу. Если «на войне как на войне», то всё понятно и логично. А если «денег нет и не будет, но вы работайте, братья!» — это рано или поздно приведёт к критическому отчуждению между властью и обществом. Вплоть до «точек невозврата».
