Сложно строились интеллектуальные комбинации М. Вебера: одно проникало в другое: социология вспыхивала политикой, оттенки истории заводили новые и новые гуманитарные механизмы; но… многое ли можно объяснить?
«Политика, как призвание и профессия» определяет государство, как левиафана, обладающего монопольным правом на применение насилия…
Нет, Левиафан плескался в других водах: у Вебера оно всего лишь некоторый институт.
Вебер впервые разделяет различные типы общественной власти, подчёркивая рационально-правовую основу государственного аппарата вообще.
Какая ещё может быть?
Ну да, мистическая – отправимся по историческим лестницам в Византию.
Критическая теория, формирующаяся в пределах Франкфуртской школы, возникает во многом благодаря Веберу.
Интересно глобальная перенасыщенность веберовой жизни: когда началась Первая мировая, ему уже пятьдесят, тем не менее, он добровольно поступает на военную службу.
Он публично выступал против ряда действий войны: в частности против захвата Бельгии, против неограниченной подводной войны.
На Парижскую мирную конференцию он отправляется в составе германской делегации.
Неокантианство влияло на него: особенно в том аспекте, который касается веры неокантианцев в то, что реальность представляет собой нечто хаотичное и неупорядоченное.
Религиозной строгости современный мир лишён, от того Вебер полагал, что кантианская мысль устарела, требует обновления, верная в основе.
Философия социологии распускалась крупными цветами.
Этические воззрения его носят характер агностицизма, данный мрачными оттенками; праздника не допускают науки, которые представлял Вебер: впрочем, мягкие науки, здесь не математика с физикой.
Понимающей социологией называл Вебер варианты своего метода – целью социологической науки полагая анализ социального действа и причин его возникновения.
Понимание в контексте познания…
Впрочем, он понимал социологию, как науку о культуре.
Однако, образ его показывает, насколько туго могут завязываться узлы гуманитарной мысли.
