ВЦИОМ дал россиянам возможность «выкрикнуть в цари» одного из любимых киногероев. Уверенно победил Штирлиц. О чём это свидетельствует - помимо всенародной любви к фильму и актёру Тихонову? На мой взгляд о том, что в народе есть мощный запрос на человека кшатрийских добродетелей: сильного, военного, защитника, умеющего действовать в самых сложных условиях. Он предан своей Родине: народ устал от «перелётной элиты», готовой в любой момент улизнуть туда, где лежат деньги и живут дети.
Ещё этот выбор говорит о том, что народ не разделяет ходовых интеллигентских воззрений и не симпатизирует воплям про «кровавую гебню». Штирлиц – по определению, в силу профессии - птенец гнезда низвергнутого в 1991 г. Дзержинского. Для народа иметь разведчика верховным правителем - нормально. Собственно, он и сегодня там находится, так вот народ подтверждает: правильно. Выходит, как ни взбивали многие десятилетия наши прогрессисты пену ненависти к спецслужбам – в народе этой ненависти в наши дни нет. Это хорошо коррелирует с результатами другого опроса: каким государственным институтам граждане доверяют. Сегодня утром я услыхала по радио: доверяют больше всего армии, потом президенту и спецслужбам.
В Штирлице, думается, ценит народ, что он не просто военный. Он умный и хитрый военный. Умеющий не просто победить в открытой схватке, а именно переиграть, перехитрить супостата. В народе бытует мысль, что Запад наших начальников (Горбачёва со товарищи) одурачил, околпачил, обвёл вокруг пальца. Вот и нужен нам «царь», которого так просто не надуешь, который сам кого хочешь заставит плясать под свою дудку.
На втором месте в народном выборе оказался профессор Преображенский из «Собачьего сердца». Это меня, признаться, изумило: я и не думала, что эта повесть Булгакова и фильм по ней – такие популярные. Что же видит народ в этом герое такого ценного, что прочит его в «цари»? Мне кажется, «голосуя» за профессора Преображенского, виртуальный «избиратель» голосует ни много, ни мало – за новую сословность. Во всяком случае, на неё предъявляется некий вполне выраженный запрос.
Кто такой профессор Преображенский? Это «не товарищ, а гражданин, вернее, господин», как сказано в тексте повести. Это человек в сюртуке английского сукна, на животе у него золотая цепочка, в квартире «все ковры персидские», а магазинную колбасу он в рот не возьмёт, поскольку «нигде кроме такой отравы не получите, как в Моссельпроме» - чувствуете аллюзию на известную рекламу, сочинённую Маяковским?
Впрочем, не одну лишь колбасу презирает профессор Преображенский: он презирает новых хозяев жизни, пришедших из социальных низов, чтобы в его семикомнатной профессорской квартире отрезать столовую, где наш герой питается сёмгой, маринованными угрями, икрой - надо полагать, не Моссельпромовского происхождения.
Все эти Швондеры и прочие представители пролетарской общественности, по его неколебимому убеждению, должны знать своё место, т.е. не рассуждать о высоких материях вроде мировой революции, а подметать трамвайные пути и чистить сараи. «Вы ненавистник пролетариата!» - возмущённо бросает профессору Швондер. Нет, он не ненавистник, - разъясняет профессор, - он просто сторонник разделения труда: каждый должен делать своё дело, а сапожник не должен судить «выше сапога», как выразился некогда Пушкин. То, что после революции на первые места пришли «пролетарии», вот это и привело к разрухе, которая, согласно, постоянно цитируемому мему, гнездится «в головах, а не в клозете». И вообще, считает профессор, «вся эта социальная кутерьма – просто-напросто больной бред». Вот так – попросту – он аттестовал пролетарскую революцию и всё, что ей воспоследовало. Не случайно, повесть «Собачье сердце» была строго запрещена при советской власти; помню, как в 1982 г. мой приятель пересказывал мне её, словно сочинения Вольтера в католическом монастыре – одновременно опасаясь и гордясь собственной осведомлённостью.
За профессора проголосовали главным образом жители столиц и городов-миллионников; скорее молодые, чем старые. Что же, получается, что русский народ, очень мало, как принято считать, склонный к жёсткой социальной иерархии (и это совпадает с моими наблюдениями), вдруг взыскует едва не сословного общества, где швондеры и шариковы – чётко знают свой шесток и своё место – желательно у параши? Вот откуда, выходит дело, растут эти отвратительные, на мой по-советски сформированный вкус, разговоры о «быдле», «ватниках», «наш круг/ не наш круг», «тут такие рожи», «воняет».
А может, всё проще. Люди, слегка приподнявшиеся над полным нулём, очень любят презирать тех, кто остался на той ступеньке, где они были ещё вчера. Это очень известный феномен, свойственный мелкому мещанству; на него, кстати, обратил внимание Гитлер в своей знаменитой книжке. И нашим мелким мещанам профессор Преображенский помогает презирать неудачников, «быдло» и «рожи». Для них он, как сказано в повести, «добрый волшебник и маг из собачьей сказки».
