Двадцать четвёртый год ещё не наступил, но уже заслоняет год девятнадцатый и двадцатый, меняет политический пейзаж, который ещё вчера казался унылым и плоским, а сегодня весь состоит из холмов и оврагов. "Единая Россия", готовясь к выборам в Думу, а также к ещё далёким выборам президента, чистит свои мытые пёрышки, прихорашивается, выщипывает лежалый пух, из серой неприглядной птахи хочет превратиться в жар-птицу.
Либералы предельно возбуждены: выходят на демонстрации, на одиночные пикеты и марши правозащитников. Непомерно активны их газеты, журналы, телеканалы и радиостанции. Навальный и Ходорковский обрастают целым соцветием новых молодых имён — яростных, страстных и беспощадных. Коммунисты совершают правый поворот, заключают небывалые альянсы с либеральным движением, вместе с либералами бушуют у мусорных полигонов, сообща ходят на московские митинги. Красное знамя всё чаще появляется рядом с радужными флагами ультралибералов. "Справедливая Россия", уже совсем было исчезнувшая, начинает цепляться за жизнь, готова принять в свои ряды неожиданных, свежих, нерастраченных активистов.
Умудрённые политологи, изощрённые политконструкторы думают над тем, как сберечь путинский централизм после 1924 года. Готовят для Путина монархический проект, согласно которому президент превращается в монарха, набрасывает на плечи горностаевую мантию, выходит на прессконференцию в бриллиантовой короне.
Рассматривается проект нового Союзного государства, в которое входят, помимо России и Белоруссии — Киргизия, Таджикистан, Казахстан и, конечно же, Южная Осетия и Абхазия. Президентом такого государства в новом статусе становится Владимир Путин, продлевая таким образом своё правление. Привлекательным кажется опыт казахстанского президента Назарбаева, который сделал вид, что отошёл на задний план, выдвинув молодого преданного преемника, сам же сохранил все рычаги управления страной. И вот уже наши умники пытаются пересмотреть конституцию, отыскать ту формулу, согласно которой президент Путин переместится на иное место, но сохранит свои властные полномочия.
Начинается поиск преемника. Его ищут в администрации президента, в Государственной думе, в крупных корпорациях. Тайные ходоки перемещаются по коридорам власти, заглядывают то в один кабинет, то в другой, отыскивая в кабинетах будущего президента России. Хозяева кабинетов исполнены мечтаний, уже видят себя на красной дорожке, присягающими на верность конституционному строю России.
Выходят из тени те, кто, казалось бы, давно уже скрылся в сумерках исчезнувших ельцинских времён. Оживилась "семья", страшась за свою безопасность, которую получила от Путина после ухода Ельцина. Безумно усилились кражи, которые носят свирепый характер. Воры в генеральских погонах, заместители министров и губернаторов крадут нещадно — так, словно наступает последний час их полномочий. Не страшатся ни судов, ни разоблачений, ни арестов. Гребут лопатами казённые деньги, переправляют их в офшоры. И следователи не успевают объявить их в федеральный и международный розыск.
Всё шевелится, бурлит, сверкает, громогласно о себе заявляет, привлекает внимание гигантскими огненными шутихами, огромными пузырями, клоунадами, карнавалами, хэллоуинами, расчленениями красавиц, расстрелами в школах, безумными предположениями и версиями. Всё шипит, мерцает, грохочет, и в русской морозной ночи, выложенная огнями, горит магическая цифра 24.
Кто тот предсказатель, ведун, звездочёт, что откроет нам истинную картину двадцать четвёртого года? Есть ли такой шаман в удмуртских лесах? Или старец на афонской горе укажет нам человека, готового занять президентское кресло?
Как прекрасен блоковский стих:
Тебя жалеть я не умею,
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, —
Не пропадёшь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты.
Русская история движется не блистательными фестивалями, не роскошными коронациями и не военными парадами. Русская история не присутствует в многолюдных кремлёвских залах, на государственных праздниках и на шумных манифестациях. Она движется глубоко под землёй тайными ходами, кротовыми норами. История движется в глубинах русского таинственного бытия, где не слышно суетного многолюдия. И лишь иногда нежданно она вырывается на поверхность, являя себя революциями, грохотом войн, гибелью династий, нежданными крутыми рывками, которыми Россия вдруг меняет свой исторический курс, и движется туда, где, казалось бы, ещё вчера не было для неё ориентиров.
Крот русской истории, он же — русский фатум, он же — Русская Мечта, непостижим пониманию политологов и громогласных шумливых политиков. Его угадает никому не известный книжник, затворивший себя в районной библиотеке. Или пожизненно осуждённый узник, томящийся в "Чёрном дельфине". Или окружённый врагами в сирийской пустыне раненый авиационный наводчик, которому в его последние минуты открывается подлинная картина мира.
Прислушаемся к подземному гулу русской истории. Да не смутят нас истошные крики мнимых прорицателей и витий. Кстати, среди этих многошумных витий особое место занимает аномально возбудимый Александр Невзоров, у которого каждую среду случаются месячные.
Илл. Геннадий Животов. "Емельян Пугачёв".
