Роза «Ушаков»

Столица Мордовии Саранск — прелестный город. В нём светло, просторно, вдоль проспектов дует свежий ветер, пахнущий душистыми табаками. Здесь легко, свободно, чудесно. Не верится, что здесь, в Саранске, во дни моей молодости я видел деревянные тротуары и покосившиеся домишки.

Великолепные кварталы с жилыми домами-башнями, прекрасные улицы, переходящие через множество затейливых бетонных развязок в кольцевую дорогу. Саранск — это город театров, музеев, великолепных соборов, город фонтанов и памятников, город восхитительного стадиона, возведённого в те дни, когда Саранск во время чемпионата мира стал столицей мирового футбола. Скверы в городе громадные, как леса. И кажется, что весь город переливается, как огромная морская раковина со множеством перламутровых оттенков. Саранск постоянно меняется, хорошеет, напоминает гнездо какой-то волшебной птицы, которая обитает среди этих театров и фонтанов и непрерывно благоустраивает своё гнездовье. Что ни день, появляется хотя бы малое перламутровое пёрышко или хрустальная прозрачная ветка. И ты ждёшь, что из этого гнезда птица прянет ввысь — в синее мордовское небо. И из этого неба на землю спустится ещё не ведомая нам, но ожидаемая, страстно выкликаемая жизнь, где не будет тьмы и страданий, а только свет, благоухание цветов, хрустальные переливы.

Так думал я, может быть, с излишними восторгами, начиная своё странствие по Мордовии — земле мечтателей.

Я хотел понять, как мечта, поселившись в человеке, делает его творцом, который превращает пустыню в сад. В шестидесяти верстах от Саранска в селе Новотроицком я познакомился с Владимиром Викторовичем Руженковым. Он — уроженец этих мест, покинул село в те годы, когда оно было мощным, цветущим хозяйством. Он учился, получал одно за другим образования, занимался политикой, экономикой. А когда возвращался в родные места, ужасался тому, что совершили с селом окаянные 90-е годы. Хозяйство рухнуло в одночасье: коровники превратились в руины, словно их обстреливала артиллерия, люди разбежались в поисках работы, оставив после себя зарастающие земли. Народ горевал, спивался. И невыносимая боль при виде гибнущего села, любовь и сострадание к землякам породили в нём мечту — одолеть катастрофу, спасти любимую Родину. Обладая властью, влиянием, средствами Руженков первым делом построил в обездоленном селе храм: светлый, чудесный с золотыми крестами. Эти золотые кресты заглядывали в мутные окна неопрятных домов, смотрели на заросшие лебедой огороды, влекли к себе унылые, утратившие веру глаза. К храму потянулись людские души, стали съезжаться покинувшие село люди. Начали строить на новых усадьбах первые дома. Руженков неутомимо убеждал, ходил с односельчанами на службы. Сам, подобно священнику, проповедовал, вдохновляя людей не посулами, не обещаниями немедленной благополучной жизни, а увлекал их в свою мечту, в свою, казалось, утопию, где на месте обезлюдевших улиц, возникнут чудесные дома, загомонит детвора, на стадионе зашумят спартакиады. Каждое своё мечтание он подкреплял делами, не позволяя угаснуть этим искоркам веры, которые зажглись в сердцах изнурённых, изверившихся людей.

Как прекрасно сегодня село Новотроицкое! Как просты и великолепны огромные стальные коровники, похожие на ангары для самолётов! Как чудесны улицы с новыми домами! Вот дом, где живёт семья с тремя детьми, есть гараж с прекрасной машиной. И откуда хозяин дома уходит на работу, чтобы сесть за руль тяжеловесного грузовика, а хозяйка отправляется учительствовать в школу.

Во Дворце культуры — библиотека, зал для концертов. На стадионе, превосходном, ухоженном, сражаются футбольные команды. А произведённые в "Новотроицком" сыр и колбасы, холодцы и йогурты наполняют полки саранских магазинов, и за ними выстраиваются очереди. Мечта, рождённая в сострадании к народным бедам, в любви к своему народу и к родимому краю, эта мечта стала смыслом и содержанием непочатых, огромных трудов, в которые погружён мечтатель Владимир Викторович Руженков.

В советское время Мордовия славилась не только своими стадами и хлебными полями. Она была известна своей индустрией. Здесь работали оборонные заводы, находились научно-исследовательские институты. Мордовия была столицей светотехники — в крае трудились исследователи и производственники, создававшие новейшие осветительные приборы, которыми освещались и праздничные города, и отсеки подводных лодок. Всё было сметено в 90-е годы, как будто реформаторы мстили за что-то народу, сумевшему создать уникальное советское общество. На этой выжженной земле среди ржавого железа, из которого бурно росли сорняки, казалось, не может взрасти новая индустрия Мордовии. Но нет! Она стала взрастать. Среди тех, кто её взращивает — Виктор Васильевич Якуба, неутомимый мечтатель. Его усилиями в Саранске создан великолепный "Технопарк-Мордовия" — стеклянные кристаллы, в которых переливаются облака и отражаются окрестные зелёные рощи. Ему говорили: "Какой "Технопарк"? Смешно помышлять о мордовских высоких технологиях. Ты — утопист! Перестань бродить по этому пустырю, заросшему колючками, перестань мечтать о дворце науки и техники".

Вот она, сбывшаяся мечта — "Технопарк", украшение Саранска. Этот кристалл разделён внутри на множество отсеков и лабораторий, и в каждой стеклянной ячейке разместилась небольшая фирма, работают испытатели, предприниматели, занимаются изобретениями. Здесь, как в пчелиных сотах, роится мордовский малый и средний бизнес. И Мордовия вновь становится землёй, на которой вырастают высокие технологии. Саранский "Технопарк" входит в тройку лучших технопарков России, не уступая Новосибирскому, который питается всей мощью новосибирской академической науки.

Я ознакомился с той частью "Технопарка", где молодые электронщики, программисты, технологи создали уникальный центр, там подвергаются испытаниям приборы и аппараты, работающие в тепловозах, самолётах, кораблях, в шагающих экскаваторах. В этих просторных залах стоят диковинные приспособления, своей эстетикой, промышленной красотой напоминающие ультрасовременные скульптуры. И в каждом из этих устройств таится какая-нибудь деталь. Одну из них, работающую в условиях непрерывной тряски, проверяют на стойкость к ударам и вибрациям. Другая деталь, состоящая из электронных элементов, работает в условиях повышенной влажности — на воде или в тропиках. И её проверяют на стойкость к тропическим дождям или ядовитым туманам. Третья деталь, быть может, изъятая из корпуса ракет или самолётов, подвергается испытанию по устойчивости к электромагнитным излучениям, которыми противник стремится ослепить летящий боевой аппарат. Здесь добиваются того, чтобы эта деталь была нечувствительной к электромагнитным атакам, была для них незаметна, что превращает самолёт в летящую невидимку.

Одно из главных завоеваний "Технопарка" — это молодёжь. Выпускники саранских высших учебных заведений приходят сюда и обретают уникальные практики. Это они, новые поколения учёных и инженеров, исполненные достоинства, спокойной уверенности и увлечённости, составляют цвет новой технической интеллигенции Мордовии. Отец-основатель "Технопарка" стремится к тому, чтобы каждый из этих молодых авангардистов превратился в мечтателя. "Технопарк" создаёт не только новую техносферу Мордовии, но и новое поколение мечтателей, пришедшее на смену отцам-основателям.

Мечтатель Сергей Николаевич Кизим — глава Темниковского района Мордовии стал таковым в поисках самовыражения, в стремлении к совершенствованию, в обретении новых способов для реализации своих организационных и управленческих возможностей. Ещё недавно он был владельцем крупнейшего в Саранске таксопарка. Стал уважаемой в городе персоной. Но в своих творческих возможностях достиг потолка. Ему захотелось новизны. Он стал искать новое поле для применения управленческих потребностей и знаний. Город Темников, куда он переехал из Саранска, уездный провинциальный городок, славен своим историческим прошлым. Через этот город проходили старинные тракты, двигались войска, переселенцы, шло татарское, русское войско… Здесь бушевали восстания — пугачёвское, разинское. На главной площади города была сожжена легендарная Алёна Арзамасская, предводительница восставших крестьян. Её изловили, мучили, сочли ведьмой и сожгли. И местные люди называют её темниковской Жанной д’Арк. Казалось бы, что доброго может случиться в Темникове, где в советское время было несколько фабрик, учебных заведений, а теперь от фабрик остались одни пустыри, хотя молодёжь продолжает учиться?

Новый глава района ищет способы оживить чуть тлеющую экономику края. Неподалёку, в соседней Нижегородской области, находится Саров, закрытый город атомных физиков, особенно чувствительных к экологическим проблемам. И Темников развивает аграрное производство, готовое предоставить высоколобым учёным самые чистые, свежие, экологически безопасные продукты.

Неподалёку от Темникова, в той же Нижегородской губернии, находится знаменитое Дивеево с бесконечными потоками туристов и богомольцев. Новый глава хлопочет об улучшении дорог, соединяющих Дивеево с Темниковым, чтобы туристы заглянули и сюда, в этот своеобразный город с купеческими домами, соборами, историческими преданиями и народными притчами. Глава района неистощим на выдумки. Своей волей, смекалкой и творчеством находит живые клетки одряхлевшей ткани, пуская их в рост. Так, его радениями недалеко от Темникова, в мордовском селе Лесное Цибаево было создано Мордовское подворье. И всякий заезжий сюда турист вдруг с радостью окажется в мордовской традиционной избе, где хозяйки в белых домотканых одеждах, шитых алыми узорами, покажут ему, как в горячей печи готовятся традиционные мордовские блины. Здесь угостят его вкуснейшей бражкой, которая хоть не пьяна, а сладка. И особенно вкусно пить её из толстостенных глиняных чаш. А, вкушая мордовский обед, турист услышит голосистых певуний, которые под гармошку с трещотками, бубнами споют ему мордовские песни. Да так лихо и красочно, что запляшут поленья в печи и пьяная настойка в рюмке.

В мордовском заповеднике, что тут же, в Темниковском районе, Сергей Кизим находит рабочие места для темниковских мужиков, которые устраиваются в заповедник лесниками и егерями. Мордовский заповедник огромный, в нём обитают медведи и лоси, растёт множество небывалых кустов и деревьев. По окраинам заповедника проложены тропы, по которым туристы, любящие лес и птичье пение, могут пройти несколько километров, не утонув в болотах, не поломав себе ноги на буреломах.

Директор заповедника Александр Борисович Ручин, профессор, биолог, ещё недавно преподававший в университете Саранска, приехал в заповедник, собрал вокруг себя коллектив исследователей и изучает местную природу и фауну. Когда я спросил его, что побудило его оставить людный город и, подобно староверу, уйти в леса, он сказал, что приехал в гости к зверям. И не он управляет заповедником, а заповедник управляет им. Этот необъятный мир живых существ — от медведей и ястребов до крохотных жучков и лесных цветов — одухотворяет его. И здесь экологическая этика перерастает в благоговение перед жизнью, в то мироощущение, которое ещё посетит наше расплодившееся по земле человечество с его бесконечными машинами, городами и ревущей техникой. Гармония природы и человека, машины и цветущего дерева, грозного самолёта и крохотной лесной птахи — это и лежит в основе его мировоззрения, в основе его мечты.

Если директор мордовского заповедника имеет дело с крупным зверем: с медведем, лосем, косулей, — то биолог концерна "Биохимик" Дмитрий Николаевич Земсков имеет дело с существами более мелкими, а именно — с бактериями. Он работает на предприятии, изготовляющем антибиотики. Здесь, среди этих автоклавов, реакторов, нагревателей, гигантских химических реторт происходит создание лекарства, который помогает победить грипп, воспаление лёгких, бронхиты, опухоли. Драгоценный препарат, спасающий жизнь тысячам людей. Я трогаю гигантские жбаны, в которых находятся растворы питательных растений и множатся мириады бактерий, и мне трудно понять, как эти существа, которых я разглядывал в электронный микроскоп, продолговатые, двуногие, овальные, как пузырьки, желтоватые, красные, как все эти бактерии выходят на бой с другими бактериями, несущими болезнь и смерть, и одолевают их. Здесь, в этом производственном центре, работающем на возрождение отечественной фармацевтики, происходит не видимая миру борьба. Антибиотик имеет свойство устаревать, ослабляться. Злокозненные штаммы, против которых применяется антибиотик, умудряются изменяться, ускользать от воздействия антибиотиков, модифицироваться в новые формы, продолжая возбуждать эпидемии. И учёные-фармацевты изобретают новые формы антибиотиков, способные бороться с видоизменённым штаммом. Здесь создаются новые типы бактерий, в них закладываются свойства побеждать и убивать злокозненные штаммы. Учёные-технологи не просто откликаются на появление новых неуязвимых штаммов, а опережают их развитие, создают такие антибиотики, которые ждут появления этих новых зловредных штаммов, вступают с ними в единоборство и побеждают их. Мордовия становится центром возрождённой российской фармацевтики. Борьба за человеческую жизнь и здоровье, которая проходит в этих цехах и лабораториях, есть исполнение древних сказочных заветов о молодильных яблоках, о живой и мёртвой воде, побеждающей человеческую хворь и старость, возвращающей людей к жизни. Заветная мечта человечества.

Но главная драгоценность и чудо Темниковского района — адмирал Ушаков. Здесь, в его родовой усадьбе, проходили последние годы жизни отставного победоносного адмирала. Здесь он скончался, здесь в Санаксарском монастыре находится его могила, его мощи. Два века Фёдор Ушаков смиренно лежал в могиле. Но вдруг, будучи прославлен, причислен к лику святых, превратился в ослепительную духовную вспышку, окормляющую не только монастырь, где покоятся его мощи, не только Темниковский район, но и всю Мордовию, всю Россию. Ему пишутся иконы, ставятся памятники, посвящаются храмы. Игумен монастыря отец Иннокентий говорит, что рака с мощами святого Феодора стала центром, вокруг которого задвигались огромные миры русского сознания, стали стекаться люди со всей России, со всех её великих флотов. Среди братии монастыря есть подводник, который пришёл служить в монастырь, чтобы быть поближе к Ушакову.

Когда мощи Ушакова переносились в храм, гроб с его прахом несло несколько действующих боевых адмиралов, а в огромной нескончаемой процессии шёл весь цвет Российского военно-морского флота. Мощи святого адмирала двигаются по России, выставляются в главном военно-морском соборе в Кронштадте. И к нему на поклонение являются самые выдающиеся морские офицеры России, награждённые орденами, медалями, звёздами Героев России.

Двигаюсь среди прекрасных строений и храмов монастыря, шагаю по полям вокруг обители, и возникает странное ощущение, что здесь, в этих травах, бушуют воды Чёрного и Средиземного морей. Здесь пушки русских кораблей громят турецкого Осман-пашу. А русская морская пехота, спускаясь с ушаковских кораблей, штурмует бастионы Корфу. И маленький уездный городок Темников стал портом всех морей и океанов, по которым движутся корабли Российского флота.

Когда случилось несчастье с батискафом в Баренцевом море и погибло 14 отважных офицеров, здесь, у мощей святого Фёдора, служились поминальные молебны, и прихожане говорили, что они видели, как рыдает икона Фёдора Ушакова.

Мордовия, как и всякая другая земля России, рождает великих людей. Адмирал Фёдор Ушаков родился под Рыбинском, на Волге, прошёл гигантский путь по черноморским и средиземноморским волнам. Последние годы жил в Мордовии, где и был похоронен. И здесь же воскрес и превратился в Ушакова-святого, начал свою вторую — великую небесную жизнь. Мордовия отпустила земного Ушакова на небо.

Великий православный мистик патриарх Никон, основавший под Москвой Новый Иерусалим, куда перенёс из Новой земли названия Гефсиманского сада, Фавора, Иордана, Генисаретского озера, патриарх Никон был мордвин. Он родился в мордовском селе и снискал себе сан святого.

Наш современник, мордвин — скульптор Степан Дмитриевич Нефёдов, взявший себе творческий псевдоним Эрьзя, воплотил в себе мистический дух мордовского народа, испокон веков поклонявшегося лесам, лугам, рекам, прославлявшего снега, воды, солнечный огонь. Его драгоценное искусство я созерцал в Мордовском республиканском музее изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи. Директор этого чудесного музея Людмила Николаевна Нарбекова вела меня от одной скульптуры Эрьзи к другой.

Немалые годы своей жизни он провёл в Аргентине, и в его мастерскую из тропических лесов свозили коряги, суки, огромные наросты с тропических деревьев. В этих сморщенных, складчатых, корявых древесах скульптор умудрялся разглядеть женские очи, губы, прелестную девичью плоть, могучие лики мудрецов. Он вытачивал их из дерева, как бы извлекал их сокровенные образы. Из этих коричневых смуглых дерев он создал целый народ, целое человечество, словно там, на чужбине, Мордовия являла ему лики своих сыновей и дочерей. Эрьзя принадлежит к поколению российских художников таких, как Коненков, Цаплин, как поэт Хлебников и прозаик Платонов, к поколению, мечтавшему о возвышенном человечестве, о космической красоте людей, соединяющих земное и небесное, дерево, камень и вдохновенную человеческую мечту.

Тут же, в музее Эрьзи, где высится огромная деревянная голова его знаменитого "Моисея", я слушал пение народного мордовского ансамбля "Келу". Прекрасные певицы в белых облачениях, на которых чёрными и алыми нитями выведены знаки Солнца, Земли и Воды, эти певицы своей статью, своими дивными голосами напоминали древних мордовских богинь, каждая из которых бережёт свою мордовскую вотчину: опушку леса или речную пойму, или высокую, открытую свету гору. Я слушал их голоса, которые возносились ввысь, и там, в высоте, эти мордовские песнопения, мне казалось, сплетаются с русскими песнопениями, в этом дивном сплетении движутся выше и выше. И там сплетаются с песнями татарскими, кавказскими, удмуртскими, образуя восхитительный букет голосов, восхитительное соцветие народов, населяющих нашу Россию — драгоценное общероссийское достояние.

С главой республики Владимиром Дмитриевичем Волковым мы обсуждали проблему власти. Что влечёт человека во власть? Быть может, через власть снискать себе богатство? Или, получая власть, возвыситься над другими, утвердиться за счёт других? Или власть нужна человеку-мечтателю, чтобы его мечта, чтобы его сокровенный проект получили возможность воплотиться? И самые великие правители мира, России были те, кто вынашивал планы преобразований, новой эпохи в жизни государства Российского. Любить народ и бояться Бога — вот заповедь, которую должен помнить президент, губернатор или глава корпорации.

В кабинете Волкова висит большая икона Ушакова. И он поведал мне, что, принимая сложные решения, он молится этой иконе, словно спрашивает у Ушакова совета, просит вдохновить, удержать от ошибок, способствовать народному благу. Я спросил его, какие заветы Ушакова он воплощает в своей работе. И глава Республики ответил мне: "Когда Ушаков был адмиралом, он был непобедим на море, когда он стал святым, его дух делает Россию несокрушимой на земле и на небе".

Едешь из Саранска час-другой, и вдруг среди полей и лесов возникает сверкающий блеск — до горизонта, словно сюда слетелось множество стеклянных стрекоз. И ты оказываешься в хрустальном мире теплиц. Здесь в объединении "Мир цветов" выращиваются розы, изысканные голландские сорта, белые, алые, розовые, цветут круглый год, даже среди лютых морозов. Компьютеры регулируют в этих теплицах свет, влажность, плодородие земли, добиваясь их сочетания, при котором розы непрерывно плодоносят. Каждое мгновение раскрывается множество бутонов, и в теплицах происходит бесшумное движение рождающихся на свет цветов. Главный агроном Дмитрий Николаевич Плешаков сообщил мне, что мордовские розы занимают десятую долю всего российского рынка роз, остальное привозится из Голландии, из Латинской Америки. В России эти теплицы — самые большие и плодоносящие. Он сказал мне, что красота и нежность этих цветов, которые не оставляли равнодушными ни одного из поэтов древности и нынешних времён, эта красота вдохновляет и тех, кто ухаживает за цветами. Женщины, которые выращивают розы и складывают их в восхитительные букеты, становятся нежнее, благообразнее, прекраснее, словно розы передают им свою красоту и чистоту. Он сам — человек науки, человек компьютера, человек рыночных стоимостей, но и он не может остаться равнодушным к этой красоте. И бывает мгновение, когда он говорит с розами, как с живыми существами.

Здесь выращиваются розы известных во всём мире голландских сортов, но быть может, настанет день, когда мордовские селекционеры создадут особый неповторимый сорт роз. Роза "Ушаков" — роза мордовской мечты.