Карантин располагает к размышлениям о новой организации жизни.
Разбухание больших городов, строительство всё более высотных монстров – не только эстетически уродливо и депрессивно для психики, но, как теперь выяснилось – эпидемиологически опасно. Скученность вообще опасна: недаром скученные средневековые города вымирали при всяком моровом поветрии, а наши предки, селившиеся более широко – оказывались в лучшем положении.
Так что теперь вопрос «Как жить?» встаёт по-новому актуально. Говорят, с таким вопросом ходоки являлись к Льву Толстому в Ясную Поляну.
Самое время вспомнить идею города-сада. В 1898 г. англичанин Э. Говард опубликовал книгу "Завтрашний день. Мирный шаг к подлинной реформе" (при переиздании в 1902 г. книга получила новое название - "Города-сады завтрашнего дня"). Там он развил идею нового поселения – соединяющего достоинства города и села без их недостатков. Англичане в глубине души всегда считали, что единственно нормальная жизнь – это жизнь в коттедже, окружённом садом.
В России эта идея быстро нашла понимание. В 1913 г. было запланировано строительство таких городов в Центральной России и в Сибири; а на Дальнем Востоке в 1912 г. был заложен такой город - Алексеевск. Город-сад начали строить и на месте нынешнего Жуковского.
После Революции и Гражданской войны развернулась т.н. «градостроительная дискуссия» (собственно, их было две: в 1922-23 г. и в 1929-30). Обсуждалось, как должен жить победивший пролетариат: в коттедже, в многоквартирном доме, в доме-коммуне? Каков должен быть тип и размер поселения? Возможностей строить было мало, архитектура часто оставалась «бумажной», и это, может быть, даже способствовало идейному творчеству.
Среди множества идей и проектов город-сад занимал почётное место. Даже такой неоклассик, как И.Жолтовский, спроектировал в 1921 г. небольшое поселение. Так что памятные всем строчки Маяковского: «Через четыре года здесь будет город-сад» - это план, а не утопия. "Рабочий город-сад", "красный город-сад", "город-деревня"- термины того времени.
Думать о новом типе расселения начали сразу после революции. В 1918 г. в газете "Правда" появилась заметка: «В президиум Московского Совета поступил проект комиссара Елизарова об устройстве поселков-садов для рабочих. Согласно проекту, поселки должны быть начаты постройкой еще зимой, с таким расчетом, чтобы к весне можно было переселить туда часть рабочих Москвы с семьями».
Идея преодоления противоположности города и деревни была близка уму всех социалистов, начиная от Оуэна и Фурье. Известный социалист Август Бебель писал: «Никто не станет считать современный рост больших городов здоровым явлением. ... этот рост больших городов можно сравнить с человеком, у которого объём живота беспрерывно увеличивается, тогда как ноги делаются всё тоньше и, в конце концов, не в состоянии более выносить тяжесть тела... Они постепенно должны рассеяться, так как население тогда переселится, наоборот, из больших городов в деревню, образуя там новые общины, соответствующие изменившимся условиям, и соединяя свою промышленную деятельность с сельским хозяйством».
Так что идея города-сада, где люди живут и трудятся и в сельском хозяйстве, и в промышленности, вовсе не нова. Мало того, русские города до революции состояли на 90% из одноэтажной застройки. В детстве я любила ездить в Тулу к бабушке, которая жила в центре города в доме с огромным садом. А ведь Тула с незапамятных времён, с Петра I, была промышленным городом. Нам нужно всего-навсего вернуться … к себе.
Есть сведения, что и перед началом массового строительства пятиэтажек обсуждалась возможность массового коттеджного строительства, но победила пятиэтажка. Мне кажется, нашим руководителям просто не хватило широты взгляда и независимости мышления, чтобы сделать не так, как «в нормальных странах». Робость и зависимость мышления вредила нам весьма часто.
Что касается экономической выгоды-невыгоды – это как посмотреть. При коттеджном расселении не нужны дачи – это какая же экономия! Нужны дороги и коммуникации, но сами дома – гораздо дешевле, и для них годятся почти любые материалы. Отдельно стоящие дома дороже в обогреве, но зато не требуют колоссальных насосов, которые гонят воду на 25-й этаж. А в каких единицах выразить здоровье, физическое и психическое, детей, которые сызмальства видят птиц и белок, дружат с собаками и ухаживают за козами?
Кстати, есть данные, что люди, живущие с животными, имеют устойчивость к короновирусу, т.к. среди животных циркулируют подобные вирусы и люди приобретают к ним иммунитет. А что дети селян почти никогда не имеют аллергии – это замечено давно. Растить детей на природе неизмеримо удобнее и приятнее, чем «на этажах», значит, можно реально надеяться на прирост населения.
Разумеется, нужны серьёзные научные и инженерные разработки систем жизнеобеспечения таких поселений.
Такой подход – ровно обратный принятой сегодня концепции двадцати городских агломераций. Агломерации – это путь к смерти. Город-сад – путь к жизни. Пока мы движемся к смерти.
