"ЗАВТРА". Василий Олегович, в этом году вы стали автором текста Тотального диктанта, что не может не удивлять и не радовать, так как раньше выбор падал едва ли не на одних лишь либералов. Как вам поступило предложение? Вы предлагали себя в качестве автора или вам неожиданно позвонили?
Василий АВЧЕНКО. Организаторы Тотального диктанта мне сделали предложение, и я его принял. Не знаю, как они выбирают автора, может, смотрят на премиальные списки, на появление в публичном поле книг тех или иных авторов…
"ЗАВТРА". На тематику книг.
Василий АВЧЕНКО. Насчёт тематики, думаю, нет. Если ретроспективно посмотреть на авторов Тотального диктанта, то это совершенно разные фигуры. И отнюдь не только, как вы говорите, либералы. Достаточно напомнить, что среди авторов был и Захар Прилепин. Очень широкий спектр. И тематика разная, и авторы — идеологически, стилистически, жанрово… Разные литераторы, разные тексты. В моём случае — впервые автор был с Дальнего Востока и впервые выбор был сделан в пользу документальной литературы, которой я занимаюсь.
"ЗАВТРА". Отрывок для чтения выбрали вы, или вам организаторы сказали: "Вот это вы прочитаете"?
Василий АВЧЕНКО. Для диктанта каждый раз текст создаётся специально, чтобы его нельзя было списать, подсмотреть. Сам автор выбирает тему. Я решил рассказать о Владимире Арсеньеве, 150-летие которого мы отмечали в прошлом году. Это очень интересный человек — офицер, путешественник, государственник, мыслитель, общественный деятель. исследователь Дальнего Востока, учёный, писатель. Арсеньев, конечно, заслуживает, чтобы о нём писали книги, снимали фильмы, исследовали его наследие. Я этой фигурой давно интересуюсь и решил ещё раз напомнить об Арсеньеве и его мыслях. Что называется, пользуясь случаем.
"ЗАВТРА". А сами ранее вы писали Тотальные диктанты?
Василий АВЧЕНКО. Писал несколько раз. Были и пятёрки у меня за диктант, и четвёрки.
"ЗАВТРА". Насколько успешно участники справились с диктантом в этом году?
Василий АВЧЕНКО. В целом показатели, насколько знаю, соответствуют средним. Количество отличников сравнительно невелико, но оно более или менее стабильно из года в год. Далее идут хорошисты, троечники, двоечники… В слово "двоечники" я здесь не вкладываю отрицательного смысла. Это в школе критерии таковы, что и тройка — оценка не очень хорошая. А здесь непростые тексты, критерии оценки очень строгие, так что тройка — оценка высокая. Да и из-за двойки не стоит огорчаться. Как мы говорим, это акция не карательная, а просветительская, это праздник языка. Как 6 июня — День русского языка, так и диктант — тоже праздник русского языка, праздник словесности.
"ЗАВТРА". Что людей приводит на это испытание? Или это приключение?
Василий АВЧЕНКО. И испытание, и приключение. Человеку хочется испытать себя, вспомнить подзабытое, что изучал в школе. Может, узнать что-то новое о языке, погрузиться в какую-то тему.
Для меня лично были важны не только знаки препинания или орфограммы, но и содержание. Моя сверхзадача — привлечь внимание к Арсеньеву и его наследию, побудить либо вспомнить о нём, либо открыть впервые для себя. Если кто-то заинтересовался этой фигурой, я считаю свою задачу выполненной.
"ЗАВТРА". Ваша новая книга, которую вы и представили на фестивале, посвящена во многом прошлому — и событиям, и людям. А в интересе к личностям из прошлого чего больше — внимания к былому, или всё-таки важна нацеленность на будущее, и прошлое — как стартовый стол для ракеты в будущее? Что людей привлекает в таких книгах: читатель хочет уйти от действительности или черпает силы в прошлом, в великой истории, которую делали люди, о коих и идёт речь?
Василий АВЧЕНКО. Думаю, скорее, второе: набраться сил в славной, драматической, сложной истории, посмотреться в зеркало прошлого и увидеть себя. Это не уход от действительности. Уход от действительности — это другие литературные жанры или формы досуга.
Для меня нет противоречия между прошлым и будущим. Мне история видится как сплошное настоящее, и тысячу, и 100 лет назад, и сейчас — всё это настоящее, где мы видим и трагические, и драматические события происходящей сейчас истории, видим, как они рифмуются с событиями прошлых веков, повторяются на новых витках диалектической спирали. И конечно, я разделяю мнение, что книга о прошлом — это всегда книга и о настоящем, и даже о нашем возможном будущем.
"ЗАВТРА". Раньше путешественники были исследователями, первооткрывателями, становились героями, потому что преодолевали трудности, проходили через испытания ради высоких целей обретения новых земель, знаний об этих землях. Сейчас путешественник — это досужий турист.
Василий АВЧЕНКО. Возможность стать героем есть и сейчас. Как говорили в советское время, "в жизни всегда есть место подвигу". Но вы правы, турист и путешественник — это совершенно разный род занятий, разный тип характера, разный образ жизни. Путешественники, первопроходцы, как Марко Поло, Семён Дежнёв, Пржевальский, тот же Владимир Клавдиевич Арсеньев, и современный турист… Сравнивать не стоит.
В какой-то момент у людей так называемого среднего класса и выше появилось много свободного времени, много лишних денег, и они начали ездить по миру, чтобы сменить обстановку, расслабиться. Да, они в какой-то степени расширяют свой кругозор, но в основном загорают на пляжах, сидят в ресторанах. Кто-то взбирается на Эверест, занимается другими экстремальными вещами. Но большого смысла во всём этом, даже подвижничества, какое было у путешественников прошлых столетий, здесь, конечно, нет, нет и пользы для человечества, нет открытий и откровений.
Мне такой тип человеческого поведения, который показывает современный массовый турист, малоинтересен. Нужен смысл. И я если куда-то еду, то ищу смысл. Разведать что-то новое, открыть если не на карте, то в самом себе. Бывают журналистские задачи в поездках или, например, возможность поработать с каким-то архивом, который никто никогда не открывал, раскопать что-то важное. По возможности люблю бывать на Чукотке, Колыме, в заповедных сибирских уголках… Ехать куда-то праздным туристом мне неинтересно. На курортах, "на отдыхе" не был ни разу. Лучше буду сидеть дома, книги читать, что-то из них выписывать — это важнее.
"ЗАВТРА". Выбирая книги для чтения, чем вы руководствуетесь?
Василий АВЧЕНКО. Я обычно одновременно читаю несколько совершенно разных книг. Это и художественные произведения, классика русская и зарубежная, и современные. Много документальных книг самого разного характера и толка.
В последнее время мне очень интересен русский космизм — Фёдоров, Богданов, Вернадский, Ферсман… Последнего реже причисляют к космистам, но в его научно-популярных книгах — "Воспоминания о камне", "Занимательная геохимия" — не только интересные рассказы о камнях и геологах, но настоящие прозрения и откровения. Откуда взялся мир и как мировое вещество развивалось. Как связано живое и неживое вещество, как родился человек, куда движется эволюция, что будет с нами дальше. Это всё близко к космизму, к идеям французского мыслителя Шардена, мне это страшно интересно.
Очень интересны наши землепроходцы, которые шли на восток в XVII и XVIII веках, уже после Ермака — Москвитин, Дежнёв, Стадухин, Шалауров и так далее. Не всем досталась известность, многие пропадали, гибли. Это было мощное подвижническое движение, хотя была и экономическая подоплёка — соболь. Но не только. Меня всё это очаровывает, я во всём этом живу, пытаюсь понять, осмыслить.
"ЗАВТРА". Насколько активна литературная жизнь на Дальнем Востоке, есть ли потенциал, желание авторов писать и желание читателей читать?
Василий АВЧЕНКО. Пока есть речь, пока человек говорит, он пишет и читает. Книги пишутся и читаются. Другое дело, насколько это массово. Наша страна столицецентрична, в чём есть и плюсы, и минусы. Да, именно столица держит странным образом всю эту конструкцию, которая, как порой кажется, вообще не может существовать устойчиво, — гигантская тектоническая плита не с самым большим количеством народа. Но есть и минусы. Не хотелось бы, чтобы все блага — и материальные, и нематериальные, культурные, доступ к образованию, театрам, библиотекам, книгоизданию — были сосредоточены лишь в Москве.
"ЗАВТРА". За исключением горстки людей, этого никому не хочется.
Василий АВЧЕНКО. Хотелось бы без перекосов, дисбаланса, чтобы было более равномерное распределение. Чтобы не было так: есть Москва — и есть всё остальное. Хотелось бы, чтобы в каком-то смысле столичным был каждый провинциальный город, чтобы в нём были издательства, книжные магазины в достаточном количестве, литературные журналы, мощное культурное сообщество.
Да, у нас, безусловно, есть люди и пишущие, и читающие. Но не могу назвать дальневосточную литературную среду сильной, развитой. Есть отдельные интересные явления, но нет системы, среды, грибницы. Есть "пчёлы", но нет улья. Есть в Магадане издатель Павел Жданов, он сейчас участвовал и в фестивале на Красной площади, выпускает в своём издательстве "Охотник" прекрасные книги. Есть Александр Колесов во Владивостоке — замечательное издательство "Рубеж". Но это единицы — подвижники, энтузиасты, частная инициатива того или иного человека. Если они уйдут, не уверен, что это свято место будет заполнено.
Интересное явление недавнего прошлого: в 1960–1970-е годы жили в Иркутске и Красноярске великие сибиряки Распутин, Вампилов, Астафьев. Создавали произведения всесоюзного и даже всемирного значения, их переводили на многие языки. Хочется, чтобы подобное имело место и сейчас — и в Сибири, и на Дальнем Востоке, в Магадане, Петропавловске-Камчатском, Южно-Сахалинске и так далее. Но пока что есть отдельные искорки, из которых пламя ещё не разгорается. Тем не менее люди живут, пишут и читают.
Сейчас вообще всё сегментировано. Трудно представить книгу, которую бы читали все, которая могла бы стать общей темой для разговора.
"ЗАВТРА". Но государство ведь создавало систему, в которой это работало. Общая тема: из безграмотной страны создали страну самую читающую и обсуждающую прочитанное. Надеюсь, что основание книжного фестиваля на главной площади страны, приглашение к участию в нём представителей всех регионов — это понимание государством важности и литературы, и единства литературного процесса.
Василий АВЧЕНКО. Тоже на это надеюсь. Продолжая двигаться вперёд, нужно возвращаться к самим себе, оставаться собой, не терять себя.
