«Ты - моя мелодия,
Я - твой преданный Орфей...
Дни, что нами пройдены,
Помнят свет нежности твоей».
Из репертуара Муслима Магомаева.
Нынешние сериалы «про СССР» всякий раз лепятся по единой схеме — несчастные хомо-советикус пытаются выжить в краснознамённом аду и даже совершают подвиги, в том числе — гуманитарные, а всё дивное и прекрасное в человеке рождается вопреки инфернальной «Славе КПСС!». Последние десять-двенадцать лет фильмы о советских кумирах штамповались в убойно-промышленных масштабах, причём, 99 процентов изделий выходили бракованными. То густое враньё лезет из всех щелей, то композиция трещит по швам — из-за того же вранья. Или из-за буйной фантазии авторов сценария.
Саги о звёздах кино, эстрады и балета имеют общую точку сборки: ненависть к СССР и — жалость к талантам. Да! Их любил народ - замурзанный да забитый, на них косо глядела власть, их вожделел Запад — благоухающий ямайским ромом, коктейлями пряными да Шанелью номер 5. Но — нет! Грозной и при этом подлою силой на пути героев вставали чудища в погонах КГБ, МВД и с «корочками» ОБХСС.
Рисуется презанятное — кого ни возьми, хоть лауреатов Сталинской Премии, всем-то мешал социализм, ленинизм и диамат, а спасал от Гулага и забвения какой-нибудь полумифический господин-случай. Вместе с тем, такие сериалы не особо раздражают — в них по мнению Егора Холмогорова «...главные герои — старый телевизор, автомобиль «Москвич» и автомат с газировкой», а потому присутствует остро-ностальгический мотив. Девушки с причёсками «а-ля Бабетта» стучат каблучками-шпильками, ребята в клетчатых ковбойках фарцуют заокеанскими подтяжками, из окон звучит «Джамайка» Робертино Лоретти, а следом - «Королева красоты» Муслима Магомаева. «По переулкам бродит лето / Солнце льется прямо с крыш...», - незабываемый ритм эпохи.
Сериал «Магомаев» (реж. Дмитрий Тюрин и Роман Прыгунов) в этом смысле не лучше и не хуже остальных трагифарсов о нелёгкой доле гения за Железным Занавесом. Это - симпатичный, в меру идиотский и очаровательно-легкомысленный фильм-комикс, броско заявленный, как «музыкально-биографическое» повествование. Сетовать на условности — бесполезно. Они — часть жанра.
Мы давным-давно имеем дело с мифами об СССР — нас не спасает память; она чудовищным образом корректируется. Мы — сопротивляемся. Муслим Магомаев — летнее эхо моего детства. Голос, постоянно звучавший из радиоточек и парковых репродукторов. Выигрышная — с италийским шармом — внешность. Умение носить сорочки в духе Галантного века, чтобы исполнять «Каватину Фигаро». Изысканность. Юмор. Он умел всё — ироничные куплетики, твистовую чепуху, оперные партии, патриотические гимны.
«Это раздаётся в Бухенвальде», - мог пропеть лишь он, сопрягая пафос и ледяную скорбь. Когда Магомаева называют «советским Томом Джонсом» мне становится не по себе — отменно владевший голосовыми связками, эстрадный певец Джонс никогда не поднимался выше своего кассового репертуара, тогда как Магомаев позволял себе самые неожиданные ракурсы. Люди моего поколения до сих пор дискутируют на форумах и в блогах: чей Трубадур из «Бременских музыкантов» лучше — Олега Анофриева или Муслима Магомаева? Спор бессмыслен — это разные возрасты Трубадура, а «Луч солнца золотого» - шедевр, заслуживший самостоятельную судьбу, отдельно от сюжета «Бременских...».
Любой сериал — это не точный байопик, и старинные поклонники Муслима откровенно плевались после пяти минут просмотра. «Всё было не так!» - восклицали пожилые дамы, некогда сидевшие в первых рядах на всех концертах. Если брать за основу мемуары самого певца - «Любовь моя — мелодия», то и здесь ждёт засада. Кое-что, кое-как, чуть-чуть и — море выдумок.
Теле-проект «Магомаев» не про мелодию, хотя музыки в фильме очень много, но о сокрушающем влечении глав-героя к Тамаре Синявской — выдающейся оперной диве и общепризнанной красавице. «И я иду к тебе навстречу, / И я несу тебе цветы, / Как единственной на свете Королеве Красоты!» Творческая линия сопровождает love-story, делая её пикантной, по-восточному пряной и — цветистой. Но куда же без кошмаров «ужасного Совка»? Уже в первой серии — а на дворе 1962 год! - разворачивается попытка завербовать юного дебютанта. Нет, не в ЦРУ, конечно, а в Париж — негоже лилиям петь в пролетарско-тоталитарном логове. Это какая-то несменяемая деталь всех кино-историй о советском прошлом.
Такой же обязанностью сценаристов значится введение в сюжет плохих парней из министерств и ведомств. Их лица — туповаты, манеры — отвратительны, профессиональные навыки — смешны. Они — потешные фигуранты, напоминающие мелких бесов. На этот раз враги благородного певца - кабанчики из ОБХСС и министерства культуры. Аристократичным колоссом возвышается Екатерина Фурцева — по какой-то негласной традиции её принято умеренно хвалить в наших сериалах. Видимо, совсем уж ругать власть — некомильфо. Она-то и выступает вечной спасительницей Магомаева, отменяя убогие решения служилых людишек и бездарных чинуш.
Хуже всего — в плане диалогов. Большинство из них построены коряво - с явно информативной целью, дабы объяснить массовому теле-потребителю, что такое ОБХСС; как устроители концертов отчитывались за «левые» гонорары; что и кому за это грозило. Это напомнило разговор Бендера с Балагановым, когда те хотели разыграть роль братьев перед обманутым функционером: «– Когда же ты приехал из Мариуполя, где ты жил у нашей бабушки?
– Да, я там жил, – пробормотал второй сын лейтенанта, – у неё». Так и персонажи фильма стараются быть понятными для тех, кто не жил в СССР — разжёвывают, раскладывают. Правда, в честных книжках моего детства ОБХСС выступал, как положительная сила, а не сборище глуповатых зверушек. Да, часть зрителей так и не вняли ситуацию, решив, что им кажут опять лютую гэбню. Одна критикесса — дамочка тридцати лет! - задала вопросец в своей статье: «Почему особистам так интересен доход Магомаева?»
Антураж подобных сериалов и кинокартин всегда сводится к ещё одной фразе из Ильфа-Петрова: «Сразу видно человека с раньшего времени!», при том, что раньшее время, даже если определено фабулой, пишется размытым и около-приблизительным. Создатели вываливают всё, что знают о советской бытности — ковры, серванты, «двуглавые» торшеры, сервизы. Всё это узнаваемо — плюс-минус двадцать лет. И девчонки начала 1960-х рассекают в мини-юбочках — будто они уже в 1968-м. Сказано же в очень плохих, зато лихо издаваемых книжонках по истории костюма, что в 1960-х годах возобладала длина мини — вот и давай показывать ноги от ушей. В 1962-м году носили юбку-колокол, чтоб вы знали. Ассистентка-любовница Магомаева — некая Лика (о, не берусь утверждать историчность персоны!) вдруг заявляется в пиджаке с могучими лацканами и брюках-клёш, хотя 1970-е ещё не проклюнулись.
Эстеты неистово плевались, что у всех дев - «пышные» рты, как у современных Инстаграм-богинь, тогда как в эру магомаевской «Королевы красоты» имели место скромные губы. И «бабетты» не те! И не причёсывались этаким образом! Но, как отмечали всё те же Ильф с Петровым о фабрике грёз: «Что бы ни играла голливудская актриса - возлюбленную крестоносца, невесту гугенота или современную американскую девушку, - она всегда причесана самым модным образом». Сатирики ничего не добавили о губах — так вот киношный макияж будет следовать за понятно-сиюминутным.
Тем не менее, сериал не омерзительный, а местами — чарующий. Причиной тому — сербский актёр Милош Бикович, великолепно вписавшийся в российскую действительность и, в отличие от надоевших «сериальных» мальчиков, умеет играть. Он уже блеснул в таких замечательных фильмах, как «Балканский рубеж» и «Холоп», а также в крепком и не халтурном телепроекте - «Крылья империи». Бикович — обаятелен, мил собой, обладает уверенной пластикой. Он чем-то похож на своего героя — неуловимо, нюансами. Ещё одна несомненная удача - «клиповые» вставки а-ля американский мюзикл.
Если же смотреть в целом, то ощутимые плюсы всё же не перевешивают минусы. Одно успокаивает: эти огрехи и провалы не являются персональными ляпсусами режиссёров и сценаристов «Магомаева». Это — системная ошибка, именуемая программистами «баг». Все так делают — и мы так сварганим. Плохой СССР — гениальный певец — шикарные girls – фарцовщики «на хате». Как плохо, что мы так жили. Как хорошо, что мы так жили! «Ты - моя мелодия, / Я - твой преданный Орфей», - проникновенно пел Магомаев. Орфей — в аду?
