После реформ 2013 года Российская академия наук (РАН) была превращена в Клуб заслуженных учёных, она была лишена институтов, лишена существенного финансирования, по сути, лишена права заниматься наукой. Академик Владимир Фортов на последнем Государственном совете, посвящённом науке, обратил внимание на абсурдность этой ситуации. И тот факт, что президент России встречается с президентом Академии, очень значим. Он показывает, что с Академией, конечно, не в её нынешнем, а в её будущем состоянии, связываются определённые надежды и планы.
Во-первых, на встрече была высказана мысль, что РАН должна быть привлечена к целеполаганию и стратегическому планированию. Это очень важно, потому что сейчас ситуация со стратегическим планированием плачевна: у нас есть десятки тысяч документов по этому вопросу, и система настолько сложна и запутана, что говорить о каком-то планировании более чем сложно. И вот Академию наук просят с этим кругом вопросов разобраться.
Во-вторых, было подтверждено, что Академия наук должна осуществлять научно-методическое руководство всеми институтами, которые у неё отняли. То есть, как было замечено президентом Академии, и Путин с этим согласился, нынешняя РАН должна стать «государевым оком над всей наукой».
В-третьих, обсуждалась ситуация с аспирантурой. Если раньше аспирантура была связана с защитой диссертаций и подготовкой научных работников, то сейчас стараниями реформаторов от образования аспирантура превратилась в очередной этап образовательного цикла, а именно в продолжение бакалавриата и магистратуры. В связи с этим аспирантура была открыта во множестве организаций, которые вообще не ведут научной работы. На встрече президент России подтвердил, что аспирантура должна быть возвращена в исходное состояние и рассматриваться как этап в подготовке научного работника, а не как очередная ступень образования.
В-четвёртых, произошло отчасти возвращение к парадигме Петра I, который говорил о необходимости триады "гимназия — университет — академия". В советское время Академия наук была очень широко представлена в системе образования: выдающиеся академики писали учебники, проводили реформы в преподавании математики, физики, других школьных предметов. В течение последних тридцати лет Академия была отстранена от каких-либо дел в школе. На встрече было сказано, что Академия наук должна участвовать в деятельности системы образования.
Теперь посмотрим, какие вопросы не вошли в круг обсуждаемых на этой встрече, однако их решение необходимо в самом ближайшем будущем.
Во-первых, это вопрос о том, когда академические институты будут вновь присоединены к Академии наук. Этот вопрос остался открытым.
Во-вторых, это механизм функционирования академической экспертизы. Ведь если РАН занимается экспертизой крупных проектов, то это невозможно без соответствующих научных исследований. Но если эти исследования проведены и Академия, к примеру, даёт отрицательный отзыв относительно экономических реформ или относительно той или иной отраслевой стратегии, то вдруг выясняется, что некому прочитать эти экспертные заключения, поскольку экспертиза не включена в контур государственного управления и может быть легко проигнорирована.
Может возникнуть вопрос: а готова ли сама РАН к выполнению государственных задач? Вспомним, что в своё время выдающийся советский математик, механик, президент Академии наук Мстислав Келдыш полагал, что в Академии должны быть один или два приоритета, которые понятны и важны для общества и могут его поднять на более высокий уровень. Тогда такими приоритетами были космический и ядерный проекты.
Какими должны быть эти приоритеты сегодня? Ответ на этот вопрос лежит в области целеполагания — области совместной деятельности учёных, руководителей науки и руководителей государства. Если ставить цель иметь как можно больше публикаций, которые индексированы в западных базах данных, как сейчас это делается, то это, мягко говоря, курьёз: это всё равно как судить об опере по тому, сколько в ней нот. Если цели будут сформулированы по-другому, то найдутся и люди, готовые выполнять большие государственные задачи.
Ещё одна проблема — это соотношение фундаментальной и прикладной науки. Фундаментальная наука работает за горизонтом, её результаты могут оказаться востребованным через 40-50 лет. А экономический эффект даёт прикладная наука с горизонтом 10-15 лет, на её основе делается 75% изобретений. Прикладная наука была разгромлена в 1990-е годы. И, к сожалению, пока вопрос о возрождении прикладной науки не ставится. Более того, для развития прикладной науки нужны крупные высокотехнологичные предприятия, с которыми в России тоже не очень отрадное положение.
Но сам факт встречи президента России и президента РАН показывает, что тема науки связана со стратегической безопасностью страны. Проигрывать на этом направлении нам нельзя. Вопрос надо ставить так, как в своё время ставил Игорь Курчатов: обгонять, не догоняя, искать свои пути. Потому что мысль гайдаровских реформаторов о том, что всё нужное купим за границей, а наука может подождать, давно провалилась.
На встрече Владимира Путина и Александра Сергеева был поставлен вопрос об увеличении количества учёных, и это знаковый момент. Это означает, что у руководства страны есть понимание того, что без науки России не выстоять.
