Камни света

«Люблю цветные стекла окон

И сумрак от столетних лип,

Звенящей люстры серый кокон

И половиц прогнивших скрип».

Иван Бунин

Инициатор уникальной выставки – Елизавета Лихачёва, на тот момент глава Музея архитектуры имени Алексея Щусева. Сейчас она вступила в очередную должность, сулящую большие перспективы. «Архитектура света» - её прощальный бенефис в стенах щусевской арт-площадки, ставшей за эти годы одной из жемчужин Москвы-творческой.

«Этот проект важен для Музея не только как рассказ об одной из популярных строительных технологий прошлого, но и как пример возвращения забытых технологий в будущее. Мы расширяем палитру современной архитектуры и дизайна: одной из задач проекта является актуализация ‘фальконье’ и стекла в архитектуре, возобновление многогранности методов использования этого материала», - сказала Лихачёва.

Выставка, проходящая во флигеле с ироническим названием «Руина», посвящена самому оригинальному из материалов, какие употреблялись в зодчестве – стеклянному кирпичу Фальконье. Вместе с тем, это сага об эпохе, когда стремление к манерному изяществу сопрягалось с научным поиском, а международные Expositions поражали роскошью и новизной, обещая миру соблазнительные горизонты. Здесь - разговор о том, что человек всегда был заворожён цветными стёклами, а если их удавалось «приручить», сделав небьющимися – это воплощение грёзы.

Итак, перед нами фото швейцарского инженера, художника и архитектора Гюстава Фальконье (1845 – 1913). Бородат, с умными глазами и хитрым прищуром, похож на купчину из пьес Александра Островского. Удивительно, как похожи люди одной генерации, живущие в разных странах! Его страстью было стекло – красивое и капризное. Однако оно умеет быть стойким, если его заставить. С середины XIX века много писалось о пользе и важности солнечных лучей в помещениях, но стоял вопрос дорогостоящего отопления – застеклённые поверхности не годились для комфортного бытия.

Фальконье вошёл в историю открытием пустотелых стеклянных кирпичей, изготовлявшихся способом выдувания. Герметично подогнанные друг к другу и соединённые тонкой прослойкой цемента, они составляли узор, напоминающий пчелиные соты. Из них создавались проёмы и стены – они впускали свет, но удерживали тепло, а ещё по-царски смотрелись, как изнутри здания, так и снаружи.

Свои опыты Фальконье начал в 1880-х, добиваясь идеального сочетания прозрачности и твёрдости, а в 1893 году представил творение на World’s Columbian Exposition в Чикаго. На одном из стендов – фотография маленьких павильонов, сделанных из тех кирпичиков. Швейцарца ждал триумф – его разноцветные стеклокирпичи так понравились публике, что метод получил распространение, а сами штуки стали называть просто «фальконье». В России о них писали профильные журналы «Зодчий» и «Строитель. Наше жилище», говоря о «пустотелых камнях из стеклянной массы». Архитекторы загорелись идеями – разноцветные чудо-стёкла, которые дивно преломляют свет, не бьются, не портятся – что могло быть лучше?

Именитый зодчий Гектор Гимар для дворца Беранже (Castel Beranger) – этого символа Ар нуво – использовал сразу несколько вариантов «фальконье». На экспозиционном стенде мы видим рисунок с изображением Castel Beranger, а также фотографии, сделанные нашим искусствоведом Никитой Андреевым внутри этого легендарного дома-фантазии. И – пошло-поехало! Торговые центры, банки, офисы крупных компаний – все, кто могли себе позволить эту роскошь – камни света от Фальконье. Так, на фотографии 1900-х годов явлен ещё один шедевр французского Модерна – купол универмага «Самаритэн» (La Samaritaine) Франца Журдена и Анри Саважа. Ныне этот монстр галантерейных чар переделан почти до неузнаваемости.

«Камни» Фальконье использовались для оформления зимних садов – излюбленной игрушки богачей. Создатели репрезентативных оранжерей (тех, что для форса, а не лишь для выращивания плодов!), тоже ухватились за те кирпичики. Получались волшебные чертоги, напоминающие сказку 1001 ночи. В такой кладке виделось нечто ориентальное, и в ряде рекламных изданий этот вариант значился даже, как «мавританский». На востоке ничего подобного не было и сходство наблюдалось лишь отдалённо-внешнее, но почему бы не завлечь публику модным словцом? Серебряный век благоволил к гаремным шелкам, экзотическим танцам, парфюму «Исфахан» от Поля Пуаре и, разумеется, к бакстовской Шехерезаде.

Варианты кирпичей были многообразны – от шестигранников до вычурных ракушек. По мере популяризации материала нашлись хитроумные дельцы, взявшие за основу концепцию производства, но видоизменявшие форму, размеры, пропорции и рельеф изделий. Тем самым они освобождали себя от патентных претензий правообладателя. Российская Империя не отставала, и на территории Польши, тогда входившей в состав нашего государства, появился завод по выпуску тех самых «пустотелых камней из стеклянной массы».

Потом и Саблинский стекольный завод Максимилиана Франка освоил систему Фальконье. В экспозиции есть фото павильона этого предприятия на одной из промышленных выставок Санкт-Петербурга. В центре внимания будочка из фальконье-стекла. Заметим, что освоение новинки было доступно лишь странам с высоким уровнем стекольного производства, и карта распространения «камней света» весьма примечательна – Франция, Германия, Голландия, Австро-Венгрия и - Россия. Значится Италия в силу мощных стеклодувных традиций, сложившихся ещё с древности.

Изобретение швейцарца использовалось довольно широко. На сопроводительных табличках читаем, что методика Фальконье была применена в строительстве вагонного сарая Бутырского трамвайного депо «Второго (Бельгийского) Общества конно-железных дорог», Дома Московского Политехнического общества, Дома ювелирной фирмы «Фаберже» в Петербурге. Фальконье-кирпичи использовались и в храмовом зодчестве. Допустим, при возведении церкви во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова при Нижегородском детском приюте графини Ольги Кутайсовой. Знаменитый в Поволжье архитектор Дмитрий Вернер – создатель эффектных построек Самары и Нижнего Новгорода – был охоч до всех новаций, и потому легко совместил неорусский стиль церкви с кирпичиками Фальконье.

Шик, модерн и блеск! Доходные дома росли, как грибы после тёплого ливня. Коммерсанты скупали участки городской земли, и по своему вкусу – часто дурному, а иногда – пристойному, заказывали «высотные», аж в пять-семь этажей сооружения. Тот же дом Беранже в Париже – из этой серии. Иметь в собственности квартиру и тем паче особняк позволяли себе единицы, а большинство людей, даже обеспеченных, предпочитали снимать жилища в доходных домах.

Один из наиболее ярких примеров – архитектурное детище купцов Ломакиных, и ныне располагающееся на улице Гиляровского. Это эклектичное здание, спроектированное по принципу «Зато - модно!» не вызывало экстаза у современников, но сейчас оно глядится, как частичка милой старины и один из шедевров отечественного Ар нуво. К сожалению, кладка Фальконье, украшавшая скругленные окна оказалась утраченной. Сегодня стеклянные блоки можно увидеть лишь в чердачных окнах-бойницах. На выставке есть и фотографии особняков, чьи хозяева желали идти в ногу со временем. Так, Алексей Бахрушин заказал фальконье для отделки своей библиотеки. Правда, их там по минимуму и, скорее, для колорита, чем для купеческой пышности.

После Революции производство замерло и возобновилось лишь при НЭПе. Вот – объявление Стеклофарфортреста, гласящее, что он, сей трест, производит «Остекление всякого рода построек зеркальными, бемскими и полубелыми и цветные стеклами». Также контора имеет в распоряжении «Окна „Фальконье“ из стеклянных кирпичей». Увы, к началу 1930-х годов актуальность «окон Фальконье» схлынула во всём мире – они казались чем-то, вроде отголоска ушедшей эпохи. Точно так же извивы Модерна порождали не то скуку, не то ностальгические воспоминания – Ар деко затребовало иных линий.

Сама идея не пропала втуне – ускоренное градостроительство вызвало к жизни упрощённый вариант – стандартно-квадратные стеклоблоки, чаще всего белого или голубоватого цветов. Ими стали отделывать лестничные клетки домов, стены заводоуправлений, магазины, кафе, а уже в 1960-х, когда возникла тема «сквозных пространств» и «световых решений», стеклоблоки начали применять ещё более активно, особенно при строительстве научно-исследовательских институтов. Люди моего поколения помнят ещё и остановки общественного транспорта из «неубиваемых» стекло-квадратов.

В XXI столетии начался очередной виток интереса к экспериментам Фальконье. На выставке мы наблюдаем не только аутентичные образцы, но и современные, российские. Это и возрождение традиций, и поиски утраченного, и попытки найти оригинальные пути, которые не всегда новые – бывают и давно проторенные, да забытые. Ключевой момент - разноцветные кладки в экспозиционном пространстве. Они дополняют художественное решение и показывают, как выглядит фальконье-стиль в зодчестве.

Этот проект, хотя и кажется узкоспециализированным, подходит для любого уровня подготовки. Есть витрина с образчиками, которые можно потрогать и оценить прочность материала. Устроители даже соорудили уголок для детей, где маленькие гости могут поиграть с кирпичиками фальконье, зарисовать свои фантазии, сложить узор. Цветные стёкла – это что-то детское и тёплое, манящее, поэтому человек сохраняет эту тягу на всю жизнь.