Авторский блог Блог Изборского клуба 00:00 21 ноября 2019

«Гордиев узел» — всё там же

к ситуации на Ближнем Востоке

Олег РОЗАНОВ, первый заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги! Сегодня мы собрались в стенах нашего клуба, чтобы обсудить ситуацию на Ближнем Востоке. Этот регион продолжает лихорадить на протяжении уже многих лет. Земля священная, земля святая — что же на ней происходит сегодня и куда движется сегодня Ближний Восток?

Дмитрий ЕГОРЧЕНКОВ, директор Института стратегических исследований и прогнозов РУДН.

Тема Ближнего Востока продолжает оставаться одной из главных тем мирового и российского медиа-пространств. Та ключевая роль, которую сегодня играет России в урегулировании целого ряда конфликтов, присущих данному региону, вызывает к жизни как новые возможности, новые перспективы, так и новые проблемы. Все они требуют не только осмысления, но, я бы сказал, одухотворения, поскольку без такого одухотворения "плоть не пользует нимало", — нам нужны не военные базы, нефтепроводы и политическое влияние сами по себе. Они нужны нам для реализации Русской Мечты, о которой говорит председатель Изборского Клуба Александр Андреевич Проханов.

К чему сегодня стремится Россия на Ближнем Востоке, и что сегодня Россия может предложить Ближнему Востоку? С каким смысловым посылом она приходит в этот регион? Все наши партнёры отлично понимают, что одной только силовой составляющей, военного превосходства российской армии и российского оружия — недостаточно для того, чтобы разрешить, ослабить или даже "заморозить" конфликты между мусульманами и Израилем, между суннитами и шиитами, между разными государствами, народами и конфессиями Ближнего Востока.

Следует отметить, что для многих на Западе возвращение России на Ближний Восток, да ещё в качестве доминирующей силы, оказалось совершенно неожиданным. Когда им начинаешь объяснять, что здесь ничего неожиданного нет, просто у них короткая историческая память, — удивляются ещё больше. Для них "точкой отсчёта" и нормой является ситуация середины 90-х годов, когда Россия стремилась к распаду, а её внешнеполитические интересы — к нулю. Времена СССР, не говоря уже о Российской империи, просто выпадают из их поля зрения.

Совсем недавно я был в Египте, который относится одновременно и к Ближнему Востоку, и к Африке, там были встреча с представителями ближневосточного экспертного сообщества и другие мероприятия, посвященные юбилею Евгения Максимовича Примакова. Там совершенно открыто высказывались именно те мысли, которые я здесь попытался сформулировать. Никакого нового нарратива, никаких новых смыслов после Асуанского гидроузла мы египтянам пока предложить не смогли. А таких смыслов ждут от нас не только в Египте, но и на всём Ближнем Востоке, да и в мире в целом. Туризм — это, конечно, хорошо, но не надо путать его ни с эмиграцией, ни с серьёзной дипломатией. Конечно, в "стране пирамид" сейчас ищут контактов с Россией и стремятся стать одним из главных наших партнёров в регионе — в частности, президент Египта Абдельфаттах Сиси вместе с президентом России Владимиром Путиным был сопредседателем недавнего форума "Россия—Африка", прошедшего в Сочи. Там очень надеются на то, что "сверху" будет дана команда на развитие всего спектра российско-египетских отношений, — примерно так же, как это произошло с российско-турецкими отношениями. Но, помимо команды "сверху", нужна и готовность "снизу". Надеюсь, что работа Изборского клуба станет одним из важных факторов повышения такой готовности.

Леонид ИВАШОВ, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем.

Несмотря на то, что мир сегодня считается более цивилизованным и более безопасным, чем это было на протяжении всей предшествующей истории, американцы, а вернее — мировая финансовая элита, не отказались от своего стремления контролировать всю планету, овладеть всеми её богатствами. Как показали исследования, проведенные в 2011 году сотрудниками цюрихской Высшей технической школы во главе с Джеймсом Глаттфельдером, накануне кризиса 2008-2009 гг. 60% мировой экономики принадлежали группе из 147 корпораций во главе с Ротшильдами. Думаю, что за прошедшее десятилетие, отмеченное гигантскими объёмами эмиссии фиатных валют, эта доля стала ещё выше. Потому что любая эмиссия означает, прежде всего, передел собственности в пользу эмитирующих центров.

Так что борьба за мировое первенство идёт, и она в любой момент может перерасти в открытую войну. На современном этапе эта борьба приобретает цивилизационный характер и формы "гибидной войны". В самом начале 90-х годов Збигнев Бжезинский высказался в том духе, что с коммунизмом покончено, и теперь на очереди — православие. А Сэмюэль Хантингтон добавил, что после православия объектом для уничтожения станет исламский мир. И эта программа начала претворяться в жизнь с бомбардировками Югославии в 1999 году. Но, видимо, после этого по ряду причин пришлось менять приоритеты местами, и с 2001 по 2014 год, до Украины, главной мишенью глобалистов стал исламский мир — и Ближний Восток как центр, ядро исламского мира. Им были нужны опиаты, им были нужны нефть и газ, и им было нужно, чтобы всё это не досталось Китаю. Поэтому была провокация 11 сентября 2001 года, было разжигание суннито-шиитских конфликтов по всей умме, были планы геополитического передела Ближнего Востока. Всё это реализовывалось и при президенте-республиканце Буше-младшем, и при президенте-демократе Бараке Обаме, и реализуется сейчас, при Трампе, который тоже представляет Республиканскую партию.

Можно поучиться тому, насколько последовательно и комплексно ведётся американская внешняя политика. "Арабскую весну" объявила госсекретарь Кондолиза Райс в ноябре 2008 года, а началась она, когда госсекретарём была уже Хиллари Клинтон. Там всё было взаимосвязано: "сланцевая революция" в США, отказ Болгарии от "Южного потока", давление на "Северный поток", события на Украине, а в это же время идет проектирование мощного газопровода из Катара через территорию Сирии в Европу. Башар Асад отказывается, Европа снимает санкции с Ирана, чтобы можно было подключить месторождение "Южный Парс", чьи запасы оцениваются в 50 триллионов кубов "голубого золота" — США это не устраивает, они подключают Турцию…

Когда я получил информацию о том, что в резидентуре ЦРУ под Стамбулом проходит совещание с участием замдиректора ЦРУ, замгоссекретаря США, руководителей спецслужб Турции, что туда приглашены бывший вице-президент Сирии, министры, бежавшие из Сирии и т. д., что уже два лагеря для сирийский беженцев готовятся на территории Турции, — это сразу насторожило. Тогда Реджеп Эрдоган как раз обнимался с Башаром Асадом, называл его "братом", они отдыхали вместе своими семьями, а для Европы Асад был самым демократичным президентом Ближнего Востока… Это была хорошо спланированная операция. Про эту операцию, в четыре этапа, как она будет проходить, я сообщил Башару Асаду, затем он пригласил меня, мы там с руководством всё поработали, и описанный нами сценарий бал реализован почти "один в один". Только там ещё планировался масштабный кровавый теракт, но Башар Асад запретил сирийским полицейским даже пистолеты носить…

А то, что Россия вмешалась в сирийский конфликт — так это такая функция у нас, я её называю космопланетарной функцией.

Путин 1 марта 2018 года в своём федеральном послании чётко сказал: "Мир носит полицивилизационный характер". То есть это уже не мир государств, а мир цивилизаций. Транснациональные корпорации — тоже цивилизация, и мы знаем, какой цивилизации она обязана своим появлением. И мировые этнокультурные цивилизации, прежде всего — "восточные" являются сегодня единственными субъектами, способными этим глобальным корпорациям противостоять. У нашей цивилизации, я считаю, две основы: православно-славянская и мусульмано-тюркская. Поэтому нашим геополитическим союзником не может быть в ХХI веке ни Запад, ни Китай. Геополитическим, цивилизационным союзником России в ХХI веке, на мой взгляд, может быть только ислам. Ислам — самая молодая из мировых религий и ему, наверное, нужно пройти все эти катаклизмы, чтобы Россия усадила и суннитов, и шиитов за стол переговоров и приступила к формированию цивилизационного исламского ядра на базе пока что Турции и Ирана, но потом, наверное, будет больше. Тартус, Хмеймим и всё прочее — это вторично. Россия спасает своё будущее поиском союзника.

Поэтому ничего неожиданного ни в Сирии, ни в других странах Ближнего Востока, на мой взгляд, пока не происходит.

Шамиль СУЛТАНОВ, руководитель Центра стратегических исследований "Россия — Исламский мир".

Не так давно произошло очень интересное событие, на которое, что ещё интереснее, не последовало никакой реакции ни у нас, ни в США. 23 октября, выступая в городе Уичито, госсекретарь Майкл Помпео заявил, касаясь ситуации в Сирии и вообще на Ближнем Востоке буквально следующее: "Мне хорошо знакома эта проблема — ещё с тех времен, когда я был членом Палаты представителей. Я помню о том, кто пригласил русских в Сирию. Это был президент Барак Обама. Я имею в виду, что он не просто допустил их присутствие там, а пригласил их".

Отсюда возникает вопрос: если слова Помпео не соответствуют действительности, то его должны были дискредитировать, хотя бы с нашей стороны, но все промолчали. Из того, что промолчали американцы, я сделал вывод, что Помпео, похоже, раскрыл некую очень важную тайну. Только на самом деле инициатором подобного приглашения России на Ближний Восток не мог быть сам 44-й президент США. Барак Обама — слишком "лёгкая" для этого фигура, эти вопросы гораздо выше его полномочий и компетенции. Скорее, инициатива исходила от госсекретаря Джона Керри или даже через него. Керри в иерархии военно-разведывательных структур США стоит гораздо выше, чем Барак Обама.

Всё, что я скажу дальше, зафиксировано документально, вы можете найти подтверждающие видео в интернете. 16 апреля 2015 года Путин выступал на "открытой линии", и среди прочих ему задали вопрос по "Исламскому государству"*. В ответ президент России сказал, что это организация, которую создали иракские офицеры, саддамовские офицеры, и они неплохо воюют. Потом был задан дополнительный вопрос: представляет ли эта организации угрозу для России, на что Путин чётко ответил, что нет, не представляет. Потом наступило 9 мая, праздновалось 70-летие Победы над нацистской Германией. Путин был очень расстроен: он пригласил в Россию почти всех мировых лидеров, но никто не приехал, потому что начались события в Донбассе, 10 мая в гости на часок заскочила Ангела Меркель, и наш президент после этого уехал в Бочаров Ручей. А 11 мая внезапно сообщили, что в Сочи приезжает Керри. Он приехал и перед встречей с Путиным провёл четырёхчасовую встречу с Лавровым. Если кто помнит, Лавров после этой встречи буквально пылал радостью, был очень воодушевлен. После этого состоялась встреча президента России с госсекретарём США, это было 12 мая 2015 года, и Путин тоже остался доволен её результатами. И уже позже, в июне установка полностью изменилась. Сначала выступил Лавров и назвал ИГИЛ* "абсолютным злом", потом эту формулировку повторил и Путин. Тогда же начал работу "транспортный мост" из Новороссийска в Тартус, по которому начались массированные грузовые перевозки. Они шли открыто, но западная пресса об этом почему-то молчала.

Видимо, идея США и Керри заключалась в том, чтобы вовлечь Россию в Сирию, если говорить уже открыто — создать второй Афганистан. Поскольку Россия "влипла" на Украине — начался конфликт прямо на границе с "плановой длиной" в несколько десятилетий, то есть уже затратный момент для России, то создание "нового Афганистана" ещё и на Ближнем Востоке напрашивалось само собой. Естественно, отчасти это американцам удалось.

С моей точки зрения, процесс вовлечения России в Сирию и создания второго Афганистана он медленно и успешно продвигается. Вы помните, как всё происходило в Афганистане — первые два-три года оттуда доносились к нам сплошные "ура": колхозы создаются, совхозы, народ уже идёт на демонстрации и т. д. А через пять лет началось обострение ситуации.

Я считаю, что в 2020 году начнётся обострение ситуации в Сирии, да оно уже началось — в той же Рожаве, например. Если мы сравним нынешнюю ситуацию с тем, что было в 2017 или в 2018 году, то сейчас она для России, мне кажется, резко ухудшилась. Если ДАИШ в 2015 году с симпатией относился к России, то сейчас мы для них — главный враг. С курдами — та же самая история. Может быть, я не прав и выступаю в роли "адвоката дьявола", но считаю правильным исходить из самурайского принципа: когда идёшь на войну, всегда преувеличивай силы противника. Враг хитёр и коварен, как классики говорили.

Керри, естественно, обо всём этом молчит, я знаю только по откликам. Но общий смысл заключался в следующем: Керри приехал и сказал: "Ребят, вы напортачили, конечно, на Украине, но мы организуем сейчас международный фронт борьбы с терроризмом, вы туда включитесь в составе большой мировой коалиции, в составе 80-ти стран, а потом постепенно, по мере эффективности этой кампании, мы будем решать вопрос по снятию с вас украинских санкций, по Крыму и т.д.". И Путин несколько раз говорил, что мы выводим наши войска из Сирии. Были громогласные заявления, улетали оттуда, но потом возвращались назад — уже тихо. Ведь это не просто "пришёл-ушёл", там сразу же возникает огромное количество связей интересов, обязательств и ответственности. 30 сентября, когда всё уже было заявлено открыто, операция вступила в решающую фазу.

Что-то пошло не так с ноября 2015 года. Одним из ключевых моментов стало то, что турки сбили российский самолёт, и наш лётчик погиб. Если вы посмотрите на дальнейшее развитие событий, то после ноября мы наращивали конфликтную спираль, угрозы по отношению к Турции усиливались. Похоже, что в Кремле получили некий карт-бланш, и попытались им воспользоваться. Эта эскалация достигла своего апогея к концу января 2016 года, когда прозвучали два заявления Шойгу и Путина, связанных с вероятностью использования Россией атомного оружия. Это не было сказано напрямую, но это проскользнуло. И на Западе это вызвало соответствующую реакцию. В феврале 2016 года в Москву внезапно прилетел товарищ Генри Киссинджер, которому уже далеко за девяносто. Он провёл в Москве переговоры, которые заняли, по разным данным, два или три дня. Это был пик, после которого напряжённость резко пошла вниз.

Уже в конце февраля начались встречи между турками и Россией. В начале марта были достигнуты договорённости по поводу сирийской ситуации. А что сказал Киссинджер? Он сказал, что у турков тоже есть ядерное оружие. Вернее, это даже не ядерное оружие, а 50 термоядерных зарядов двойного подчинения: американского и турецкого. С военной точки зрения, речь шла о следующем: если, условно говоря, военное командование США будет уничтожено в результате первого упреждающего удара со стороны России, а до этого СССР, то у союзников США должен остаться некий сдерживающий потенциал для ответного удара. И эти ракеты могли быть пущены в ход самими турками — если Америка их не заблокирует. Подозреваю, что наши об этом или не знали, или забыли, как это ни странно прозвучит.

С моей точки зрения, здесь налицо такой парадоксальный, страшный момент, который я не могу понять. Была страшная война в Афганистане, была ловушка, в которую нас вовлекли, её результатом стало то, что мы потеряли страну, потому что наша армия была деморализована в Афганистане и не сыграла той роли, которую она должна была сыграть. Но никто никаких уроков из этого, похоже, не извлёк. Вот, например, в Китае написали четырёхтомную монографию "Основные причины и предпосылки развала СССР". Там огромное внимание уделено афганским событиями, а у нас ничего подобного ни в открытом, ни в закрытом доступе, похоже, нет. Конечно, можно говорить, что всё замечательно, мы снова — мировая держава, нас все боятся и уважают, но нужно смотреть на реальность, а реальность, повторюсь, сегодня хуже, чем вчера.

Дарья МИТИНА, депутат Государственной думы РФ второго созыва (1995—1999).

Я хотела высказаться по определенной теме, но после выступления Шамиля Загитовича сложно придерживаться выбранной тематики. Я с ним не согласна ни в чём, кроме фразы о том, что враг хитёр и коварен. Во всём остальном у меня есть возражения почти по каждой реплике.

Вам, Шамиль Загитович, буду оппонировать не я. Вам оппонируют наши правоохранительные органы, которые каждый день раскрывают по одной-две спящих ячейки ИГИЛ в разных городах России. Может быть, конечно, это и не так, но тогда это вопрос к тому, какая у нас информационная политика по отношению к антитеррористической деятельности, которую мы ведём. Давайте не будем забывать, что в сопредельных с нами странах исламисты — это вполне реальная проблема. Например, совсем недавно они атаковали заставу на таджикско-узбекской границе. Я допускаю, что это не ИГИЛ, а отражение внутренних проблем в Таджикистане, но тем не менее, раз нам подаётся это так — значит, не всё настолько просто. Мы прекрасно знаем, что отряды ИГИЛ всё-таки проникают через таджикско-афганскую границу. Это полторы тысячи километров, и граница там, мягко говоря, не на замке, она дырявая. И только за 2018 год таких проникновений исламистов тридцать с лишним было, т.е. это каждые 10 дней был прорыв таджикско-афганской границы. Если мы помогаем по линии ОДКБ тому же Таджикистану — наверное, это мы делаем не потому, что больше нечем заняться. И вне зависимости от того, кто нас приглашал в Сирию: Башар Асад, Джон Керри или Барак Обама, — не важно, мы туда пришли бороться с мировым терроризмом. Мы его не разделяем на отряды, в отличие от американцев. В чём заключалась наша тактика в Сирии? Еще до начала нашей операции мы активно участвовали в процессе так называемого национального примирения, мы помогали вести переговоры с различными силами сирийской оппозиции. Наши советники: как военные, так и гражданские, находились на территории Сирии задолго до сентября 2015 года и задолго до трагического обострения ситуации в этой стране. Потом уже наше участие стало полноценным. Мы участвуем в разных форматах сирийского урегулирования: Женевском, Астанинском, Московском, — и эта тактика в итоге сработала. Если вы помните, в сентябре 2015 года, когда мы начали свою военную операцию, правительство Дамаска контролировало, дай Бог, треть сирийской территории, сейчас у террористов остался только анклав Идлиб и немного в северо-восточной части Сирии. Они очень важны, эти малонаселённые северо-восточные части, их не нужно забывать, поскольку там расположена главная житница Сирии, и богатые нефтяные поля, с которых не собираются уходить американцы. Но по сравнению с 2015 годом — это небо и земля!

Давайте вспомним риторику американцев в отношении Афганистана. Барак Обама заявил о полном выводе американского контингента из Афганистана. Что мы имеем в результате? При Обаме военный контингент американцев в Афганистане достиг 12 тысяч человек. Сейчас, при Трампе, который вроде бы тоже "уходит" из Афганистана, там уже 16 тысяч "джи-ай". И американский Конгресс решает вопрос о выделении дополнительных сил. То же самое происходит и в Сирии. Вот их политика: мы уходим, но не уходим. Вот нефтяные поля, мы их будем контролировать… Сейчас очень популярна точка зрения, согласно которой Америка уходит с Ближнего Востока, чтобы вплотную заняться Китаем, но, к сожалению, никаких подтверждений на практике этому нет.

Николай СТАРИКОВ, писатель, лидер общественной организации "Профсоюз граждан России".

Возникает вопрос: почему мы помогаем Башару Асаду? Потому что он — наш союзник? Допустим, что он — наш союзник, но в чём? Только в том, что его ухода требовали все наши западные "партнёры", а мы помогли ему удержаться у власти, щёлкнув США и их союзников по носу? Но это — интерес Башар Асада, а в чём здесь интерес России? Нам объясняют, что там есть террористы, и если мы их там не разгромим, они придут в нашу страну. Это серьёзный аргумент, и я с ним согласен. Но это аргумент локальный, потому что война подходит к концу. Большинство террористов перебили, вроде бы как бы хорошо все. А что дальше? А дальше нужно объяснить, что если ты вошёл на Ближний Восток, то выйти оттуда по своей воле ты уже не сможешь. В этом смысле я согласен с Шамилём Загитовичем. Это не значит, что наша военная операция была стратегической ошибкой, но нужно понимать, что мы туда пришли не на два года и не на пять лет. Если войска из Сирии выводить, то через две недели там снова начнётся война, и подвиги наших солдат будут обесценены.

ИГИЛ был проектом наших турецких партнеров до тех пор, пока турецкие партнеры не осознали своих ошибок, и тогда мы забыли о том, что нефть большими эшелонами шла куда-то там. Если мы объясняем, что в Сирии и на Украине против нас действуют одни и те же силы — тогда у нас простота и ясность. Солдат, находясь в Сирии понимает, что он также защищает Родину, как его брат-житель Донецка, сидящий в окопе. Но этого же нет, мы говорим о каком-то мифическом "террористическом интернационале", прекрасно понимая, кто за ним на самом деле стоит, но уговор такой: "Чёрное и белое не называть". Это может привести к очень тяжёлым последствиям.

Недавно был убит или покончил с собой, или смерть была имитирована — там версии разные, но я склоняюсь к первой — создатель "белых касок". Он кадровый сотрудник английской спецслужбы МИ-6, это часть военной разведки. Сделано красиво и с умом. Во-первых, все концы по "белым каскам" — в воду, нет человека — нет проблемы. Проект закрывается, потому что трагически погиб лидер. Это происходит в Турции — таким образом, они снова макают Турцию лицом в грязь, как это было с убийством журналиста Хашогги — и тут же запускают утку, что к убийству причастна Россия, ведь это же она всегда была против "белых касок". Вот сразу четыре задачи решены одним ударом.

Технично выходить из Ближнего Востока — это куда сложней, чем туда войти, даже победным маршем. Сегодняшняя позиция, когда мы там находимся, несём определённые финансовые и прочие издержки — слава Богу, не критичные — это не такой уж и плохой вариант. Но нужно еще раз объяснить, кто нам враг и кто друг, в том числе — на Ближнем Востоке, потому что у всех игроков там четкие и ясные цели есть. Мы с вами можем легко сказать, чего хочет Израиль, чего хотят США, чего хотят курды, а вот чего хотим мы, кроме восстановления целостности Сирийского государства, пока не сказано. Давайте на секунду представим, Сирия восстановила эту самую целостность, добро победило. Что дальше?

Саид ГАФУРОВ, востоковед.

Я очень ценю Шамиля Султанова, но я тоже категорически с ним не согласен. Прежде всего — в том, что это американцы втянули нас на Ближний Восток. Потому что главной целью ввода российского контингента в Сирию было не дать НАТО сделать в Сирии то, что они сделали в Афганистане, в Ираке, в Ливии и в Югославии. Это как раз была главная цель, а не террористы сами по себе или "трубы" с энергоносителями сами по себе. Путин в какой-то момент сказал, что хватит, нужно когда-то остановить НАТО. Нужно было когда-то эту машину остановить. И её остановили. Все остальные цели были вспомогательными. Я — абсолютно гражданский человек, по воинскому званию ефрейтор, но понимаю, что пребывание наших войск в Сирии нарушает главный принцип стратегии и вообще военной науки — принцип концентрации своих сил и средств. Тем не менее, Россия на это пошла. Зачем? Я знаю, что как минимум трижды натовцы начали разворачиваться для нанесения ударов по Сирии, и только наше присутствие этому помешало. Эта цель: не дать натовцам нанести очередной удар, утвердив своё глобальное военное превосходство, — была достигнута. Здесь мельком упоминали вице-президента Сирии Абдель Халима Хаддама, который стоял у истоков приглашения России в Сирию, и я считаю, что его недооценивают. Человек с богатством уровня Абрамовича, с такой должностью и с таким количеством обязанных и доверяющих ему людей, несомненно, играет очень большую роль. Там смешные анекдоты были, лейтенанты наши молодые мне рассказывали. Договорились они с каким-то местным бедуинским племенем, что те начнут складывать оружие и их назначат местным отрядом милиции, они легализуются. А потом наши звонят и говорят: "Слушай, вот мы — бедуины, наш вождь живет на той стороне границы, в Иордании, и он сказал, что мы взяли много денег и оружия у американцев, поэтому должны обязательно что-то здесь взорвать. Ты там скажи сирийской армии, чтоб они не ходили тогда-то туда-то. Мы с вами ссориться не хотим, но у нас вот такая ситуация". Т. е группа по примирению сторон реально заработала, и это был сюрприз для нас. Это огромный плюс, но это нам просто повезло. На войне удача очень важную роль играет. Даже если бы этого не было, то задача была поставить наши самолеты, чтобы натовцы не могли ударить. И это удалось.

Есть ещё одна вещь, про которую я хотел бы сказать. Мне не очень нравится цивилизационный подход к решению политических проблем, потому что "цивилизация" — понятие не аналитическое, а синтетическое по своей природе. Но не нравится оно мне не из методологических соображений, а потому, что цивилизационный подход — оружие обоюдоострое, мы там ставим себя сразу в уязвимое положение. Англосаксы в эти игры играют лучше, чем мы, и опыта у них намного больше — смотрите хотя бы историю Ост-Индской компании. Поэтому при использовании цивилизационного подхода мы ставим себя в уязвимое положение, и это связано с тем, что нельзя синтетические категории использовать при анализе. Это неизбежно приведет к ошибке, а американцы нас не упустят. Если мы — православная русская цивилизация, то вот вам, например, украинские "необандеровцы", почти поголовно этнически русские, и вот вам, например, раскол в православной церкви, устроенный патриархом Константинопольским Варфоломеем. Живите теперь с этим.

Насчёт Керри. Не забывайте, что Керри — не просто американский политик, он — американский политик-католик, католик-ирландец, друг Джона Кеннеди, который тесно связан с епископами Бостона и Чикаго, всей этой мафией. Я не собираюсь о них ничего говорить ни плохого, ни хорошего, но у них были особые отношение с сирийцами. Нельзя исключать, что Керри в рамках американской политики играл в определенном смысле просирийскую карту, это было связано еще с давним визитом папы Иоанна-Павла в Сирию. Когда понтифик приезжает в мусульманскую страну, где католиков мало, а основная масса христиан — православные, то устанавливается мощнейшая связь. Многие говорили, что в этой связи играли роль эти американские католические епископы. И сравните это с ролью униатов, греко-католиков на Украине.

Третье, о чём я хотел сказать: исторически так сложилось, что современная Россия полностью потеряла левое движение в арабских странах, и это очень плохо. У них нет того горького опыта, который был у СССР. Компартия Ливана сейчас играет очень важную роль, чуть ли не координирующую. В Иордании то, что осталось от компартии, расколото, но это доминирующая сила. В Сирии у любого оппозиционного противника спроси, кто он и откуда, — он скажет, что раньше был коммунистом. Мы это упустили и они от нас это ждут. Это очень важный момент.

То есть вот три моих тезиса. Целеполагание России в Сирии — это первый и самый главный момент. Мы должны понимать, что вошли туда, чтобы остановить НАТО. Всё остальное, что мы там делаем, носит вспомогательный характер. Цивилизационный подход не может определять политику России — второй момент. Третий момент — нужно учитывать роль левых на Блжнем Востоке и налаживать с ними взаимодействие.

Аббас ДЖУМА, журналист.

Я на протяжении долгого времени встречался с самыми разными людьми, кое-что для себя понял и хотел бы этим пониманием поделиться. Ни разу я нигде не услышал ничего внятного относительно будущего Ближнего Востока. Совсем! Ни программы, ни имен, ни каких-то требований. Один популизм, лозунги, брошюры, бешеная толпа, которая несётся не пойми куда, которой манипулируют… А когда вынимаешь из неё человека и начинаешь расспрашивать:

— Что тебя не устраивает?

— Несправедливость! Бедность!

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю ликвидировать несправедливость и бедность.

— А кто этим будет заниматься?

— Это мы решим, сначала уберите вот этих.

Хорошо, уберут. А что дальше?

Ливан. То же самое. Там сунниты радикальные, там и ихванисты есть, "братья-мусульмане"*. Я разговаривал с муфтием. И он говорит: "Нам нужны автократы". Я отвечаю: "Шейх, при всем моем уважении, я примерно понимаю, что вам нужно. Вам нужны люди, которые будут заниматься тем, на что они учились. Этот — сельским хозяйством, этот — медициной. Я это понимаю, но вы мне программу дайте, имена — кто будет?". Он мне отвечает: "А ты что, думаешь во всем Ливане не найдётся никого, кроме тех, кто сейчас у власти?". Или в Сирии мне отвечают: "А ты что, думаешь, великий древний сирийский народ не родит кого-то, кроме Башара Асада?" Возможно, но дай мне конкретную альтернативу Башару Асаду. Я, как гражданин Сирии, человек, у которого вся семья в Сирии живет, готов рассказать огромное количество правонарушений со стороны властей, о несправедливости, о коррупции, о чем угодно. Но у нас есть опыт того, что мы имеем сейчас, и что имела моя семья в Сирии, у нас есть понимание, что было на тех территориях, которыми управляют боевики, и я хочу жить так, как раньше, при всех минусах, что при этом были. Я не хочу жить в Идлибе, например, и мало, кто захочет там жить из сирийцев.

А ливанский этот шейх мне говорит: "Ты что, думаешь, в Ливане нет умных людей?" И дальше произносит ещё более страшную фразу: "Ты приходи ко мне в пятницу в мечеть, посмотри на мой джамаат, посмотри, какие у меня там ребята. Вот из них и будет формироваться элита". Я ему говорю: "Шейх! Так же нельзя. В Ливане есть разделение религиозное, вполне себе устойчивое. Президент — христианин-маронит, премьер-министр — мусульманин-суннит, спикер парламента — мусульманин-шиит. Это три очень большие общины. Если вы хотите, чтобы они друг с другом бодаться начали, то да, мы наберем элиту из вашего джамаата, который суннитский, причём достаточно радикальный" Он сразу: "Нет, я этого не говорил. Но вы же мне задаете вопрос, и я на него отвечаю". Ни этот шейх, ни кто-либо ещё не ответили мне на вопрос: "А что дальше?" — вопрос, который совершенно справедливо задал господин Стариков.

С коммунистами я тоже общался. Коммунисты там — вообще отморозки. Нельзя в условиях того же современного Ливана опираться на них. Нужно что-то новое предлагать, и делать это не в отрыве от реалий.

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба.

К сказанному коллегами хочу добавить два момента. Первый — действительно, и в США и на Западе в целом требовали от Асада, чтобы он ушёл, оставил свой пост. Поддерживали его только в Кремле и немного — китайцы, которые заинтересованы в энергоносителях Ближнего Востока и не хотят, чтобы они шли не к ним, а в Европу. Поэтому допускать, что Обама попросил Путина сломать всю американскую игру на Ближнем Востоке, — слишком сложная конспирология.

К тому же, ставший уже знаменитым удар "калибров" из акватории Каспийского моря по целям в Сирии 7 октября 2015 года, который фактически уничтожил послевоенную гегемонию U.S.Navy в мировом океане, его безраздельный контроль над морскими путями мировой торговли, — тоже не слишком вписывается в нарисованную Шамилем Загитовичем красивую картину.

Да, гордиев узел глобальной политики сегодня, как и во времена Александр Македонского, находится на Ближнем Востоке и стал ещё запутаннее, но Кремль пытается его всё-таки не разрубить, а развязать. Дело это сложное, тут не раз придётся кое в чём возвращаться назад, чтобы исправить допущенные ошибки и начать всё заново, но, кроме расходов, нужно считать и доходы. Потому что нефть по 40 долларов за баррель и по 60 долларов за баррель — это две очень разные нефти. Это огромный плюс к российскому бюджету. Другой вопрос — как эти деньги используются, где и с какой целью они работают, но он выходит за рамки этого "круглого стола", и я не буду его касаться. Но упускать эти моменты, как и дополнительные контракты на поставки нашего оружия, строительства АЭС по российским технологиям и так далее, наверное, не стоит.

Олег РОЗАНОВ.

Я благодарю всех участников нашего "круглого стола" за высказанные здесь мнения. Думаю, состоявшаяся дискуссия принесёт свои плоды, а разработка ближневосточной проблематики в рамках "Изборского клуба" будет продолжена.

* Террористические организации, запрещённые в России

1.0x