ШЕРСТЬ

Мы сколько угодно можем всплёскивать руками и изумляться рекордным прибылям олигархов, спрашивать друг друга: «Слышали ли, видели ли?!» Но собаки лают (они даже уже и не лают иногда, а так, тихонько поскуливают из отведённых им для самовыражения будок, которые ещё доступны для этого), — а караван продолжает идти. Не стоит путать нашу общественную и государственную шерсть с частнособственнической шерстью. Когда мы говорим о пенсионных деньгах — это деньги государственные. А то, насколько каждый из миллиардеров обогатился — это же их собственные деньги. Они же их «заработали» для себя — какое это имеет отношение к пенсиям, какое это имеет отношение к государственному бюджету? Поэтому всё в порядке, всё нормально, всё по закону, всё так, как и должно было быть, всё так, как у нас заведено с 1991 года. Я вообще не понимаю, чему тут изумляться и возмущаться. Так можно договориться до прогрессивного налогообложения. Но не получится до него договориться, потому что суд и тюрьма — логическая цепочка. Прогрессивный налог в терминологии, в филологии, в философии грефов и кудриных понимается так: как только вы начинаете больше шерсти стричь с курицы, несущей золотые яйца, то эта курица сразу перелетает за океан и теряет интерес к сегодняшнему своему ареалу обитания. А поэтому, коль скоро мы заинтересованы в размножении этих куриц, а не в том, чтобы отбирать у них золотые яйца (я напоминаю логику либерал-реформаторов), то нужно как можно меньше их обижать, как можно больше холить и лелеять. И делать так, чтобы все миллиардеры со всех концов света стремились к нам, «все флаги были в гости к нам» — для того, чтобы когда-нибудь крошки с этих столов наконец просыпались и достигли тех самых пенсионеров или малообеспеченных граждан, о которых так беспокоятся наивные поборники справедливости.

Впрочем, возможно, что и такая логика отсутствует у «наших» правительствующих сограждан. Их логика может быть такой: они сами и их семьи каким-то образом в качестве обслуги кормятся со стола крупнейших олигархов, нефтегазовых магнатов и банкиров. А потом, когда сановники заканчивают своё служение на ниве какого-нибудь вице-премьерства, становятся членами советов директоров.

Это мы пытаемся залезть за ширму и высветить их истинный план, а есть экономическая программа, которую они не скрывают. Они на каждом углу повторяют, что если чуть сильнее налогооблагать бизнес, то значит доходы бюджета упадут сообразно, и никакого экономического роста не будет. Нам ведь для чего необходимо сокращать пенсионные расходы, для чего необходимо переводить людей на эту живодёрскую систему? А для того, чтобы стремительно восстанавливался экономический рост. Он никак при гражданине Орешкине не починится, а теперь, если пенсионеров станет меньше в физическом исчислении, в количественном выражении, то, значит, непременно нагрузка на государство ослабнет, и обязательно у нас экономический рост появится снова. Какая на самом деле за всем этим скрывается идеология? Нельзя же обвинять высокопоставленных авторитетных чиновников или социально ответственных предпринимателей в желании набить себе карманы или обеспечить себе старость, которая не будет зависеть от пенсионных выплат. Мы же не можем так далеко шагать и позволять себе такие опасные выводы!

Всё, что сейчас происходит — закономерно, к сожалению. Мы начали с того, что бывает шерсть государственная и не очень. Как когда-то Людовик XVI говорил: «Государство — это я». Сегодня государство наше давно принадлежит им, живодёрам, государство — это они. Когда сейчас пытаются напомнить о совместном интересе, об общем благе, об интересах страны, о патриотизме, то нужно понимать, что это их страна, это их родина, это их общее благо, это их государство и их патриотизм. Они приватизировали всё — не только Новолипецкий металлургический комбинат.

Нам пытаются объяснить, что простой народ должен раскошелиться на всё: за неправильные туалеты на дачах, за не такие деревья и не такую картошку на своих приусадебных участках, за, не дай Бог, самозанятость (то есть попытку выжить в нечеловеческих условиях). За всё мы должны раскошелиться, потому что — санкции!!! Почему же нас с вами санкции очень бьют по карману и иногда становятся просто жизненно опасными (во многих семьях дело дошло и до недоедания, и до недоодевания), а вот класс собственников на санкциях пухнет как на дрожжах? Ведь санкции, по идее, бьют по ним. Все сечины и грефы в санкционном списке Конгресса США — почему же у них такие прибыли? Более того, чем больше санкций, тем почему-то у них больше прибыль — как понять эту тайну?

Это очень просто: они — хозяева положения, и они решают: кто будет страдать, а кто будет приобретать. Другое дело, что когда санкции задумывались, такой смысл, скорее всего, нашими международными «партнёрами» закладывался тоже. Заграничные акулы прекрасно знают манеры и характер поведения наших мелкопоместных акул. Они прекрасно понимали: если будут прижимать хвост нашим олигархам, то сами эти олигархи платить за происходящее точно не захотят, а попытаются переложить ответственность на своих рабочих, на население. И тогда градус общественного напряжения резко вырастет, а это то что необходимо, чтобы в какой-то момент перевернуть всю нашу шаткую пирамиду. Логика поведения «партнёров» абсолютно понятна. Они вводят санкции, санкции проецируются на рабочий коллектив Красноярска, которым тут же прилетает рикошетом за всё, что происходит с «Русалом». Вы видите, что Государственная Дума первая бежит на помощь не пенсионерам, а «нашим» компаниям, попавшим под санкции. Сколько уже принято разнообразных актов о том, что будут помогать разным предпринимателям. Взяли дагестанского предпринимателя во Франции — тут же во фронт вытягиваются депутаты, спешат сенаторы, чтобы помочь, помочь, помочь! А разве мы видим такую же энергию, такую же активность применительно к каким-то другим вопросам, касающихся большинства населения? Нет, конечно. Это класс, который защищает свои интересы, класс спешит сам себе на выручку. И когда санкции задумывались, было совершенно понятно, что наш класс, как любые друге капиталисты в другой стране, будет вести себя именно так. И в этом смысле санкции абсолютно достигают своей цели. Они приводят к тому, что наши богатые становятся богаче. Для того, чтобы избежать давления санкций, они изворачиваются, находят лазейки и перекладывают ответственность, тяжесть, бремя этих санкций на самых бесправных, на тех, кто не может за себя постоять, тем самым увеличивая раздражение и ненависть в обществе. Таким образом, всё логично, всё закономерно, всё правильно. Так, разжигая, поощряя, провоцируя недовольство и протесты, более сильное капиталистическое государство может давить на более слабое капиталистическое государство. Мы в данном случае являемся слабым — очень слабым — капиталистическим государством, и так же, как и в начале ХХ века, абсолютно уязвимы к таким мерам воздействия.

Есть ли в этом и тайный план по депопуляции? Если считать планом депопуляции, допустим, мировую войну, то можно считать, что такой план есть. Другое дело: насколько этот план подконтролен самим планировщикам? Вот это вопрос спорный. Впрочем, есть этот тайный план или нет этого тайного плана, а население России вполне реально вымирает. Иногда, по знакомству, можно узнать статистику ЗАГСов подмосковных районов. Цифры ужасающие по соотношению умерших и родившихся. В целом по области соотношение умерших к родившимся — пять к трём. Любой разумный человек понимает, что если эта ситуация, которая продолжается уже 28 лет, продлится ещё 30-50 лет, то от нашей страны просто по факту ничего не останется. Она самоликвидируется.

Эта картина катастрофична не в меньшей и не в большей степени, чем катастрофично всё, что происходит в стране с 1991 года. Если говорить о том, осознают это люди или нет, то я думаю, что здесь отлично работает пропагандистская машина, созданная буржуазным кланом и принадлежащая ему, которая ежедневно, еженедельно, ежемесячно вводит лошадиные дозы медийной анестезии в массовое сознание, заставляющие людей переключаться на что угодно, кроме своих насущных интересов. Я не так давно разговаривал с классной руководительницей своего сына. Она работала в одной из подмосковных школ, вышла на пенсию и рассказала, что сейчас, хотя мы со всех трибун слышим, что пенсии не могут быть меньше 10 тыс. рублей, в том числе у преподавателей, это встречается повсеместно. Это во-первых. А во-вторых, для каждого из таких людей, оказавшихся уже ненужными образовательной системе, кто столкнулся со страшным онкологическим диагнозом, средний ценник на проведение минимальной химиотерапии составляет 154 тыс. рублей. Столько должна выложить обычная подмосковная семья, где-то найдя, соскребая, заняв, вывернувшись наизнанку, для того чтобы продлить — даже не спасти, а продлить — чью-то жизнь. Разве это не достаточное свидетельство для конкретного человека того, что катастрофа продолжается, что дальше терпеть нельзя, что так невозможно, что необходимо что-то менять? Конечно, в жизнь каждого человека когда-нибудь постучится костлявая рука коллекторского агентства или смертельной болезни, и прозрение произойдет. Ко многим прозрение уже пришло, но по тому, что мы видим в СМИ, что слышим на улицах, прозрение пришло ещё к недостаточному количеству людей. Ещё слишком многие тешат себя иллюзиями, ещё слишком многие пытаются оправдать происходящее, найти ему какие-то рациональные обоснования, которые позволяли бы мириться с тем, что происходит ежедневно.

Повторю свой любимый лозунг, не мной, конечно, придуманный, но многими позабытый теперь: «Никто не даст нам избавленья — ни Бог, ни царь и ни герой». Только коллективная деятельность способна хотя бы что-то менять вокруг каждого человека. Самый главный враг нашей агитации — это иллюзия, это надежда, упование на каких-то людей, которые придут и сами, ввязавшись в выборы или просто пробравшись через тернии к административно-командным звёздам, сумеют что-то изменить. Не будет никаких чудесных людей, не будет никаких молодцов, не будет никаких замечательных, сострадающих предпринимателей — ничего этого не будет. Что касается агитации, не просто так В. И. Ленин в 1902 году бросил призыв, понимая в какой ситуации находится страна: «Нам нужна армия пропагандистов. Без этой армии пропагандистов вести борьбу за массовое сознание невозможно». Сегодня этой армии пропагандистов нет, массовое сознание спит, не смотря на все ужасы повседневной жизни. То есть хирургическая операция по потрошению страны продолжается при непротивлении организма, организм не осознаёт того, что происходит. Поэтому, конечно, самый важнейший элемент — это пропаганда.

В годы Первой мировой войны сама структура общества буржуазно-феодальной России показала свою полную несостоятельность. То есть в первую очередь повивальной бабкой перемен выступила мировая война. В этих экстремальных, исключительных обстоятельствах всё то, что строил царизм и царская буржуазия, оказалось карточным домиком, оказалось ненадежной постройкой, которая рухнула на тех, кто её возводил. И только в этот момент большевиков (которые многие не слушали, которых игнорировали и считали немецкими агентами, агентами каких-нибудь всемирных банкирских домов), этих людей, которых никто не воспринимал всерьез, вдруг начали слушать. И они оказались правы, оказалось, что идеи, с которыми они шли — это единственно спасительные идеи, это единственно возможный путь к сохранению общности между теми людьми, которые не собираются паковать свои коробки и отправляться паромом, пароходом, поездом на Запад.

Конечно, ключевую роль в этом сыграли не только партийные, не только агитационные структуры, но и то, что называлось Советами, то, о чём сегодня практически забыли. Но власть, которая в результате войны, в результате хозяйственной дезорганизации впала в состояние паралича, была подобрана такими низовыми организациями. Но сегодня побудить наших людей к такому коллективному низовому самоуправлению оказывается очень трудно. Мы все поражены мелкобуржуазным, частнособственническим сознанием. Не раз и не два каждый из нас сталкивался с тем, что невозможно мобилизовать людей даже на то, чтобы прибрать улицу собственную или добиться того, чтобы навести порядок в подъезде, потому что каждый соблюдает только интересы собственного болота и больше не думает ни о чём. Если мы это мещанское, частнособственническое, буржуазное сознание каждый сам в себе не победим, не научимся действовать коллективно — то можно сколько угодно фантазировать о достижениях предков, о том, как мы восстановим Советский Союз 2.0. Этого ничего не будет. Это останется сказками и мечтами, а страна будет вымирать.

Не стоит возлагать избыточные надежды на появление всё большего количества молодых, не связанных даже по рождению с советской эпохой людей, которые что-то созвучное мне пытаются озвучивать в интернете или в эфире. Таких людей действительно становится больше, но они точно не в большинстве, они точно не являются авангардом. Даже будь они им, нельзя одним авангардом что-то изменить. Важно, чтобы от сна воспрял сам порабощенный класс трудящихся — дремлющий класс, мечтающий преобразиться в барыг, в буржуазию. Сегодня даже у человека, который тянет лямку на каком-нибудь производстве, который со всех сторон подвергается унижению, такая мечта — перескочить в кресло того, кто его угнетает. К сожалению, это очень часто встречающаяся картина, поэтому я не хотел бы распространять избыточные, напрасные иллюзии. Но я абсолютно уверен, что история – это не асфальт, который можно разровнять катком и навсегда привести в такое горизонтальное, ровное положение, через которое не пробьётся никакая зелёная поросль. Нет, этого не будет, те противоречия, которые создаёт «наша» буржуазия, рано или поздно уничтожат её. Вопрос лишь в том: каким образом? Логика развития нашего капитализма — да, в общем, и любая логика развития капитализма — ведёт к самоуничтожению. Так вот, вопрос в том, что будет, когда «наши» олигархи, «наша» буржуазия доведёт ситуацию до этого логического конца? Найдется ли в обществе сила, найдется ли хотя бы горстка людей, которая сможет стукнуть кулаком по столу и сказать, что «есть такая партия», предложить план воссоздания, строительства нового чего-то, что, может, и не будет напоминать Советский Союз, но будет точно противоположено по смыслу и задачам тому, что мы видим сегодня?