ХАПУГИ

Тема конфискации имущества коррупционеров обсуждается уже несколько лет. Ещё в 2011 году тот же председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин об этом говорил. Тема борьбы с коррупцией звучала, когда Путин готовился вновь занять пост президента РФ в 2012 году – правда, Владимир Владимирович избегал самого слова «конфискация». Но, тем не менее, по жизни получается так, что все эти авгиевы конюшни приходится разгребать Бастрыкину. Именно он всегда так остро формулирует проблемы, связанные с коррупцией, потому что от него требуют каких-то результатов, а он понимает, что результаты могут быть только в том случае, если будет восстановлен институт конфискации. Кстати, такой институт существует в большинстве так называемых «цивилизованных» стран Запада. У нас его нет. В Советском Союзе он был в очень жёстких формулировках Уголовного кодекса, сейчас он исчез. Конечно, конфискация – необходимое, но и недостаточное условия эффективной борьбы с коррупцией.

Бастрыкин называл и многие другие условия повышения эффективности борьбы. В частности, очень резонансной была его статья в журнале «Коммерсантъ Власть» за апрель 2016 года. Тогда он впервые дерзнул сказать о том, что нам необходимо введение контроля над трансграничным движением капитала. Потому что ни для кого не секрет, что сегодня многие олигархи потихонечку начинают выводить свои активы. Этот процесс очень серьёзный. Конечно, если они успеют вывести большую часть своих активов за пределы РФ, то будет достаточно проблематично реализовать возможности конфискации.

Если вернуться к истории вопроса. В 2003 году была отменена конфискация за экономические преступления. Это было условием Путину в тот момент, когда Ельцин выдвигал его в преемники? Я думаю, что, скорее всего, был некий консенсус, достигнутый между Путиным и олигархами. Была некая договорённость: мы с вами находимся на определённой дистанции, и правила игры такие-то. Со стороны олигархов, видимо, было условие: мы вас не трогаем, Владимир Владимирович, но и вы, пожалуйста, нас не трогайте. Поэтому институт конфискации забудем раз и навсегда.

И сегодняшняя реакция пресс-секретаря президента Пескова на предложение Бастрыкина о возрождении конфискации свидетельствует о том, что тот консенсус остаётся Хотя я не знаю деталей той давней договорённости: было ли там что-то сказано относительно того, что активы остаются в России, позволено ли выводить эти активы? Но сегодня СМИ почему-то очень мало уделяют внимания вопросу выведения активов.
Фридман, Авен и прочие уже стали налоговыми нерезидентами. Причём они выводят деньги не сразу куда-то в Америку или на острова Туманного Альбиона, а на Украину, считая, что Украина – это некая промежуточная позиция. И если они будут позиционироваться как люди, стоящие одной ногой в России, а другой на Украине, то им многое простится и у них есть шанс получить статус полноправных резидентов западного мира. Есть такие факты. На самом деле у наших олигархов достаточно много украинских активов. У владельца «Лукойла» Алекперова есть завод на Украине. Только что прошла информация по поводу того, что, оказывается, Россия в 2016 году осуществила львиную долю инвестиций на Украину. Украина объявляет РФ врагом №1, вводятся разного рода санкции – а Греф, Костин и другие банкиры осуществляют докапитализацию своих украинских «дочек». Это просто вопиющие факты, они должны быть осмыслены и им должна быть дана оценка, в том числе и юридическая. Я буквально вчера смотрел статистику прямых иностранных инвестиций, которые пришли на Украину. На первом месте оказалась РФ. В публикациях – я смотрел и западные публикации – говорится о том, что это в основном инвестиции по линии российских банков под видом докапитализации. Я даже припоминаю, что был разговор у Медведева с нашими банкирами, и он высказал некое удивление (не возмущение, а именно удивление) по поводу того, что они проводят такую «докапитализацию». Хотя понятно, что эти «дочки» находятся под Дамокловым мечом. В любой момент может быть национализация, конфискация – как угодно! – этих украинских «дочек», но, тем не менее, такие странные явления наблюдаются, фиксируются статистикой Украины.

И, таким образом, даже если предложение Бастрыкина рано или поздно будет реализовано, не так-то просто будет дотянуться до капиталов коррупционеров. В том-то всё и дело. Я должен сказать, что тема конфискации – табуированная тема. Другое табу – это контроль над трансграничным движением капитала. Вот мы часто говорим про страны БРИКС: организация аморфная, неоднозначная. Тем не менее, Россия является единственной страной, входящей в группу БРИКС, у которой нет никаких инструментов управления трансграничным движением капитала. Грубо говоря, у нас проходной двор: входите, выходите, вывозите. Сейчас, например, мы наблюдаем повышение курса российского рубля. Это свидетельство того, что в Россию заходят капиталы. Но это не какие-то прямые инвестиции в реальный сектор экономики, а «горячие» спекулятивные деньги. Вот они могут запросто заходить. Многие страны поставляют фильтры и такие деньги не допускают, потому что вход «горячих» денег в страну означает, что рано или поздно произойдёт обвал. Это лишь один из примеров того, что мы несём серьёзные ущербы (и не только финансовые, но и геополитические) в результате того, что Россия – проходной двор. И хапуги со мздоимцами заключают некие тайные сделки с верховной властью.

Как в Советском Союзе действовала мера конфискации? Не очень часто прибегали к этой мере именно потому, что в Уголовном кодексе такая мера была предусмотрена и она выполняла превентивную функцию. То есть все прекрасно понимали, что зарываться нельзя. Да, конечно, воровали, особенно в позднем Советском Союзе. Но крупные скандальные конфискации можно было пересчитать буквально по пальцам. Например, так называемое узбекское дело, когда были обнаружены, можно сказать, месторождения золота, ювелирных изделий у коррупционеров в Узбекистане. Но таких скандальных историй было не более одной в течение года. Превентивные меры работали. Кстати говоря, был ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности), который действительно проводил эффективную профилактическую работу. До крупных конфискаций почти не доходило. Мелких было много, о них даже наши газеты и наше телевидение и не сообщали, система работала как автомат. Конечно, если хищения превышали сумму 1 миллион рублей, то следовала высшая мера наказания. Скажем, Соколов, который руководил Елисеевским магазином, совершил очень крупные хищения и был расстрелян. Или замминистра внешней торговли Сушков тоже похитил на сумму свыше 1 миллиона рублей. И там была высшая мера наказания.

И последний вопрос, связанный с той темой, о которой мы говорим. Навальный опубликовал расследование о, так сказать взятках «борзыми щенками», которые, по его мнению, получил глава правительства Медведев. Только «борзые щенки» в данном случае – это недвижимость, земли и так далее. Насколько можно верить здесь Навальному? И как относиться к тому, что один агент влияния грызёт другого персонажа, который тоже не числится в передовых рядах патриотов?

Да, действительно, это типичная грызня, один поедает другого. Навальный, скорее всего, сообщает реальную информацию. Я думаю, что у него достаточно помощников и покровителей, которые снабжают его такой информацией. То, что сообщил Навальный, для меня не явилось каким-то сюрпризом, потому что я слежу за иностранными источниками, и довольно часто тема Медведева в увязке с коррупцией там всплывает. Поэтому психологически я к этому был готов. Не первый день известно, что Дмитрий Анатольевич использует своих однокурсников для того, чтобы управлять фондами, а фонды управляют разным реальным имуществом – как в России, так и особенно за пределами России. Эта схема мне понятна. Я думаю, что нет дыма без огня. У нас в народе достаточно уверенно говорят, что Дмитрий Анатольевич так или иначе владеет достаточно крупными активами. И Бастрыкину как раз можно было бы здесь сказать своё слово. Поэтому на месте Дмитрия Анатольевича я бы поступил так: если Навальный неправ, то надо чётко выступить с опровержениями и, может быть, подать в суд на того же Алексея Навального с обвинением его во лжи, в очернении. Но если этого не будет сделано, то в народе ещё более утвердятся убеждения, что действительно Дмитрий Анатольевич владеет миллиардной недвижимостью. Так что здесь, с точки зрения цивилизованных процедур, всё очень просто. Мы как-то уже забыли о том, что есть понятие защиты чести и достоинства. Если у нашего премьера есть понимание того, что такое честь, что такое достоинство, он должен просто написать исковое заявление в суд.