АВАТАРА

У нашей власти есть дар пудрить мозги народу необыкновенным образом, создавая радужную пелену, за которой не видно, что происходит в реальности. Сегодня, когда все заняты празднованием побед российского футбола, как раз и принимаются самые крутые меры. Что касается единой биометрической базы данных. Мы уже неоднократно говорили: когда был взят курс на создание «цифровой экономики», речь шла не столько о том, чтобы перевести нашу промышленность и наше хозяйство на новейшие технологии, сколько о создании эффективной системы контроля за населением, единой системы сбора данных, которую уже называют системой электронного концентрационного лагеря. Это, естественно, вписывается в общую мировую программу. Но у нас в каких-то сферах, каких-то областях пошли ещё дальше, чем на Западе. Где-то пошли дальше в Китае, где-то — у нас.

Главная сторона оцифровки заключается в том, что живого человека действительно переводят в цифровую аватару для того, чтобы контролировать каждый его шаг, каждое его действие. А изначально главным дирижёром всей «цифровой экономики» выступал и выступает Сбербанк, которому с 2017 года начали передавать функции многофункционального центра, МФЦ. Подразумевалась выдача паспортов, водительских прав, регистраций на недвижимость и землю — в 2018 в части регионов России, а с 2019 года — практически по всей стране. Это уже начали делать, причём на основе каких документов, приказов или указов — сказано не было. То есть фактически Сбербанк у нас приобретает функции правительства. И для того, чтобы всё это дело облегчить, в декабре 2017 года был принят закон, который назывался очень красиво «О противодействии легализации отмыванию доходов, полученных преступным путём, и финансировании терроризма». Он и позволил банку с помощью биометрических персональных данных осуществлять удалённую идентификацию своим потенциальным клиентам. Что даёт возможность Сбербанку (теперь ещё двум десяткам банков) отныне получить уже прямой доступ к клиенту, имея его личные персональные данные — святая святых. А что с ними будет дальше — никто не знает.

Концепция и «дорожная карта» по созданию единой системы идентификации и аутентификации и единой биометрической системы была утверждена ещё в июле 17-го министерством коммуникаций и связи, а подрядчиком выступал Ростелеком. Тогда министерство совместно с ЦБ (с которым, кстати, занимались этим с середины 16-го) в соответствии с установкой правительства выбрали очень удобную форму: «Если мы не будем это делать, не будет развивать цифровую экономику — тогда зависимость от иностранных технологий нам не победить. Мы должны оседлать цифру, чтобы Россия была впереди». Такой лозунг придумали, а Набиуллина, глава ЦБ, ещё больше тогда это дело усилила, заявив, что «удалённая идентификация в банках является задачей первостепенной важности». Красота! В 2016 году это оказалось задачей первостепенной важности. Не осуществление реиндустриализации, не подъём экономики и хозяйства России, не социальные проблемы — а исключительно идентификация. Притом, напомню, единственная задача ЦБ по тем куцым строчкам в Конституции, что посвящены ему — это вообще-то следить за курсом национальной валюты. Что буквально за год-полтора до высказывания Набиуллиной ЦБ блестяще осуществил, вдвое обрушив рубль.

Теперь о главном. Они заявили: «Реализация механизмов фиксации действий необходима для обеспечения защиты прав российских граждан». Так как людям действительно трудно понять, о чём идёт речь, как работают все эти механизмы, махинаторы фиксируют только одно — «защиту прав российских граждан». От кого защиту, от чего, для чего? Непонятно. На первый взгляд в документах, подписанных Медведевым, речь идёт о том, что это всё касается только механизма фиксации. То есть относится к тем операторам, тем сотрудникам госорганов, банков, которым передаётся право размещать биометрические сведения. Для них создаются механизмы, которые должны защитить права российских граждан. Для чего же на самом деле происходит сбор этих данных посредством ЕБС, не объясняется. То есть «защита прав» касается только механизмов того, как будут передаваться сведения, чтобы, не дай Бог, кто-то что-то не заподозрил. Что касается самих целей — тут ничего не сказано.

Договорим за авторов. Первое: реализуется программа в рамках общего тренда по созданию системы электронного контроля, который осуществляется в целом по миру, причём в первую очередь именно в развивающихся странах — там, где это сделать легче всего. Второе: это происходит в интересах крупных IT-компаний, которые сегодня заняты как раз созданием продукции, связанной с распознаванием лиц. И надо сказать, что объём этого рынка в России сегодня составляет несколько миллионов долларов, в то время как объём мирового рынка в 2016 году составлял 3,35 млрд. долларов, в 21-м составит 6,8 млрд. долларов, а в 22-м (смотрите разницу с 2021 по 2022 годы), должен составить 32,73 млрд. долларов. Итак, это скорый объём общемирового рынка распознавания лиц. Поскольку российские IT-компании на российском рынке занимают только миллионы, они поставили задачу довести прибыли до максимума. То есть им переход на биометрию сулит большой рывок на рынке. Говорят «рывок, прорыв» — это ещё и об этом рывке и прорыве. И неслучайно гендиректор Центра речевых технологий Дырмовский, чья компания как раз претендует на поставку элементов биометрической системы, заявил, что «до сих пор масштабных проектов биометрической идентификации в России практически не было, поэтому её создание должно подстегнуть этот рынок». То есть речь идёт о том, чтобы действительно создать рынок для крупного IT-бизнеса. Лидером здесь является российская компания VisionLabs. Она была создана в 2012 году, разработала технологии, продукты для финансовой сферы, для ритейла, видеонаблюдения, безопасности. И надо подчеркнуть, что она является резидентом «Сколково», участницей программ фонда «Развитие интернет-инициатив». Работает с крупными и корпоративными государственными клиентами по всему миру. И, как заявил глава VisionLabs Ханин, совместно со Сбербанком они реализуют самую крупную биометрическую платформу в России. Ещё тут очень показательно к вопросу об унии с банками: в ноябре 2017 года Сбербанк через свою внутреннюю структуру, которая называется «дирекция по развитию цифрового бизнеса», приобрёл 25% пакета акций VisionLabs, в то время как остальные остаются в руках основателей компании, венчурного фонда «Система VC». Эта сделка стала первым шагом Сбербанка по построению биометрической платформы («экосистемы банка», как они называют), которая наряду с распознаванием лица должна также использовать распознавание по голосу, сетчатке глаза и другим биометрическим факторам. И строиться она будет на основе платформы VisionLabs — LUNA, что создаёт, как сказано, «уникальный биометрический идентификатор для доступа к любой услуге и сервисам клиенту Сбербанка». Эта сделка со Сбербанком в первую очередь выгодна для VisionLabs, потому что, как заявили руководители, «это позволит поддержать развитие проектов компании на международных рынках, Европы, США, Азии». Поэтому — очень важный момент — стороны также договорились о привлечении в дальнейшем потенциального международного стратегического инвестора в состав акционеров компании. О чём идёт речь? Компания получает крупнейшую возможность для бизнес-применения своих технологий. И одновременно фактически передаёт свои функции западному крупному бизнесу. То есть это ещё один канал для проникновения и контроля со стороны международного капитала.

О конкретном функционировании ЕБС. Речь идёт о том, что в банках устанавливаются соответствующие банкоматы, подходя к которым, клиент может создать свой биометрический шаблон и в котором считывается информация с его лица. Эта информация остаётся в базах банка. И дальше клиент с помощью своего компьютера выходит на банк, там проверяют его данные, идентифицируют по биометрической фотографии или по голосу. Клиент может таким образом открывать счёт и переводить свои деньги. Раньше удалённо нельзя было пользоваться такими услугами — теперь можно. Пилотные проекты работали с 2017 года, теперь, с вступлением в силу закона, это можно делать повсеместно.

Энтузиасты ЕБС говорят о том, что эта система упростит доступ к банковским услугам. Но надо сказать, что, хотя все процессы цифровизации осуществляются под лозунгом «обеспечение безопасности», на самом деле, как признают серьёзные эксперты, создание общей цифровой базы крайне повышает риски хакерских взломов, потенциальных утечек данных. Поскольку в отличие от стандартных средств — логина и пароля — внешность человека легко можно украсть. Взять фотографию можно из соцсетей и не только, голос можно присвоить, позвонив человеку по телефону и сделав запись разговора. В общем, эта система крайне ненадёжна. Риски подмены и кражи будут резко усилены. Кроме того, биометрические признаки не статичны, это тоже все знают. Голос имеет привычку меняться, так же, как внешность. Поэтому обещания вилами по воде писаны. Никакие аргументы в пользу того, что эта система безопасна, не срабатывают.

Соответственно встаёт вопрос: зачем и кому это нужно? Мы сказали, это нужно для того, чтобы обеспечить крупный бизнес мощными доходами. Дальше — и это самое главное: рынок наших биометрических персональных данных становится доступным крупным западным IT-компаниям. А мы знаем, что западные IT-компании входят в систему военно-разведывательного комплекса США. Поэтому ЕБС — фактически прямой удар по национальной безопасности.

Если сейчас в соответствии с Конституцией предоставление биометрических персональных данных является личным правом человека и делается с его добровольного согласия. Но когда цифровизаторы введут понятие «цифровое право» и легитимизируют персональные данные как форму управления, то получится, что мы уже не сможем отказываться от предоставления своих персональных данных. Они будут обязательны для того, чтобы пользоваться и банковскими, и другими услугами. Стоит учитывать, что планы идут далеко вперёд. Ещё в январе 2017 года Верховный суд России разрешил списывать долги по ЖКХ, телефонной связи, по налогам с банковских карт без судебного разбирательства, а по одному только судебному приказу. Соответственно, это уже начали делать. Поэтому получается, что, поскольку у Сбербанка будет огромная база паспортов и других документов граждан, он приобретёт другой механизм влияния на должника вплоть до блокировки паспорта. Когда всем банкам позволят уже массово выдавать паспорта, Сбербанк сможет презентовать многофункциональную пластиковую карту с чипом — и подпишет таким образом приговор бумажному паспорту. А на этой карте будет, в том числе, и электронный кошелёк со счётом, который является собственностью банка. Это будет ключом ко всем госуслугам, которые на тот момент передадут банкам на аутсорсинг. И тогда уже Грефу (или кто там будет стоять во главе Сбербанка) останется сделать последний шаг: просто пролоббировать полную отмену наличных денег. Вот такие планы. Осуществляется это маленькими шагами, не объясняя ничего людям, раскручивая лозунг некой «безопасности граждан».

На самом деле речь конкретно идёт о реализации механизма по переводу нас всех на систему чипирования. Кстати говоря, одно из статистических агентств провело такое исследование и заявило, что «никто не будет сопротивляться этой системе, кроме православных фундаменталистов, но их совершенно спокойно можно будет заглушить». То есть получается, что все те люди, которые не хотят жить в системе электронной агрессии, которые хотят жить в соответствии с правами, прописанными в Конституции, которые хотят остаться свободными гражданами — все будут записаны в «православные фундаменталисты», то есть маргиналы, а дальше отправлены в леса: «Хотите — уходите, здесь вам жить будет невозможно». Фактически на горизонте маячат резервации. Хотя в резервации всё-таки какие-то условия для индейцев и других народов оставляли — а здесь не оставят. Потому что в деревне жить невозможно. Они свои щупальца на всё пускают. Причём чипировать в первую очередь будут тех граждан, которые сидят в деревнях и не могут организовать никакие формы сопротивления. У них нет никаких прав, потому что там их права никто не отстаивает. Тут двойной капкан. В городе жить невозможно — и в деревне тебя тоже прихлопнут очень быстро. То есть реально создаются просто невыносимые условия для жизни.

Здесь возникает принципиальнейший вопрос. Имеет ли в наше время нормальный человек в России право на бойкот инициативы по ЕБС? Имеем ли мы право, глядя прямо в глаза любому сотруднику банка, который скажет нам, что «мы обязаны пройти биометрию», попросту послать куда подальше такого сотрудника и оставаться при наших традиционных средствах общения с финансовыми учреждениями?

Естественно. Мы имеем право и обязанность и бойкотировать эту систему, и сопротивляться ей. Писать в Генеральную прокуратуру, которая пока ещё не оцифрована — хотя её тоже собираются оцифровывать. Нелюди создают такое общественное мнение, в соответствии с которым эта система неизбежна и единственно возможна. На самом деле это глубокая ложь, наглая ложь. И в Конституции, и в законах прописано наше право на свободный выбор — а они его игнорируют и шантажируют людей. Они принуждают тех, кто работает в сфере государственного управления, в армии и других силовых структурах. Люди оказываются перед выбором: либо вы продолжаете работать и сдаёте биометрию — либо вас выкидывают, увольняют. С учётом того, что у нас очень сильно растёт безработица, что за меры сейчас принимаются в связи с пенсионной реформой (всё делается одновременно!) мы понимаем, в каких условиях оказываются люди. Более того, не будем забывать, что сегодня большая часть жителей России живут в кредит — то есть являются должниками, пребывают в долговом рабстве. Это тоже очень эффективный механизм привязки. Квартиры, обучение детей, машины, бытовая техника — большую часть того, что сегодня имеют люди, они имеют в кредит. Люди оказываются в цепях, руки и ноги скованы. По Конституции, по закону мы имеем право на неподчинение беззаконию. В принципе, любой нормальный человек должен бы на это пойти. Но те социальные условия жизни, в которых он сейчас пребывает, обязательства, которые на него наложили, не дают ему возможности вести себя как свободный гражданин, отстаивать свои права. Вот в какое положение они нас ставят. Но всё равно единственный сейчас путь — это, действительно, сопротивление, это бойкот. Есть много легальных, законных методов недопущения того, чтобы тебя превращали в полностью бесправную личность. Надо всё это использовать. И в первую очередь надо отказываться от услуг Сбербанка.