"Большинство репрессированных получали наказание заслуженно"

Такое разное свердловское чиновничество...

Губернатор Евгений Куйвашев одобряет действия бесенят, устроивших "праздничный салют" в годовщину смерти Иосифа Сталина. В то же время начальник Управления архивами Свердловской области Александр Капустин смело заявляет, что большинство репрессированных при Сталине жителей региона наказаны заслуженно.

"Мы решили расставить все точки над «i». Сейчас сотрудники государственных архивов Свердловской области составляют поимённый список репрессированных жителей нашего региона с разбивкой по их социальному положению, национальности, демографическим признакам, уголовным статьям и другим параметрам. Мы это делаем, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что большинство из осуждённых получали наказание вполне заслуженно. И это касалось в массе своей не простых людей, а руководителей среднего и высшего звена. В частности, первый секретарь Свердловского обкома Иван Кабаков, который возглавлял область в 1934–1937 годах, был осуждён за коррупционные преступления, а не по надуманному обвинению, как сейчас утверждают некоторые либеральные СМИ. Окончательные итоги нашей работы мы представим этим летом", - рассказал Капустин "Областной газете".

Александр Александрович Капустин руководит свердловскими архивами три десятка лет. До этого сын фронтовика-разведчика и выпускник истфака Уральского госуниверситета имени А. М. Горького преподавал историю школьникам в родном Нижнем Тагиле, трудился преподавателем филиала УПИ имени С. М. Кирова, окончил аспирантуру Института экономики Уральского научного центра АН СССР. Кандидат исторических наук, почётный архивист Российской Федерации. Будучи членом президиума Российского общества историков-архивистов, курирует работу по сотрудничеству с Госархивом Донецкой Народной Республики (разработка совместных баз данных, помощь в оцифровке архивных документов и пр.).

Он последователен. В сентябре 2017-го Капустин выступал на пятой межрегиональной конференции, посвящённой органам безопасности России. И сказал следующее: "Каждый новый режим создаёт выгодную ему историю, зачастую мифологизированную. И в этой истории враг подл и коварен, а правящий лидер мудр и справедлив. Меняется реальность, меняется и миф, однако уже сформировавшаяся в общественном сознании картина влияет на общественное бытие, смещая акценты, затрудняя восприятие действительности, в конце концов, общество осознает необходимость беспристрастного взгляда на прошлое. Хладнокровного, а не политизированного его изучения. Особенно это относится к событиям, коренным образом изменившим судьбу: к таким событиям относятся войны, революции, зарождение и гибель империй, иных государственных образований, одним из таких событий стали репрессии предвоенного периода, их кульминация — периоду 1937-38 годов посвящены тысячи книг и статей. К сожалению, большинство из них страдает тенденциозностью, излишней эмоциональностью, политической заданностью и отсутствием анализа предпосылок, хода и последствий этих репрессий... Само словосочетание «жертвы политических репрессий» сложилось к 1958 году, к началу масштабной реабилитации. Первая частичная реабилитация была проведена по предложению Берии в 1938-40 годах. Была ещё реабилитация 1940-41 годов, когда в основном реабилитировали часть военных. Реабилитация 1958-60 годов проходила в свете установок и оценок XX съезда КПСС и была выборочной: в первую очередь реабилитировалась партийная номенклатура, о рабочих и колхозниках тогда как-то забыли и речи о них не шло. И несмотря на то, что именно в 1960-е были подготовлены итоговые справки МВД СССР о количестве осуждённых органами ВЧК, ОГПУ, НКВД за 1921-53 годы, именно тогда и были сформированы первые устойчивые, зачастую мифологизированные представления о причинах и ходе репрессий. В первую очередь — это демонизация Сталина, второе — завышение количества репрессированных в десятки раз, третье — героизация репрессированных руководителей, представителей так называемой элиты старой гвардии большевиков, впоследствии воплотившиеся в форму «невинно пострадавших». И четвёртое — объяснение поражений 1941 года именно последствиями политических репрессий. Казалось, что за прошедшие после XX съезда 40 лет должны были разобраться, раскрыть подлинные причины, характер и последствия репрессий. И хотя было доказано, что большинство заявлений Хрущёва в его докладе были лживыми, эти мифы продолжали повторять. И более того, добавлять к ним новые небылицы. В 1988 году началась третья и последняя волна реабилитации, которая в условиях 1990-х превратилась в сплошную и проходила в условиях правового беспредела. Если кратко — то всех скопом. Надо сказать, что прошедшая реабилитация, к сожалению, на 10-15 лет прекратила любые попытки серьёзных исследований по проблеме репрессий. А в массовом сознании прочно укоренились следующие штампы: причины репрессий — это борьба Сталина за власть, его маниакальный характер и подозрительность, жестокость. Массовый характер репрессий, если кратко: «полстраны сидело, полстраны её охраняло». О невиновности всех репрессированных: «репрессии были незаконны», «в ходе репрессий была уничтожена большая и лучшая часть руководителей, военных и интеллигенции». И последнее: «репрессии ослабили страну и привели её к поражению в 1941 году». В результате оказались крайне запутанными важнейшие вопросы: во-первых, кто, сколько и зачем был репрессирован? События 80-летней давности для многих людей продолжают оставаться загадкой, и мы до сих пор живём мифами и легендами, рождёнными XX съездом КПСС. В последние годы — 10 лет — появилось значительное количество работ, созданных на добротной документальной основе. Юрий Жуков, Дмитрий Лысков, Леонид Наумов, Юрий Емельянов, Александр Путятин и многие другие представили убедительные свидетельства, которые опровергают расхожее представление по 1937 году. В их исследованиях содержатся сведения о событиях 1930-х, основанные на многочисленных архивных данных, тогда как Николай Тимашев, Наум Ясный, Стивен Уиткрофт, Рой Медведев, Ольга Шатуновская исчисляли число жертв семизначными цифрами. Рекорд поставил нобелевский лауреат Солженицын, определивший число жертв от 66 до 100 миллионов человек — это из «Статьи и речи», изданной в Париже в 1989 г. О продолжающейся путанице в головах говорит ответ школьницы из Камышлова — я регулярно, почти каждый месяц встречаюсь со школьниками, и в Камышлове ко мне привели классы 10-11, профильные классы по истории. И когда речь зашла об этом, я спросил: «И сколько же у нас было репрессированных?». Девочка (11 класс!) мне заявляет — 300 миллионов человек! Милая девочка, при населении 240 миллионов, где ещё 60 миллионов заняли? Соображать-то надо! Пора назвать реальную цифру, хотя она уже была названа, ещё раз повторяю: готовили её для Никиты Сергеевича Хрущева, но он о ней умолчал. За 1931-38 годы было арестовано 4 млн 835 тыс. 937 человек. Из них осуждено 2 млн 944 тыс. 879 человек, то есть 1 млн с лишним были отпущены. К высшей мере из этого числа осуждённых (из 2 млн 944 тыс. 879 человек) приговорено 745 тыс. 220 человек. Это включая пиковые годы — 1937-38. Если мы возьмём все данные до 1953 года, то мы получим осуждённых 4 млн 60 тыс. 315 человек — из них к высшей мере приговорено 799 тыс. 455 человек. Да, действительно, 1937-38 — страшные годы, потому что на аресты и расстрелы за два года пришлось больше, чем за все остальные с 1921 по 1953 годы, но, тем не менее, число расстрелянных — 19,6% от осуждённых, а число осуждённых вообще — 1,7% населения страны. И где массовые репрессии? И где «вся страна сидела»? Чуть больше 1,5%. Можно обвинить органы НКВД в чём угодно, в жестокости, но нельзя их обвинить в том, что не было скрупулёзного подсчёта в своей канцелярии. Там подсчитывалось всё. Этим цифрам можно доверять. Я хочу сказать, что это страшная цифра, но это не 100 миллионов и не 300 миллионов. В конце концов, надо знать свою историю такой, какая она есть. Таким образом, есть необходимость продолжения исследований, и в первую очередь необходимо внимательно изучить двадцатые-тридцатые годы, именно в эти годы складывались предпосылки и появлялись причины, приведшие страну к арестам 1936-38 годов... Оппозиция. Изучение этого вопроса очень важно для понимания причин и хода репрессий. Наличие реальной оппозиции и борьба внутри партии — важнейшая причина и чисток партии, и последовавших за ними репрессий. Троцкий, Бухарин, Рыков, Зиновьев, Каменев, Томский, Раскольников, Радек, Антонов, Пятаков, Овсеенко, Раковский и другие составляли меньшинство в партии, но, тем не менее, являлись духовными отцами большей части оппозиционных течений. Именно обилие фракций, групп и мнений раскалывало партию, дезориентировало не только партийную массу, но и всю страну, потому что за этими дискуссиями наблюдали все. А если принять во внимание преследуемые ими цели и методы достижения, то, действительно, для развития страны они представляли реальную опасность. Деградация правящей элиты. Она хорошо отражается в сводках ВЧК-ОГПУ в перлюстрированных органами цензуры письмах граждан. Большинство из тех, кто пришел к власти в 1917 году, были убеждены в своём праве навечно оставаться во главе страны. Большая часть из них — так называемая старая гвардия — свили себе уютные гнёздышки к тому времени, рассматривая районы и города, заводы и фабрики как свои вотчины. А господствующий в обществе двадцатых-тридцатых годов правовой нигилизм помогал раскрываться вседозволенности, хамству, взяточничеству, казнокрадству и другим не самым лучшим чертам человека. Армия. Что представлял собой командный состав по опыту боевых действий? Вы увидите, что это была Гражданская война, и всё. Больше негде было набраться опыта, а ситуация сильно изменилась даже к концу 1920-х. А мы ещё застряли там. По образованию — большая часть командиров имела начальное и среднее образование. Академическое образование имели единицы. По идеологии и политической ориентации — кто создатель Красной Армии тогда считался? Троцкий. Большая часть из них была назначена на свои должности и воспитывалась именно этим товарищем. Ему они и были преданы. Групповщина. Армия не была единой. Я имею в виду командный состав. Это были группы первоконников, это были группы чапаевцев, это были группы котовцев, командный состав был расколот. Тащили своих, и остро, и в резкой форме конкурировали с другими. Мог такой состав выступить единым кулаком в начавшейся войне? Нет, не мог. По морально-бытовой устойчивости. То, что пьянство — бич армии, мы знаем. Но особенно это характерно проявилось именно в 1920-е и в начале 1930-х. Я не буду распространяться на эту тему, но это так. Кстати, значительное число командиров, уволенных из армии, которых потом вдруг объявили «политически репрессированными», было уволено за пьянство и разврат. Итог: боеготовность армии была низкой. И это надо признать. Итоги учений 1935-36 годов показали фактическую неготовность армии к войне. И финляндский опыт 1939 года это показал. Посмотрите акт приёма наркомата обороны — от Ворошилова к Тимошенко, и вы увидите наглядно, насколько слаба была армия. За неудовлетворительную боеготовность армии ответственность несли, в первую очередь, маршалы, комдивы — как раз те, которые были арестованы, и сейчас мы их объявляем «невинно пострадавшими». Это факт... Кстати  сказать, эти слои являлись отличной базой — я имею в виду не только военных, я имею в виду интеллигенцию — для агентурной работы западных разведок. Концессионная политика советской власти в двадцатые годы, привлечение иностранных специалистов для работы в промышленности в тридцатые, свобода перемещения по стране предоставляли широкое поле деятельности спецслужбам Германии, Польши, Великобритании, США и других стран. Только итоги контрразведывательной деятельности нашего с вами земляка, Николая Ивановича Кузнецова, в Свердловске и Москве показывают, как вольготно они себя чувствовали, взахлёб работая с технической и творческой интеллигенцией, чиновничеством и командным составом. Вербовали и вербовали, а секреты утекали и утекали. Это тоже есть факт. Таким образом, ситуация в стране складывалась сложной и противоречивой. С одной стороны, осуществляемый властью курс на ускоренную индустриализацию и коллективизацию со вполне понятными целями и задачами, а с другой — всё более и более проявляющееся торможение этому процессу со стороны целых групп и слоёв населения. А если учесть ещё то обстоятельство, что с 1927 года угроза новой войны против СССР стала реальностью и возрастала в течение всех этих лет, то предугадать действия власти труда не представляло. Надо было завинчивать эти самые гайки. Дальше двигаться, имея то состояние, которое мы имели, было не просто проблематичным, было иной раз и невозможным. Если разобраться с этими моментами, мы очень многое поймём, что произошло. И, наконец, как страна пережила репрессии? Как они повлияли на развитие страны? До сих пор эта тема остаётся за рамками интереса исследователей, представляется очевидным, что пока не проведём сравнительную оценку состояния страны до и после, не оценим характер и результаты деятельности новых элит и старых, до и после, состояние и развитие производства, мы не сможем дать ответ и научную оценку репрессиям тех годов. Правда в том, что времени у страны на новый разбег оставалось очень мало. В 1941 году началась война. А из войны — в которую страна вступила расколотой, раздробленной по идеологической и по ряду других причин — страна вышла уже другой. Она вышла единой, но это уже другая сюжетная линия. Уже другая история. Поэтому, видимо, есть необходимость продолжить спокойный исследовательский процесс в этом направлении, обратив внимание вот на те аспекты, о которых я только что сказал... Несмотря на то, что от тех событий прошло много лет, мы ещё многого не знаем. Многие мифы о том времени, конечно, используются в политике. Если взять не столько историков, сколько политиков — они делятся на два лагеря с диаметрально разными представлениями: одни считают Сталина извергом и убийцей, другие считают Сталина эффективным менеджером. Они делятся в зависимости от того, кто какие задачи перед собой ставит. По тому, как политик использует эту информацию, можно сказать о его целях. Если человек ставит перед собой задачу доказать необходимость государственной власти, он очень хорошо начинает говорить о товарище Сталине. Если он ставит перед собой задачи несколько иные — а либерализм в России погубил не одну династию и государственность, — то тут будут очень много и долго говорить о либеральных ценностях, о необходимости всеобщей свободы, безответственности и так далее. Хотя, я не политик, мне сложно об этом судить. Я историк, и моя задача — показать факты, которые есть и которые надо анализировать, их надо дополнять, их надо проверять, соотносить с другими фактами. Тогда, может быть, мы через какое-то время обретём истину. Но пока эта часть истории политизируется разными силами, вот когда мы отойдём от этого — хотя, казалось бы, не одно поколение прошло — тогда, может быть, нам удастся сесть и поговорить. Это всё напоминает мне недавний спор с поляками. Нам предъявляют претензию, что мы загубили всю польскую элиту — «загубили в лагерях», естественно. Когда начинаешь смотреть, кто же там был заключён? Если назвать проституток элитой польского общества — им виднее. Если можно назвать воров, убийц и насильников элитой общества — им виднее. Давайте разберёмся. Мы знаем, сколько, но даже до сих пор не знали — кто и за что. Тут надо разбираться, разбираться спокойно, скрупулёзно. Дадут нам это сделать? Я имею в виду не власть, я имею в виду родственников тех людей — это большой вопрос. Но делать это надо, и, рано или поздно, мы к этому с вами придём. Потому что эти события ещё очень долго будут использоваться в политических целях".

В ноябре прошлого года в интервью порталу Карпинск.Инфо: "Историческая экспозиция в Ельцин-центре абсолютно необъективна. Там что-то есть, напоминающее, но в целом выводы рождаются абсолютно не те... Идёт аберрация, искажение сознания. Органы НКВД можно упрекать в чём угодно, но только не в нарушении статистики. Я могу назвать абсолютно точную цифру: с 1922 года по 1953-й, за 30 лет, было репрессировано 4 млн. 60,3 тыс. человек. Возьмите количество населения, и вы поймёте, что утверждение «полстраны сидело, полстраны их охраняло» — это ложь. При этом некоторая часть арестованных освобождалась за недоказанностью преступления. Второй момент — часто звучит такое определение, как незаконно репрессированные. Неправильная терминология, все репрессии производились в строгом соответствии с законами того времени, поэтому называть их незаконными нельзя с юридической точки зрения. Что касается обоснованности этих репрессий, это вопрос. И вот здесь мы должны очень внимательно отнестись к каждому делу. Разве не было у нас людей, которые были агентами иностранных разведок? Были. Были и те, кто воровал. Все они попали в эту статистику. С каждым конкретным человеком надо разбираться. В любом случае — виновен человек или невиновен, это большая человеческая трагедия. Да, государство поступило в то время чрезвычайно жёстко, но мы часто судим о событиях прошедшего времени с позиций сегодняшнего дня. Меня, например, забавляет и удивляет, когда мне начинают представлять Ивана Грозного неким кровопийцей. Вы знаете, сколько людей было казнено за всё время царствования Ивана Грозного? Четыре тысячи. А за одну Варфоломеевскую ночь — десять тысяч. Почему мы не говорим французам, что они кровопийцы, а нашего Царя походя так называем? Это один момент. И второй момент — таковы были нравы общества. Вы посмотрите, какое общество было тогда, какое общество было в 30-е годы прошлого столетия. Попробуйте себя поставить в позиции тогдашние, и вам многое станет понятно". На вопрос о сегодняшней действительности 64-летний Капустин отвечает: "Россия поднимается с колен. Медленно, тяжело, но поднимается. Нас очень сильно опустили в 90-е годы. Мы даже не представляем, какие потери мы понесли. Но весь наш более чем тысячелетний опыт показывает, что нас убить нельзя. Нас можно придавить, нас можно оглушить на время, нас можно даже лишить зрения, но Бог на нашей стороне".

Интервью Капустина "Областной газете" стало последней каплей для коллективного Ельцин-центра. Стремление архивистов к лету "расставить все точки над «i»" перевозбудило либерастню. Правозащитнички требуют уволить Капустина "за оправдание репрессий".

Так, профессор профессор кафедры истории России Уральского федерального университета имени Б. Н. Ельцина, приятель майданщика Константина Киселёва, либеральный оппозиционер Алексей Мосин (который наряду с Евгением Ройзманом был свидетелем защиты на процессе по делу видеоблогера-кощунника Руслана Соколовского/Сайбабталова) написал в Facebook: "В «Областной газете" опубликовано интервью с начальником управления архивами Свердловской области А. А. Капустиным «Источник информации для будущих поколений». В связи с этой публикацией считаю своим долгом заявить: 1) Александр Александрович Капустин, без малого тридцать лет возглавляющий областную архивную службу, и прежде позволял себе недопустимые как с исторической, так и с морально-нравственной точки зрения высказывания, оскорбляющие память жертв государственного террора в нашей стране. Утверждение А. А. Капустина в интервью 6 марта делает его в моих глазах человеком нерукопожатным. 2) На ближайшем заседании бюро Межрегионального общественного совета по развитию Музейно-мемориального комплекса памяти жертв политических репрессий в Екатеринбурге я предложу коллегам опубликовать в «Областной газете» опровержение чудовищного по своей сути заявления А. А. Капустина. 3) На мартовском заседании комиссии Свердловской области по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий я поставлю вопрос о выводе А. А. Капустина из состава комиссии, а также буду ходатайствовать перед главой комиссии, вице-губернатором Свердловской области С. Ю. Бидонько поставить перед губернатором Е. В. Куйвашевым вопрос о необходимости уволить А. А. Капустина, либо не имеющего никакого представления о делах по политических репрессиям, либо сознательно оболгавшего большинство жертв репрессий, с должности начальника управления архивами Свердловской области. А всем гражданам, кто чувствуют себя оскорблёнными заявлением г-на Капустина, предлагаю высказывать своё отношение к этому заявлению как лично А. А. Капустину, так и его начальству".

Капустин подвергся настоящей травле в соцсетях. "Мемориальский" неполживец по имени Сергей Прудовский обозвал его "ублюдком" (многие - и похлеще). Навальнистка из "Уральского Мемориала" Галина Королёва: "Такая извращённая трактовка нашей чудовищной истории может исходить только от чудовища". Екатеринбургский белоленточник Феликс Ривкин: "И ведь это не первое его подобное заявление и даже действие, направленное, по сути, на реабилитацию политического террора. Вон с госслужбы, т. Капустин!". Видная региональная правозащитница, старший научный сотрудник Музея истории города Екатеринбурга Татьяна Знак пошла ещё дальше: "А. А. Капустин должен предстать перед судом!".

"Мы требуем уволить А. А. Капустина как не соответствующего занимаемой должности и вывести его из состава областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий", - говорится в петиции-доносе (подписало уже 1,7 тыс чел.), размещённой г-ном Мосиным на площадке Change.org. Та же петиция опубликована на сайте Музейно-мемориального комплекса памяти жертв государственного террора.

Начальник Управления архивами Свердловской области ответил демшизе на специальной пресс-конференции: "Вызвало гнев то, что я сказал, что большая часть репрессированных получили сроки заслуженно. Но что, у нас не было шпионов, не было вредителей, у нас не было коррупционеров? Да сколько угодно! Была проявлена определённая политическая воля подмести их всех — и подмели". Он перечислил ряд мифов о сталинских репрессиях, в частности отметив: "Необходимо развеять перестроечный миф о том, что абсолютно все люди из лагерей гитлеровских попадали в лагеря сталинские. Такова была судьба 30% немецких узников. У более 70% тех, кто проходил фильтрацию после плена, не подтверждался факт сотрудничества. Кто-то призывался в действующую армию, кто-то в силу своего здоровья возвращался домой, на промышленные предприятия и так далее. Это враньё, что все были «предателями Родины», это враньё, что всех избивали и гнали в лагеря".

Александр Капустин подчеркнул, что не собирается отказываться от своих слов. "Я готов спорить", - заключил он.