Несколько лет назад – возможно, под влиянием поездки в Китай – мы всей семьёй возмечтали выучить китайский. А поскольку все мы довольно занятые люди, решили на курсы не записываться, а взять частного учителя. Притом такого, чтобы приезжал к нам в ближний пригород воскресным утром. Такие были условия. Про цену вопроса речь не шла: готовы были платить, что называется, по таксе. Поскольку считается, что для начинающих лучший учитель – не туземец, а соотечественник, обратились мы попервоначалу к русским китаистам. И что же? А вот что: ни один не выказал ни малейшего интереса. В воскресенье? Утром? За город? Не-е-е-т! Про деньги даже речь не заходила: эти граждане не хотели работать в принципе, их это не интересовало.
Делать нечего – обратились к китайцам, которые здесь живут, учатся или работают. Первая же девушка с романтическим именем Гы, аспирантка института им. Пушкина, за резонные деньги оказалась готова ездить на метро на противоположный край города, а потом ещё на маршрутке до нашего посёлка. Говорила, что воскресенье ей как раз удобно: всё равно делать нечего.
Когда говорят, что Китай – это наши упущенные возможности и вообще надо (было) сделать как в Китае, я вспоминаю эту пустяковую историю. И сильно-сильно сомневаюсь, что нам годится китайский путь. Собственно, сегодня-то нас там никто не ждёт на этом пути; сегодня путь и роль Китая в мире - заняты. Самим Китаем заняты. Но сомневаюсь я и в том, что когда-либо такой путь был для нас реален. Возможность для нас китайского пути – это распространённая иллюзия.
Вот и Сергей Глазьев в одном из своих недавних выступлений на «День ТВ» сказал, что Китай – это наш упущенный шанс. Многие думают: начни мы в 70-х годах реформировать своё хозяйство на китайский манер – были бы сегодня первой экономикой мира, а не полуколониальной территорией, как вышло в реальности. Я, признаться, тоже иногда так думала. Но мой опыт – деловой и житейский – убеждает: нет, дорогие товарищи, мы – не Китай.
Я ни в коем случае не специалист по Китаю: в настоящем Китае была пару раз да плюс к этому – в Гонконге на выставках – вот и все личные впечатления. Так что знаю я о Китае только то, что можно узнать из общедоступных источников. А вот про нашу российскую неказистую деловую практику – знаю несравненно больше, и на протяжении очень длительного времени. И вот на какие мысли по поводу применения (и применимости) к нам «китайского пути» меня наводит мой деловой опыт.
Итак, что такое китайский путь? Предельно огрублённо, это выход из государственного социализма под руководством государства путём допущения частной собственности и частной экономической инициативы. Цель – создание богатого и могучего государства с достойным благосостоянием для всех граждан.
Перед нами тоже стояла задача перестройки нашей жизни. И вовсе не потому, что прежняя была так уж невыносима: просто жизнь – это постоянное обновление. Что полезно и желанно сегодня – будет устарелым и бессмысленным завтра. Это очевидно, и раз за разом повторяется в каждой малой человеческой жизни.
Безусловно, надо было выходить из мобилизационного, полностью государственного, социализма. Надо было дать людям вздохнуть, наесться вкуснятины, приодеться-примодниться, осуществить свои обывательские мечты – о домике, о коврике, о дублёночке и всём прочем. Без этого жизнь простого человека – не полноценна. Жить только свершениями пятилеток он не может. Вернее, долго не может. Собственно, наш обыватель так легко дал свалить социализм и даже охотно помогал его валить – именно поэтому. Ему сказали и внушили, что в недостатке милых его сердцу мелочей виноват он, социализм. А потому – ату его!
Верно ли это? Ну, что социализм не способен удовлетворить потребности обывателей в греющих сердце мелочах? Погодите возмущаться и ссылаться на полулегендарные сталинские артели. Вся практика жизни разных стран показала: модные мелочи может делать только мелкий частник. Большие предприятия неповоротливы, они могут выпускать только очень большие количества, у них много времени уходит на переналадку оборудования под новый продукт. Это не абстрактные рассуждения, вычитанные в интернете, а моя личная деловая практика. Поэтому я не вижу иного пути решения этой назревшей и перезревшей проблемы – обеспечения народа ширпотребом – кроме дозволения мелкой частной инициативы. Но, безусловно, под приглядом и руководством государства. Очевидно, базовые предприятия должны были оставаться в руках государства. И вообще не должно было быть никакой приватизации. Надо было разрешить создавать новые предприятия. Так, собственно, и замышлялись кооперативы. Они шили, вязали и т.п. Но, понятно, ткани и др. материалы делали для них большие предприятия. Всё это понятно и даже очевидно.
Имеется мнение, что Берия с Маленковым после смерти Сталина планировали разрешить мелкий бизнес. Я не знаю, верно ли это, но легенда такая есть.
Эта часть китайского опыта – дозволение частной инициативы – нам подходит. И она, кстати, была осуществлена. С результатом, впрочем, весьма далёким от китайского.
Надо понимать, что Китай поднялся не мелкими кооперативами и лавочками – Китай поднялся, сколь я понимаю, благодаря западным предприятиям, которые работали на экспорт. Они использовали китайские рабочие руки. У нас такого быть не могло.
В чём радикальная разница? В народе. В Китае был огромный запас людей, готовых на самую изнурительную и чёрную работу за крайне низкую зарплату. И сейчас такие люди есть. А у нас не было и нет. Мы были приучены советской властью к высокому уровню социальной защищённости, охраны труда и всего прочего. Да, у нас были вроде бы низкие зарплаты, но низкие сравнительно с чем? С Германией? С Америкой? Да, мы привыкли сравнивать себя с ними, но ведь в мире есть огромное количество тружеников, которым наши советские условия и не снились.
К тому же наш советский трудящийся никогда не жаловал простую, механическую работу, ему она казалась скучной, тупой, тем более что уровень образования у нас всегда был весьма высокий. А образованный человек, даже если он не имеет никакой внятной профессии, будет стоять у конвейера только в самой распоследней крайности. Так что у нас не было ни единого шанса, что наши трудящиеся стали бы исступлённо шить или что-нибудь там собирать для отправки во весь остальной мир, на чём поднялись китайцы. Я даже не принимаю в рассмотрение то, о чём сегодня много говорят: наш климат, затраты на отопление и т.п. Просто наши этого делать не будут. Мне даже кажется, что ни за какие деньги. А для того, чтобы осуществилось «китайское чудо» надо, чтобы они это делали за три копейки. В массовом, по крайней мере, масштабе это невозможно – у нас.
Это невозможно сегодня, и уж тем более немыслим был переход к такой деятельности советских трудящихся. Те привыкли к совершенно иной жизни, иному отношению на производстве, они привыкли себя уважать, смотрели фильмы про рабочий класс, в их памяти ещё звучали песни про «руки рабочих создают все богатства планеты», а тут тебе тупая однообразная возня под началом западного надсмотрщика! Да лучше умереть. Обычно говорят: есть захотят – будут делать и это. Не всегда! Английские колонизаторы ведь не зря завозили в Америку рабов из Африки. Казалось бы: у них под рукой индейцы. А вот не получалось, видимо, с индейцами, не хотели они работать на плантациях – даже под угрозой голода и смерти, не получалось из заставить. Так что трудящиеся – очень разные.
Любопытно, что сегодня в нашем районе шьют фартуки и прочую мелочёвку строго вьетнамки, наши не берутся: работа тяжёлая, однообразная, а заработок – маленький. Лучше быть безработной, - рассуждает простая русская тётенька. Вообще, безработица – один из таинственных для меня феноменов. Безработица, а домработницы все пришлые, молдаванки или с Западной Украины. Безработица, а в нашем посёлке нет ни одной русской няни. Безработица, а столяр – родственник моей приятельницы - всё никак не может выбрать время и доехать до меня, чтобы сделать замеры для книжных полок. Он подлинно безработный, с самого лета…
Хочу быть правильно понятой: я никого не критикую и паче того не осуждаю. И не оцениваю. Потому что в жизни нет ничего абсолютно хорошего или плохого. Какие-то человеческие качества могут быть очень полезны в одних условиях и для одних целей и совершенно не пригодны и вредны для других. Искусство успеха начинается с верной оценки своих свойств, которые надо использовать на пути к успеху. Это касается и маленькой человеческой жизни и большой жизни народа.
Так что эта сторона китайского опыта – нам не годится. А без неё – весь китайский опыт рассыпается, потому что механизм запуска китайского опыта – мириады китайцев, готовые работать любую работу за малую денежку. Значит, нам надо было (и сегодня надо) искать свой собственный путь к успеху.
Аналогичная история с малым бизнесом, в сущности, с самозанятостью: все эти ИП – это не столько бизнес, сколько самозанятость. Так вот она русского человека не увлекает, не мотивирует. Русского человека не влечёт погоня за малой копеечкой. Внутренняя ценность свободы, досуга для него столь велика, что он готов работать только за очень большие деньги. За малые - нет, лучше подтянуть пояс. Хорошо об этом сказал Достоевский. Нищий и голодный Раскольников отказывается от репетиторских уроков, которые ему добыл приятель Разумихин: «За детей медные деньги платят», а ему надобен «весь миллион». Именно по этой причине я могу за пару дней сшить себе на заказ пиджак в Гонконге, и реально делаю это, а в Москве – нет, не могу. Не берутся. И вовсе не потому, что плохие законы, налоги, бюрократия и всё остальное, о чём принято говорить, - просто неохота. Ну а объяснить, почему это невозможно – это всегда пожалуйста. Моя приятельница пыталась заказать себе в Воронеже платье из шёлка, который я ей привезла из Китая. Известная ей портниха, как оказалось, бросила своё ремесло. Я спросила у знакомой: почему? «Потеряли люди веру!», - ответила она патетически, с полным сочувствием к портнихе. Во что они утратили веру? В то, что заказчица оплатит её работу? Вроде бы нет, заказчица известная, надёжная… Просто неохота.
Нет, не китайцы мы, определённо не китайцы.
Наш человек любит работать на надёжной, гарантированной работе. Он высочайшим образом ценит то, что в советское время обозначалось выражением «уверенность в завтрашнем дне». При прочих равных он предпочитает работать на государственном предприятии, а не на частном. Даже когда говорит и даже думает, что ему всё равно. И ещё важное дело: ему важно своим трудом участвовать в важном деле. В большом, общеполезном. Обычно об этом не очень распространяются, но поведение людей свидетельствует именно об этом.
Когда-то в 90-е годы я работала в иностранной фирме, которая строила завод в Туле. Нам нужны были люди в администрацию завода. Я решила сделать «добренькое» моей подруге и предложила устроить её на работу – приличную работу, с оформлением по КЗОТу, с пенсионными и прочими начислениями. В военном училище, где она преподавала, она получала примерно 80 долларов в эквиваленте, на новой работе получала бы триста и даже больше. Она – отказалась. Мотив: «Да я тут привыкла, люблю свою работу». Тогда я по молодости крутила пальцем у виска. Теперь поняла: ей хотелось работать в солидной государственной организации (так ей казалось), а не в каком-то там невнятном совместном предприятии. А деньги, что деньги… больших денег у неё никогда не было, а на временные трудности она была готова.
В этой «готовности претерпеть», как иронизировал Салтыков-Щедрин, - вообще-то сила нашего народа. Иногда эта способность оказывается критически важной для выживания и в конечном счёте – для победы. Разумеется, нельзя бесконечно эксплуатировать это свойство нашего народа, но его наличие – важное дело.
Ценнейшее качество нашего народа – это его изобретательность и способность к творчеству. К изобретательству. Возможно, обратная сторона этого замечательного свойства – малая способность к рутинной, тривиальной, машинальной работе. Иногда это приводит к технологической расхлябанности, а иногда – к прорывным инновациям. Это разные стороны одной медали. Способность к изобретениям – редкостное и ценнейшее качество; оно свойственно лишь малому числу народов мира, остальные – копиисты. Говорить об этом не принято по причине политкорректности, но факт остаётся фактом: к техническому изобретательству способны немногие народы, и среди них – наш.
Вот на этих свойствах нашего народа и надо базировать то хозяйственное и общественное устройство, которое способно принести нам успех. Именно нам, а не какому-то другому народу – китайцам, американцам или вымышленному «правильному» народу. Основные крупные производства должны принадлежать государству. Частникам следует отдать вспомогательные, обсуживающие работы. Нашим людям нужна большая цель, она почасту важнее денег. Значит, государство должно ставить большие, вдохновляющие задачи, способные объединять и давать силы для движения вперёд.
И, безусловно, вся народная жизнь и народная работа нуждается в государственном руководстве. Трагической ошибкой стало то, что были полностью выпущены вожжи из рук и объявлено, что-де отныне руководить экономикой не надо, а на роль руководства теперь заступает невидимая рука рынка. Ну, ежели она, рука, в чём засомневается, - может проконсультироваться у американских советников, а так – ничем руководить не надо. Об этом написаны уже целые, наверное, библиотеки, но так и не найдено ответа на сакраментальный вопрос: глупость или измена? Сейчас всё больше склоняются ко второму, но всё не так элементарно и однозначно. Мне кажется, во всём произошедшем с нашим народом велика роль обломовщины – склонности доверять свои дела другим и не заниматься ими.
Руководить необходимо. Не только экономикой – в целом народом, всеми процессами жизни. Вот в этом Китай для нас представляет ценнейший пример. Его Правительство (в широком смысле) – не выпустило руль из рук, а крепко его держит и совершенно не собирается бросать. Это очень важно.
Важно и то, что никто там не зачёркивает и не поливает грязью прошлое. Я когда-то спросила у своей давней учительницы Гы, как они относятся к Председателю Мао. Она бойко и заученно ответила: Мао – великий человек, в его деятельности было 70% всего правильного и замечательного, а 30% - ошибочного, что партия впоследствии поправила. Вот как надо учить и воспитывать народ! В Пекине мы были в мавзолее Мао, видели тамошних пионеров, всё как положено.
Вообще, народ нужно вести. Направлять его в конструктивную, производительную сторону, взнуздывать, когда следует. Указывать, подавать пример, как надо действовать, и строго разъяснять, как не надо.
В Китае так и делают, сколь я понимаю. И вот это и есть наш неиспользованный шанс. Впрочем, мы начали пилить сук, на котором сидели ещё в 1956 г., когда разоблачили культ личности Сталина, что, между прочим, решительно осудил Мао Цзэдун.
В Пекине у нас в гостинице был подключён китайский канал, вещающий по-русски. Так вот там передавали, среди прочего, сериал «Морские ворота» с субтитрами по-русски. Изумительная вещь. Это просто соцреализм чистой воды. Вроде «Председателя» или, может, «Битвы в пути» - в общем, китайская «Поднятая целина». Серий там 140 с чем-то, мы посмотрели 2-3 из начала.
Сюжет такой: в уезд приезжает новый секретарь райкома. Как раз в это время партия дала установку на строительство «товарной экономики» - то, что мы называем «рыночной». Коммунисты в некоторой растерянности, но потом постепенно все втягиваются в новое дело. Секретарь Ли самолично торгует апельсинами, чтобы показать народу, что культурно торговать – вполне партийное дело. Постепенно в уезде формируется своя деловая элита: фабрикантка пуговиц из отходов пластика, владелец, кажется, теплицы. Трудностей много: кто-то завидует преуспевшим и стремится их подставить и оклеветать, чиновники пытаются вымогать взятки… Но секретарь Ли неуклонно идёт вперёд по начертанному партией пути, руководствуясь учением Маркса-Ленина-Сталина-Мао и укрепляя свою связь с массами. Насколько это художественно – мне судить трудно, но уж наверняка не менее, чем наши современные слезливо-криминальные сериалы. Разница лишь в том, что наши – расслабляют, а этот – мобилизует. Задаёт направление движения и ясно учит, «что такое хорошо и что такое плохо».
И изображены там простые трудящиеся люди, каких в нашем современном искусстве нет. Вообще. А ведь человеку уважение порою важнее хлеба… У нас их, простых тружеников, не уважают, и сами они себя не уважают. Ну и работают соответственно.
Вот это и есть наш главный неиспользованный шанс. И его надо использовать.
А вообще-то надо искать свой и только свой путь. В чём-то он может оказаться похожим на путь другого народа: совершенно нет цели - непременно отличаться в каждой точке этой траектории от всех других. Но так вот взять и списать у соседа, словно двоечник контрольную, - это к добру не приведёт. Тут полная аналогия с маленькой человеческой жизнью: попытка копировать чей-то успех – это путь к неуспеху.
