Всплески террористических угроз, несомненно, связаны с мировым кризисом государственности. И здесь стоило бы внимательнее присмотреться к транснациональным корпорациям (ТНК) и прочим глобальным структурам. Как представляется, интересы транснационалов и террористов смыкаются. И тем, и другим нужна дискредитация «национальных государств», они хотят занять место институтов публичной власти.
При этом происходит пародия на ведущие социально-психологические группы, которые в древнейшей, ведийской Индии именовались варнами («качество», «категория», «цвет»). Три «основные» варны – это брахманы (священники, шире – интеллектуалы), кшатриии – воины (управленцы), вайшьи – хозяйственники (ремесленники и земледельцы, предприниматели). Ниже их находилась варна шудр – наёмных рабочих, вынужденных служить всем этим трём «полноценным» варнам. В силу особого романтического ореола, присущего Индии, название варн часто относят к разным социально-психологическим типам и в интеллектуальной среде других стран. Эта устойчивая традиция, которой остаётся верным и автор этих строк (естественно, с определёнными оговорками).
Транснационалы имитируют «классических» вайшьев – предпринимателей. В реальности же ТНК – это магнаты, давно ставшие рабами своих капиталов, «подсевшие» на фонды, вляпавшиеся в разнообразные мегаструктуры. Магнат – это не «хозяйственник», который сам управляет своим предприятием, не «капитан производства». Он всего лишь функция рынка – этого глючного, взбесившегося мирового компа. Грандиозные капиталы подавляют личность владельца, как бы растворяют её. Вот один из аспектов такого подчинения: «На протяжении столетий олигархические династии, как некие жреческие касты, преданно служат своим богам – фондам. А так как деньги можно накапливать бесконечно, то для этих семей служение фондам становится смыслом жизни, причём на протяжении целого ряда поколений. Таким образом, эти родовые кланы становятся живыми придатками фондов. Как говорит американский экономист и общественный деятель Линдон Ларуш: «Семья уже не владеет реально фондом. Фонд владеет семьёй, как, например, в случае семьи Тюрн унд Такис в Европе. Это фонд, а принц – всего лишь наследник фондов. Вы можете наблюдать это во всем мире: корпорации, богатые семьи создают фонды. Например, семья Рокфеллеров. У неё нет больших денег. Есть миллионы, но не миллиарды. Миллиарды заключены в фондах. Таким образом, мы имеем здесь безжизненную коллекцию мертвых душ» (А. Ваджра. «Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии»).
Террорист – это пародия на кшатрия. Тут всё ещё понятнее. Это попытка подменить публичный институт государственности тайным обществом убийц (ну и самоубийц). Здесь надо вспомнить убийц-ассасинов, речь о которых пойдёт ниже.
Есть ещё и псевдобрахманы – это продвинутые оккультисты всех мастей: «Нью Эйдж» («Новая эра») и не только. В будущем, думается, очень ближайшем, ими будет создана единая экуменическая религия. Работа здесь уже проведена, по выражению Маяковского, «адова». Так, «Нью Эйдж» оказал огромное влияние на современную культуру. Показательно, что под его влиянием был сотворён воистину культовый фильм «Аватар». Здесь дана самая настоящая апологетизация предательства человеком – человеческого. Одновременно происходит апологетизация звериного, то есть человека подталкивают к зверочеловечеству – западный кинематограф вообще на этом зациклен, особенно мультипликация. Здесь поднята сама тема расчеловечивания. Цивилизации технотронной противопоставляется цивилизация биологическая (на фоне плача о погубленной земной экологии). Откуда тут ноги растут, совершенно понятно, нам навязывается «концепция устойчивого развития» – вещь совершенно глобалистская.
Вообще, «Нью Эйдж» («НЭ»), утверждающий необходимость «трансформации человека», подталкивает его к выходу за границы сверхчеловеческого. Только ведёт это не вверх, а вниз. «НЭ» прямо утверждает необходимость преодолеть ограниченность «традиционных религий» в некоем плюралистическом универсуме. Понятно, что это уже почти готовая мировая религия, со своим новым священством (теоретиками) и общинами (коммунами). Теперь остаётся только подождать перехода на её сторону значительной (если не большей) части «традиционных» конфессий – там тоже вовсю (и давно уже) идёт своя трансформация.
Показательная, очень «извилистая», эволюция происходит и с «шудрами». В прошлом веке, в эпоху «социального государства», они во многом поднялись до уровня вайшьев. Это выразилось хотя бы и в массовом соучастии в прибылях капиталистов, в стремительном подъеме материального благосостояния, в росте образования и активной социальной позиции. И это было несомненным благом, ибо люди не должны делиться на высших и низших. (Хотя ожидать исчезновения социально-психологических различий есть утопия, за которую столь сильно хватаются левые эгалитаристы.) Однако в последние лет 30–40 крупный капитал повёл мощную атаку на класс наёмных тружеников, что привело к существенному снижению его жизненного уровня и к ослаблению его социально-политического влияния.
Многие «обычные» вайшьи, кшатрии и брахманы несут ответственность за то, что происходит. Но это всё-таки ещё не самый плохой «формат». А вот сейчас утверждается уже совсем другой, грозящий тотальным искажением социальной природы.
Конечно, искажение религиозных, социальных и политических архетипов началось не сегодня и не вчера. Оно происходило и раньше, просто теперь достигает своего дна, обрекая мир на своего рода «антропологическую» катастрофу. Человек грозит оказаться во власти тех сил, которые совершенно не приспособлены к прямому управлению. Об этой угрозе явственно свидетельствует хотя бы нарастающая популярность разномастного движения за «мировое правительство», «глобальное управление», «всемирную политическую власть». В авангарде этого движения стоят все те же самые ТНК, стремящиеся демонтировать национальные государства. А террористы делают всё для максимальной дестабилизации этих государств. Тем самым обе силы создают условия для окончательного устранения государства как такового – в пользу некоего единого квазигосударства («Соединённых Штатов Мира» или же «Всемирного халифата»).
Между тем именно государство обладает способностью регулировать отношения между различными классами и другими социальными группами, поддерживая хотя бы некоторое равновесие. Не случайно пик процветания Запада был достигнут за счёт усиления государства, которое умерило аппетиты богатых и накормило бедных. Вообще, любое (даже самое классово «ангажированное») государство является по сути своей надклассовым, что и даёт ему необходимую социально-политическую мощь, которая до сей поры весьма успешно используется разными олигархиями. Но теперь эти олигархии планируют ликвидировать государство и тем самым избавиться от его ограничивающей функции. А между тем именно эта функция как раз и позволяла разным социально-психологическим группам поддерживать своё бытие, быть такими, какие они есть (пусть и часто в искажённом виде), а не такими, какими бы им иногда хотелось.
И для понимания механизмов этого процесса «выхода из собственных берегов», было бы нелишним обратиться к истории средневековья с его тайными обществами, которые так или иначе пытались выйти из-под контроля государства и подчинить его. Особенно показателен здесь пример тамплиеров (ХII–ХIV вв.). Вначале они возникли как духовно-политический орден рыцарей-христиан, но с течением времени внутри этой могущественной организации произошла зловещая эволюция. Поклонение идолу Бафомета, непризнание Христа Богом, неприязнь к Распятию, его «ритуальное» оскорбление – это и многое другое показывает, что «храмовники» отказались от христианства и удалились от него в сторону некоей особой «религии» (часто прямо говорится именно о сатанизме). Многие исследователи пришли к выводу о том, что здесь сказалось влияние еретического, катарско-альбигойского юга Франции, сыгравшего важную роль в формировании ордена. Ниточки тянутся в манихейский дуализм, признающий наличие двух богов – «высшего» (небесного) и «низшего» (земного). Согласно некоторым интерпретациям, высший бог очень далеко и недоступен, а посему надо искать поддержки у низшего. Именно он и может даровать могущество в этом материальном мире. Очевидно, Бафомет и почитался тамплиерами в качестве такого «космического» бога. Сама «бафометова вера» хранилась в тайне, о ней адептам сообщали не сразу, а после некоторой подготовки.
Храмовников и по сию пору оправдывают – дескать, они дали свои показания в результате умелой работы заплечных дел мастеров. Однако это и опровергается. Так, Л.А. Тихомиров в своей интереснейшей работе «Религиозно-философские основы истории» замечает: «Пытка, однако, имела применение лишь в первый момент у Филиппа II. Далее она была упразднена и показания, данные под пыткой, объявлены недействительными. Можно, наоборот, предположить, что для дачи показаний в положительном смысле большое препятствие составлял, конечно, страх подсудимых перед мщением ордена. Этот страх был вкоренён очень глубоко… Орден имел могущественных сторонников, и даже по произнесении обвинительного приговора его на соборе ещё старались выручить. Притом множество тамплиеров оставались на свободе… Уже Мишле обратил внимание на обстоятельства, что показания, даваемые в пользу ордена, однообразны и сделаны как бы по одному условленному шаблону, тогда как показания, обвиняющие тамплиеров, наоборот, индивидуальны, входят в частности с обозначением обстоятельств места, времени и лиц, а в пунктах, подсудимому неизвестных, прямо заявляют о незнании или даже выражают сомнение в справедливости таких обвинений».
Как бы то ни было, но очевидно, что тамплиеры пошли по пути этакой «сословно-кастовой» инволюции. Будучи изначально духовно-рыцарским орденом, инициатической организацией кшатриев (воинов), они превратились в грандиозную финансовую корпорацию – как раз по образцу нынешних ТНК. При всём при том тамплиеры были независимы от местных церковных и государственных властей. Но одновременно сами храмовники занимали важное положение при дворах европейских государств.
Воинское при этом было отодвинуто на второй план. Не случайно во время Седьмого крестового похода (1248–1254 гг.) тамплиеры поучаствовали только деньгами, предоставив средства для выкупа плененного короля Людовика IX. Зато они с энтузиазмом присваивали имущество европейских колонистов, бежавших от сарацин. (Правда, в 1299 г. тамплиеры организуют свой крестовый поход, но он окончится неудачей.) Кстати, крестоносцы проиграли во многом благодаря именно что тамплиерам. В 1240 году Ричард Корнуолл поссорил друг с другом мусульман Египта и Дамаска. А потом – добился мирного договора с египтянами, по которому крестоносцы получили большую часть Палестины (и Иерусалим). А тамплиеры взяли да и ударили по египтянам – в сговоре с дамасцами. При этом они ещё и напали на госпитальеров и тевтонов. Через некоторое время египтяне вступают в союз с хорезмийцами и берут Иерусалим. А в битве при Газе они громят силы крестоносцев. С поля боя выбираются 33 тамплиера, 26 госпитальеров и трое тевтонов. Коренной перелом был обеспечен.
Обладающие разветвлённой структурой и освобождённые от налогов, тамплиеры скопили огромнейшие богатства. Конечно, любому ордену нужны собственные ресурсы, но всему есть свой предел. И тамплиеры за него вышли. Их ресурсы превышали ресурсы всех европейских стран. Более того, тамплиеры своей бурной финансовой, банковской деятельностью способствовали установлению в Европе «торгового строя» (выражение Ж. Аттали), то есть – капитализма, всячески подрывая строй традиционный. Взять хотя бы выдуманный ими вексель, который позволял переводить капиталы из одного места в другое. Так что разгром «ордена», несомненно, отодвинул триумф антитрадиционного капитализма. В дальнейшем же пальму первенства в установлении капитализма переняла Венеция. Отсюда и лексика: банк (от итал. banca – меняльный стол), риск (итал. rischio), банкрот (итал. banca rotta – опрокинутый стол, означавший хозяйственную несостоятельность торговца). Именно в Венеции был центр «торгового строя», который потом переместился в Лондон.
Итак, перед нами кшатризм, который, если так можно выразиться, вайшьянизировался, обуржуазился, не потеряв при этом интереса к мистике (по логике вещей, и она, мистика, должна была инволюционировать, не так ли?). Нечто похожее произошло с теми аристократами, которые инфильтрировали средневековое масонство. Изначально-то оно было инициатической организацией «третьего сословия», строителей. Но потом туда пришли аристократы со специфическим интересом к самым разным мистическим направлениям, в том числе и оккультным, черномагическим. И характерно, что они выбрали для своего «проживания» именно вайшьянскую организацию. Итак, в случае с тамплиерами мы имеем дело с инволюцией кшатрийского ордена, в случае с масонами – с вырождением уже вайшьянской организации. И происходило всё это в условиях «тайнократии», вырождающиеся ордена скрывали свои истинные предпочтения и цели, стремясь при этом контролировать государство или даже подменить его. Итогом долгой и напряжённой подрывной работы стало переформатирование государственности как таковой. В результате «великих» буржуазных революций государство оказалась зависимым от разного рода олигархических групп, причём огромную роль здесь играли (и продолжают играть) различные тайные общества, закрытые клубы и т. д.
Это на Западе, а на Востоке аналогом тамплиеров были ассасины (ХI–ХIII вв.) – ещё одно загадочное тайное общество. Оно было создано на базе иcмаилизма (направления в шиизме). Его основатель Хасан ибн Саббах был человеком предельно жестоким, волевым и проницательным. Он создал мощный, зловещий механизм установления контроля над многими землями и городами. В его распоряжении были молодые, одурманенные убийцы-«фидаи», готовые немедленно пожертвовать своей жизнью – в обмен на жизнь тех, кто мешал ордену. Внутри самого ордена существовали разные степени посвящения, на каждой из которых посвящённому открывались всё новые «истины». Начинал он как правоверный мусульманин, потом в него вселяли сомнения, а потом уже прямо заявляли, что все религии – условны и ограниченны. (Здесь прямо-таки напрашивается ассоциация с упомянутым выше «Нью Эйджем», где также утверждается ограниченность всех религий.) Главным же, по мнению высших ассасинов, является достижение могущества, власти над другими.
В связи с этим исследователи часто говорят о «религиозном нигилизме» или «религиозном прагматизме» ассасинов. Однако вряд ли тут имело место быть «простое» безбожие. Создать мощное орденское сообщество без некоей мистической доктрины тогда было невозможно. В принципе, сама идея тотального (или мирового) господства имеет глубочайшие религиозно-мистические истоки. Древние элитарии считали себя достойными статуса богов, всецело повелевающих людьми. Они жаждали пробуждения своего «божественного» потенциала, ведущего к обретению космического могущества и физического бессмертия (конечно, только для себя). Кстати, нет-нет да и появляется информация о том, что ведущие элитарии мира страстно желают бессмертия. И это в психологическом плане очень понятно: накопленные богатства мира на тот свет не унесёшь. И можно даже предположить, что «язычество» было во многом результатом мистических экспериментов с религией. Во время них акцент сместился с древнего прамонотеизма на многобожие – оно было очень по сердцу тем, кто считал себя «земными богами».
Касаясь учения ассасинов, исследователь А. Брасс замечает: «Как, например, готовили ассасинов-смертников? Одного обещания рая явно недостаточно, чтобы человек терял страх, интерес к окружающему его миру и переставал отдавать отчёт совершаемым им поступкам. Террористическая организация "Исламский джихад" также обещает шахидам прямой путь в рай, однако я был свидетелем того, как террорист-самоубийца в последний момент испугался привести в действие спрятанное на его теле взрывное устройство. Нет, простого "промывания мозгов" недостаточно, чтобы подготовить безотказного фидаина. Что из себя представляло "посвящение"? Наверняка существовало нечто очень страшное, обладание чем было слишком опасным, чтобы его сохранять до сегодняшних дней. Вероятно, речь идёт о неком синтезе средневековых изысканий иудейского каббализма и исламского мистицизма, обладание которым даёт безграничную власть над другими людьми» («Ассасины – террористы-самоубийцы Средневековья» // «Международник.Ру»).
Есть все основания полагать, что ассасины оказали влияние на эволюцию (точнее инволюцию) ордена тамплиеров. «Вероятно, орден ассасинов не мог остаться без некоторого влияния на современные ему тайные общества, в том числе, может быть, и на тамплиеров, – допускал Л.А. Тихомиров. – Пример частного общества, способного захватывать власть над государствами, мог повлиять на тамплиеров, часто сталкивающихся с ассасинами, то дружа с ними, то воюя».
Орден сумел достичь впечатляющих результатов. Под его контролем оказались десятки городов и крепостей Персии и Сирии, а сильные мира сего даже и в отдалённых землях боялись вездесущих и бесстрашных убийц-фидаев. Однако всё дело испортила «разгерметизация». Глава ордена Хассан II в открытую объявил все религии ограниченными. Он объявил вседозволенность. Это оттолкнуло от ордена очень многих последователей. Какое-то время он ещё держался – благодаря своей прежней железной организации, но потом был всё-таки разгромлен. А так, кто знает, какого могущества достигли бы ассасины, если бы не желание их верховного руководителя открыто заявить об истинных целях.
Не исключено, что и нынешние поборники тотального и мирового господства пройдут через такую же вот «разгерметизацию», не выдержав искушения тщеславием. Пока же они ведут тайную борьбу с государственностью как таковой, которая замаскирована разными идеологическими симулякрами (типа «исламского радикализма»). Что же до реального содержания нынешних и грядущих схваток, то здесь речь идёт об антагонизме двух макроидеологий. Этот антагонизм рассматривает академик Международной академии социальных технологий (МАСИ) О.И. Прокура в своём исследовании «Терроризм как инструмент теневого управления». По его мнению, любая организация начинается с фиксации чего-то крайне важного для неё – идеи, смысла, интереса. Чем больше данная организация, тем значительнее эти самые смыслы, идеи и интересы. В конечном итоге речь идёт уже об идеологии, которая определяет «лицо» организации. «Предельно же обобщённых, максимально широких идеологий, доведённых до статуса "высших общечеловеческих ценностей", – в мире только две: идеология обогащения любой ценой и идеология совести, нравственности, – утверждает О.И. Прокура. – В ТНК, изначально возникших как инструменты господства над миром посредством финансов, принята на вооружение идеология первого типа. А в государствах с их традиционной ориентированностью также и на решение социальных проблем никогда до конца не исчезала, да и в принципе не может окончательно исчезнуть, идеология второго типа. Этим во многом объясняются иногда явные, а ещё чаще неявные идеологические противоречия между ТНК и государствами – противоречия, могущие быть снятыми лишь в условиях перманентного управляемого хаоса.
Управляемый хаос, регулируемый посредством манипулятивных технологий, организационных мероприятий и финансовых влияний – это и есть, с нашей точки зрения, та цель, на которую "работает" в интересах ТНК международный терроризм. Не случайно и сам он в организационном смысле – не что иное, как своего рода транснациональная корпорация: "транснациональный террористический интернационал" (ТТИ)».
Думается, что по мере углубления мирового политико-экономического кризиса суть самого основного противоречия – между национальным государством и транснациональным капиталом – будет становиться всё более и более очевидной.
