Авторский блог Яков Судейкин 19:14 15 мая 2015

Строительство мемориала жертвам девяностых

Поиск художественных приёмов для "Мемориала Угнетения" посвящённого жертвам безумного либерализма разрушительных девяностых.

Художники и архитекторы, которые будут разрабатывать памятник жертвам либерального спрута, этой Медузе-Горгоне — многоликой и многоголовой змееподобной твари, анонимно, безымянно разрушающей предприятия, учреждения, организации, этой истинной всепроникающей коррупции, которая предлагает бороться с самой собой, должны отразить в этом мемориале скорбные жертвы самым символическим, ярким, художественным образом.

Обязательно должна быть отражена убыль населения, порядка миллион человек в год, нет никакого приказа об их расстреле или отсылке на войну, но общее количество этих жертв Медузы-Либероны около потерь СССР в ВОВ.

Разрушение промышленности и сельского хозяйства более крупное, чем все бомбёжки люфтваффе Великобритании, чем ядерные бомбардировки промышленных центров Хиросима и Нагасаки можно изобразить, к примеру, через падающие разломанные трубы заводов-гигантов, расколотую землю, невидимые бомбардировщики, то есть бомбы, например в виде символических полу-бомб полу-микрофонов падают прямо из чистого неба взрывая мирные объекты промышленности и агропрома.

Нужно отобразить увеличение числа беспризорников на несколько нулей, пугающую своими масштабами наркоманизацию России и бывших республик, одних только героиновых наркоманов возникло больше, чем всех прошедших через ГУЛАГ или расстрелянных во время чисток. Для примера, художественного символа, вспоминается та парализующая история, как в Риге у школьников в 1989 году на линейке забрали все пионерские галстуки и прочую красную символику, сложили в огромную коробку от телевизора, вынесли на свалку и старшекласница-наркоманка решившая избавиться от своего внезапного, ненужного ребёнка оставила его в этой коробке.

Нужно отразить и закрытие многих миллионов школ, детских садов и практически всех пионерлагерей и летних здравниц — этих опор общества и колоссального сектора экономики. Например такая видится картинка: сотни тысяч сгнивших деревянных конструкций на берегах бесконечных речек и озёр — целая погибшая Атлантида летнего отдыха. Или огромные, по ГОСТу, окна детского сада заклеенные пошлыми вывесками мелких коммерсантов. Или полностью разбитые, отсутствующие стёкла в здании школы на всех этажах кроме первого, где на усилиях нищих работников, вопреки всему, ещё теплится образовательный процесс. (Это, кстати, РЕАЛЬНАЯ картинка которую я вижу каждый день на прогулке, здесь в Крыму.)

Человек в очках с томиком философии или поэзии в окошке торгового ларька — один из миллионов, символизирует массовый геноцид интеллигенции — работников образования, науки, искусства, медицины через обнищание и закрытие целых отраслей деятельности.

Даже такой спорный вопрос, как уничтожение хребта советского государства — КПСС, должен быть ярко отмечен, как бы люди теперь не относились к партии большевиков, эта огромная организация была опорой страны и была безжалостно убита гидрой либерализма, убита, как конкурент, конкурент в борьбе за доступ к власти, к кормушке. И уж воровство либерального чиновника даже художественно трудно сравнить с воровством чиновника из КПСС, когда крупнейший вор-чиновник имел две дачи и десять шуб. Как-то масштаб концентрации воровства в верхушке либеральной элиты должен быть творчески решён и со всей очевидностью для зрителя показано, как разрушается десять заводов, чтобы по итогам приватизации вор стал владельцем одного. Может быть на примере образов обобщённых ходорковских-березовских.

Как-то нужно отобразить и национальное размежевание во всём его трагизме и абсурдности, ещё вчера вместе сеющие хлеб, строящие спутники и воспитывающие детей — вдруг становятся "борцами за нации", и занимаются взаимной ненавистью вместо мирного творчества. Каждый нищий не-литовец в Литве, каждый вынужденный мигрант из Казахстана, каждый снаряд упавший на Донецк, каждый еврей внезапно вынужденный начать новую жизнь в миграции, каждый униженный гастарбайтер в Москве лишённый здоровой человеческой нормальной жизни, должен быть художественно обобщён, как органичная составляющая этого страшного мемориала.

Мемориал должен быть великий, через него должна извиваясь идти мрачная дорога вся окружённая тягостными символами разрушения, и каждый год, регулярно, в прямом эфире должен транслироваться Марш Угнетения в ходе которого мирно и торжественно идущие граждане, включая иностранные делегации клянутся не допускать ничего подобного в будущем, скорбно проходя мимо огромного чёрного обелиска где символически или буквально, поимённо, отмечены миллионы пострадавших. Возможно просто отмечены целиком все двести пятьдесят миллионов жителей, минус сто тысяч обогатившихся, каждый отдельной строчкой, звёздочкой или слезинкой. Чтобы волосы шевелились на голове от ужасного осознания масштабов свершённого насилия и разрушения.

Отдельно, живописно и символично, должны быть отображены символы этого самого "Либерального Ктулху". Этой Лирнейской Гидры. А именно: найдены меткие образы для обобщённого восприятия либеральной прессы, невежественных гайдаровских чиновников, глав фондов "развития демократии" курируемых западом, певцов про "родину-уродину", министров оккупации, вроде Козырева. Ну и конечно, чудовищное коммерческое телевидение должно быть меткими художественными приёмами показано, как разрушитель доверия в обществе, излучатель лжи, дезинформации и психических расстройств.

Особое внимание нужно уделить выбору названия этого памятника и всех его локальных уменьшенных аналогов, которые стоит открыть не только по всей стране, но и в разных частях мира. Название должно быть чётким, ясным, уникальным и запоминающимся. Оно должно стать тем словом, которое будучи лишь вставленным в дискуссию могло бы пресекать попытки современных и будущих разрушителей общества внедрять свой безумный дискурс. Может быть просто "девяностые" — произносишь, и чтобы ХОЛОДОК ПО СПИНЕ. Это ведь реально узнаваемый символ, как "тридцатьседьмой". Мне уже пришло в голову слово "Угнетение" мало используемое в современном языке, но всем понятное и относительно точно описывающее ужасную эпоху, которая не должна повториться. В результате одним этим словом и всем поднимаемым им пластом ассоциаций, выраженных в одноимённом мемориале и ритуале скорбения, словом, столь же ассоциативным, как теперь являются слова "гитлеризм", "холокост", "геноцид армян", "голодомор", "татаро-монгольское нашествие" — должно быть вызываемо в сознании и в дискуссии всё трагичное отношение к невинным жертвам либерального бешенства, разрушения, коррумпирования, дезинформации, размежевания, деинтеллектуализации, декультуризации, обессмысливания и обнищания.

Жертвам либерального Угнетения, если угодно. Жертвам Девяностых.

1.0x