«Детство, детство, детство - это свет и радость.
Это - песни, это - дружба и мечты.
Детство, детство, детство - это краски радуг.
Детство, детство, детство - это я и ты!»
Из детской песни эпохи развитого социализма.
В советской прессе часто встречалась устойчивая формула: «Два мира – два детства» и все тут же понимали, о чём идёт речь. Детство №1 было априори солнечным и ярким. Горели пионерские костры, пахли новогодние мандарины, а бодрый голос из радиоточки пел о том, что «…завтра будет лучше, чем вчера!» Здесь всё казалось правильным и чётким, как ученические прописи. Мама мыла раму. Октябрята – внучата Ильича. Партия – наш рулевой. Берегите родную природу! …Лето и дача. Позывные радио «Маяк». Песни советских композиторов о романтическом БАМе и новости о перевыполнении плана в далёком, запредельном Братске. Шум электрички и запах сирени. Журнал «Юный натуралист» и – бабочка-лимонница с интенсивно-жёлтыми крыльями. Растрёпанные тома «Занимательной физики» и «Фаэты» Казанцева. Велосипед «Орлёнок» и немецкие куклы... Не правда ли, узнаваемо, если тебе – за 40?
Но не таким было Детство №2 – оно рисовалось тёмным и непредсказуемым. В нём бродили и спотыкались худосочные дети, мечтающие не просто об эклерах, но и о хлебе. Они играли в гангстеров и полисменов, заламывая друг другу хилые руки. Их старшие братья дрались и пьянствовали в дешёвых пабах. Их отцы стояли в очереди на бирже труда. Это уже потом, в эпоху всеразрушающей Перестройки, нам было спето чеканное: «…Здесь женщины ищут но находят лишь старость / Здесь мерилом работы считают усталость...» И вот тут начинается, пожалуй, самое дикое – мы тогда поверили, что это именно «здесь», а в детстве мы были свято уверены, что всё это, как раз, – «там». У них в Лондоне и в Чикаго. Детство №2 – капиталистический мир с его чистоганом и наживой, со спёртым воздухом и невозможностью мечтать. Точнее, грезить там полагалось только о миллионе. Но и богатые отпрыски не казались счастливыми – они были депрессивны и затурканы, хотя, и завалены до потолка игрушками, как юный наследник из французского фильма «Игрушка». Нам было его очень-очень жаль, хотя, советским детям в самых роскошных снах не виделись такие машинки, плюшевые медведи и прочие роботы. Даже тем счастливчикам, кого в СССР полупрезрительно-полувосторженно звали «мажорами». Да. Капиталистическое недо-детство казалось ущербным, жестоким и совершенно не праздничным – замурзанный подросток подрабатывал мытьём «Бьюиков» и, дрожа над каждым центом, сладостно фантазировал, как через много лет уже его супер - машину станут драить такие же заморыши из трущоб. Но у нас же было Детство №1 с его обязательным образованием и таким же обязательным Счастьем, ибо советское детство было априори счастливым!
Итак, Музее Москвы на Зубовском бульваре проходит интересная выставка – «Советское детство». Точнее, её устроители назвали сие модным словом «инсталляция», но суть не в этом. Это не просто экспозиция, это – наша общая историческая память. Каждый человек, попадая в пространство инсталляции, тут же наполняется воспоминаниями. Мелькают образы, детали, смыслы, названия. Именно эту куклу мне подарили на день рождения в первом классе! Это мой велосипед… А это моя любимая книжка. Мы тоже собирали макулатуру, а вот металлолом только один раз и так изгваздались, что влетело от бабушки! Зрители не молчат (хотя, музеи любят тишину и благоговение), но переходя от одного «артефакта» к другому, весьма активно комментируют всё, что попадается им на глаза. Вот женщина средних лет рассказывает своей взрослой, модно одетой дочери торжественном приёме в пионеры. Девочке скучно - она монотонно жуёт жвачку и водит пальчиками по экрану мобильного устройства. Зато в разговор включается молодой дядька – он в силу возраста не успел вступить в красногалстучное братство – в апреле 1991 года он стал октябрёнком, а потом – …всё покатилось с треском! Ему - интересно, он принимается расспрашивать о пионерской жизни, о лагерях и «Зарницах», говорит, что жалеет о…нет, не о социализме, а о том детстве, о Детстве №1, которое у него не случилось. Возможно, мы что потеряли и утратили? А вот две юные хипстерши – фотографируются на фоне экспонатов. «Прикольно, да?» Они – любительницы ретро-штучек, винтажа и старых приёмников «с тёплым ламповым звуком». Для них ГДР-овские куклы, пластинки с записями сказок и коричневые школьные платьица – часть их стильно-винтажного мира, где «винил круче цифры». Им любопытно – они жадно фотографируют все экспонаты, подолгу застревая около вещей 1950-х годов. «Мы в этом году ёлку нарядили бабушкиным игрушками – там был космонавт и спутник, а ещё какие-то овощи… И бусы – стеклянные облупившиеся бусы сталинской эпохи…»
Юные леди, по счастью, не заморочены политикой и пропагандой – для них сталинская эпоха – это изысканная «Первоклассница» с её чернильницей и перьями, с белым фартучком и гимназическим политесом. А вот худосочный желчный мужичок, который пытается «говорить правду» о неприглядных сторонах советского бытия: «У всех всё было одинаковым! В пионеры – загоняли. Все эти «Артеки» и «Юности» с «Орлятами» - мини-Гулаг категории light… Хорошо, что сейчас этого нет…» Зачем пришёл? Оказывается, был на другой выставке, а сюда запрыгнул, дабы сказать себе и людям: «Этого не должно повториться!» На него смотрят с неприязненной жалостью, а он продолжает вещать о комковатой, склизкой манной каше в окраинном детском саду, о матери-переводчице, которая одна его тянула, о прыщавых злыднях, которые не давали ему проходу во дворе и – о единственной отдушине в виде музыкальной школы.
Кстати, в этом он прав – каждая вторая мама тащила своё чадо в музыкалку. А там все эти гаммы, и потом - «Этюд» Черни, «К Элизе», «Лунная соната». И - …прогуливать сольфеджио - в кинотеатре «Слава» с «Пиратами XX века» и самым вкусным на свете мороженым. Среди экспонатов мы видим ещё одну удивительную вещь – игрушечное пианино, которое покупали едва ли всем девочкам-дошкольницам. Это бы не столько музыкальный инструмент, сколько изящная деталь кукольного интерьера. Что ж, каково настроение времени, таковы и детские игрушки – в интеллигентские 70-е было модно-популярно говорить, думать и спорить о музыке. Отсюда и фортепьяно-для-куклы, ибо сыграть что-то дельное на нём было попросту невозможно… Хотя, разумеется, девочкам нравились и немецкие «почти настоящие» сервизы, которые были, разве что пластмассовыми, и крохотные наборы мебели «Жилая комната», где в числе предметов мог оказаться даже маленький телевизор.
…Инсталляция устроена таким образом, что нам показано не линейно-историческое развитие детского социума в СССР, но некие пласты восприятия – «школьная жизнь», «общественная работа», «любимые книжки», «наши друзья-игрушки», «телевизор с мультиками» и так далее. Более того, всё это творчески перемешано, и в первую минуту может показаться несколько хаотичным – поначалу хочется задать вопрос: «А зачем этот предмет находится именно тут?». На самом деле, именно так устроена наша память – в ней пионерский галстук и …плюшевый мишка могут составлять единое воспоминание о каком-нибудь далёком и почти нереальном 1973-м годе, вместе тем, мы чётко осознаём, что эти вещи символизируют совершенно разные смыслы и образы.
Ещё один интересный момент - авторы инсталляции намеренно помещают рядом фотографии 1950-х и, например, 1970-х – зритель старшего поколения тут же «схватывает» всю картину своей жизни: «Вот я - первоклассница с громадным букетом, а вот уже поколение моей дочери – и лица другие, и мода иная…» Зритель имеет возможность оценить – было ли советское общество динамичной структурой или, как ныне любят говорить господа-либералы: «Годами ничего не происходило. Застой мыслей… и только одни юные пионеры сменяли других – ровно таких же».Их крайние оппоненты не отстают, утверждая, что после 1960-х годов любой разговор об СССР окажется профанацией, ибо того светлого и возвышенного бытия, которое было заложено при товарище Сталине, а потом воплотилось в космическом десятилетии, попросту не стало уже на излёте 1960-х. И дети стали хуже, и подростки – циничнее: потянулись за жвачкой и запросили буржуйские джинсы. Вспомните карикатуры и фельетоны 1970-1980-х годов – детки и молодёжь гонялись за лейблами ничуть не меньше, чем их родители-филистеры. Несомненно, всё это было, и в школьных компаниях эпохи Застоя/Перестройки котировались обеспеченные детки, «упакованные в фирму». Вместе с тем, всё чаще вспоминается не это – не привозные наклейки и не импортные фломастеры, и даже не первые джинсы, которые, как первая любовь, помнятся вечно. Сегодня хочется говорить именно об утраченном – о том, что считалось беспримесно-советским – о пионерских сборах, Кремлёвской Ёлке и кукольном театре Сергея Образцова. Кстати, на выставке вы не увидите ни одного раритета, связанного с «неприглядной» стороной детского бытия – никаких рогаток и брызгалок. Никаких воспоминаний о намыленной доске и телефонном хулиганстве... Вместе с тем - ни слова и о подростково-детской лейбломании, которая в позднем СССР была настоящей эпидемией… Мир выставки – идеально-стерилен, без тайных и тёмных сторон. Её герой – эталонный школьник из учебника. Хорошо учится, помогает старшим, собирает металлолом, делает скворечники. Из неформального и выбивающегося за рамки пионерского воспитания – девичий песенник с наивными любовными куплетами. Не существует ни юных дворовых гопников, ни высокомерных «мажорок», ни малолетних диссидентов, которые прячут в карман свой пионерский галстук. Здесь выставлено именно то, что должно быть в «правильном» советском детстве.
Ещё один немаловажный момент – принципиальная узнаваемость всех экспонатов. Для кого-то, возможно, это является признаком нашей общей ущербности – у всех девочек одна и та же кукла; у всех мальчиков один и тот же набор солдатиков. Потом – единая для всех книжка про Незнайку на Луне плюс хоровая песня про «…взвейтесь кострами…!» На деле же, именно коллективная память является прекрасным сплачивающим инструментом. Люди, приходя на выставку, принимались бурно общаться – вспоминая, споря, сравнивая. Что смогут дружно вспоминать ребятки 2000-х? «У меня была Барби с домиком и бассейном, а у тебя - старая мамина кукла, которую ей купили ещё на излёте советской жизни? Или: «Я был в Диснейленде и на Бали, а ты на даче у бабушки? Да ты лошок, милый!» Безусловно, тут играет роль не только материально-социальное расслоение, которое стало нашей реальностью (ау, капиталистическое Детство №2 из наших страшных снов!). Сын ресторатора или дочь бывшей фотомодели (а ныне – писательницы дамских романов и гламурной тусовщицы) иначе смотрят на мир, чем дети офицера или врача. Не потому, что ресторатор с «писательницей» таскают своих чад по бутикам и дорогостоящим мероприятиям, а доктору из поликлиники надо ещё решить – что покупать ребёнку: лыжи, которые он просил или всё-таки новое пальто? В советские времена тоже были отпрыски высокооплачиваемых и «выездных» работников Внешторга, Зарубежтрансстроя и Морзагранпоставки, но их взгляды на жизнь формировались не только надменными папашами, которые уже тогда хотели жить «как в Европах».
Эти дети тоже носили красные галстуки, таскали макулатуру и читали «Занимательную физику». По телеящику они, как все, смотрели киножурнал «Ералаш», а их ученические тетради (пусть и одетые в импортные обложки) стоили всё те же 3 копейки и содержали на последней странице таблицу умножения. Наличие в их домашнем пространстве импортного холодильника не делало их принципиально иными. Мы все были частью единого организма под названием «советский народ», а дети – без учёта социальных различий – именовались «советской детворой». Как пелось в старой песне 1950-х годов: «Ровесницы, ровесники, девчонки и мальчишки, / Одни поём мы песенки, одни читаем книжки». Современные же дети разобщены и разделяют их не только социальные рамки – нет ни общей идеи, ни коллективного интереса. У них не просто разные игрушки – у них разное сознание.
Ещё одна немаловажная мысль, которая посещает при осмотре выставки – советским родителям было можно не беспокоиться за нравственное здоровье детей, не говоря уже о физическом. Государство в лице самых разных организаций обеспечивало дополнительную заботу о подрастающем поколении и то, что было по какой-то причине недодано семьёй, предоставлялось школой, пионерией, спортивной секцией. Помнится, в прессе часто мелькала фраза: «У нас есть только один привилегированный класс – это дети». Разумеется, сейчас тоже очень много кружков, мероприятий и великолепных учебных заведений с громкими названиями, а уж по количеству развивающих книг и программ современная Россия давным-давно обогнала СССР. Иностранные языки стали более чем доступны. Теннис-плавание-велосипед – не вопрос. Рисование? Сотни кружков, а не одна-единственная в районе «художка», куда ещё и не попадёшь. Предложение значительно превышает спрос! Но. Современные родители должны ежедневно и ежечасно пестовать и контролировать. Ограждать и защищать. Детство №2 оказалось, конечно же, не таким чудовищным, как в пропагандистских статьях Агитпропа, но, вместе с тем, оно не является априорно солнечным. И даже – безопасным. То есть родители при желании могут создать своему чаду персональное солнышко, но где гарантия, что этот светлый отрок не получит по лбу (а то и ножичком под рёбра) от юных зрителей телесериала «про бандитов»? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Для капиталистического строя это – норма. Ты – сам кузнец своего счастья, ибо каждый – за себя. Государство даёт возможность взять то, что нравится, но оно не внедряется в формирование твоего выбора. Советская же система была построена на дидактике и воспитании граждан, прежде всего, - детей. Хорошо это или ущербно – пусть каждый решит для себя сам. А пока – на выставку за воспоминаниями!
Инсталляция открыта до 15 марта (это будет воскресенье).
Адрес: Зубовский бульвар, 2. Это совсем рядом станцией метро «Парк культуры».
