В скромной, но уважаемой фирме случился юбилей. Какой-никакой, а свой, законный, у юриста оформленный. Ее основателю когда-то подвезло, и фирма прочно встала в дружную цепочку посредников по передаче энергии от турбин городской станции до бытовых розеток доверчивых горожан. Давно нет отца-основателя, лишился он своей тихой гавани вместе с высоким постом в энергетических системах, а времена для обитателей по-прежнему сытные, грех жаловаться, вот и решили, что кризис кризисом, а юбилей отметят не простым загулом – пиво, баня, шашлыки, а благородно – концерт-банкет. Молодой генеральный, что поставлен загадочной столичной силой, слыл руководителем современным, а потому инструктаж на совещании провел энергично:
- Чтоб все было по первому разряду, гостей позовем из городской администрации, а может даже рангом повыше. Наше время – как скажем, так и будет.
При этих словах он с любовью посмотрел на портрет хитроватого мужичка с соломенной челкой, а подчиненные одобрительно закивали.
– А может все же по-обычному: баня, водка и молодка, – скромно предложили из менеджерских рядов, – устали в сетях париться. Народ захихикал, то ли от предложения, то ли от причины усталости.
– Никаких девок – нахмурился перспективный начальник, – все должно быть как в Кремлевском дворце съездов, а может, даже лучше. Я же говорю, позовем администраторов, нам скоро тарифы косить. Бизнес должен быть социально креативным!
- Активным, – поправили генерального.
- Какая разница, – раздраженно прервал дискуссию глава фирмы.
- И больше патриотизма, за Крым бьемся все ж, таки – с пафосом закончил большой начальник и косо посмотрел на портрет.
За подготовку мероприятия взялись трое. Заместитель генерального директора – общий контроль, директор пиар-департамента – контроль оперативный. Сценарий и подготовку мероприятия поручили рядовому менеджеру. Просто менеджер в прошлой жизни работал журналистом, а потому за дело взялся с охоткой, писать тексты для других – занятие скучное, а тут как-никак разнообразие.
Быстро договорились с театром для мелкого зрителя, быстро написали сценарий и сговорились с актерами. Текст куратор второго уровня просматривал тщательно, задавая множество странных вопросов, сказывалась прежняя выучка. Был директор департамента по пиару когда-то инструктором райкома, громил акул капитализма, а теперь на старости лет сменил идеи и сказал себе – это хорошо. Посреди читки бывший работник идеологического отдела наморщил лоб и зловеще сказал:
– Не пойдет!
– Что не пойдет? Баб нет даже в намеке, одни музыканты. Дудки, флейты и еще двадцать две позиции!
– Не в бабах дело, стихотворение не пойдет, – директор департамента провел ногтем по листу.
– Так это же гений русской поэзии! О чем шумите вы народные витии, зачем анафемой грозите вы России, ибо сказано на планерке – больше патриотизма.
– Не пойдет, – упрямо повторил бывший партиец. Анафема, то да сё!
– Как же так – закипятился бывший журналист, – патриотизм в чистом виде.
– Ты кто? Копи-менеджер, а я директор. Ты братец сер, а я уж сед и хорошо знаю, что пойдет, а что не пойдет. Нельзя это стихотворение для властей читать, нельзя. Я их насквозь знаю, а тут крамола на каждом шагу, анафемой грозит, депутатов критикует. Под власть копает. Не поймут, напрягутся, подумают чего нехорошего, разведку зашлют, а нам это надо? Убирай.
– Я спичрайтер – обиженно ответил бывший журналист. Копи-менеджер – новенькая в департаменте развития.
После обсуждения должностных обязанностей вновь вернулись к сценарию. Руководитель никак не хотел отступать и покинул оборонительные рубежи после обвинения в сопротивлении президенту, что идет директор департамента против линии первого гражданина государства. Закаленный в горниле партийного прошлого управленец, такого удара вынести не мог. Он с любовью погладил ажурную рамочку с портретом человека в морской пилотке и, сдался.
– Ладно, ставь, только вот до сих, концовку убирай – после чего директор департамента-бывший инструктор поставил жирную галочку.
Концерт прошел великолепно. Засланный из столицы генеральный директор сидел в первом ряду с высокими гостями, время от времени профессионально комментируя происходящее на сцене. Все остальные расселись по петровской традиции, водителей и уборщиц сгуртовали на балконе. Над сценой висел идейно выдержанный транспарант с заплаткой в середине. Подвел фирму театральный художник. В креативном лозунге, придуманном самим генеральным директором, он перепутал всего одну букву. Получилось так, что вместо – «Продадим Родине больше ватт и киловатт», было написано – «Продадим Родину». Ошибку заметили в последний момент, пытались замазать краской, но только сделали грязное пятно. За пять минут до концерта напечатали злополучную букву на бумаге и приклеили в нужное место. Получилось неплохо, вроде как с усилением.
В середине спектакля вышел актер в образе Александра Сергеевича и с выражением прочел стихотворение. Одет он был странно, ровно до половины театрально: красивый цилиндр, бакенбарды, выразительная смуглость и серый фрак. А вот нижняя часть не соответствовала галантной эпохе – трико с оттянутыми коленками, и резиновые шлепки. К счастью из зала этого не заметили. Выходил и исчезал актер в потемках, а кусок чугунной ограды, взятый на прокат из соседнего сквера, скрывал недочет костюмера. Закончил загадочный русский поэт вопросом:
– Стальной щетиною сверкая, не встанет русская земля? – и посмотрел в телефонно-подсвеченный зал.
На вопрос никто не ответил, не до того, все были в контакте. Генеральный недоуменно повернулся и, не найдя поддержки, самолично кивнул поэту, мол, встанет. Зал разразился жидкими аплодисментами, телефоны мешали.
На следующее утро в курилке к сценаристу подошел взволнованный водитель по особым поручениям.
– Послушай, а вот это стихотворение, откуда? Оно же про нас, и про этих. Хоть один правду сказал, – тут водитель применил непарламентское выражение. Спичрайтер болезненно поморщился, пустил струю дыма и лениво ответил – тебе же ведущий прямо объяснил «Клеветникам России», написано Пушкиным французам, чтоб передали депутатам. Водитель ушел, но вскоре вернулся, – Нет такого стихотворения, «Клеветникам депутатам», я весь планшетник обшарил.
– Да не клеветникам-депутатам, а клеветникам России.
Пытливый технарь крепенько задумался – Клеветникам России, говоришь? Он ушел, чтобы больше не вернуться. К журналисту подошла новенькая из отдела развития.
– Вы зачем концовку убрали? Такое стихотворение исковеркали!
Журналист вскинул бровь:
– А ты откуда знаешь, что есть концовка?
– Знаю!
– А если знаешь, так иди и скажи нашему партсеклетарю, – журналист раздраженно бросил окурок в урну.
– Не могу, семья, муж не работает.
– Понятно, сам такой. А срезали потому, что этим с первого ряда текстовка поперек организма.
– Почему? Что может быть не по душе нашему человеку? – новенькая сотрудница вопросительно посмотрела на организатора концерта.
Просто менеджер задумался – действительно, а почему нельзя читать чиновнику слова великого поэта и чего знает мудрый директор департамента, чего не знает он, опытный спичрайтер?
