В Москве, в Манеже, прошла выставка «Православная Русь. Романовы», посвященная 400-летию династии русских царей. В рамках выставки Изборский клуб провёл дискуссию: «ПРИЧИНЫ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ В ХХ ВЕКЕ»
Александр Проханов, главный редактор газеты "Завтра"
Говоря о природе как смутных времён, так и революций, остановимся на более актуальных фрагментах нашего русского времени: от романовской к красной, и от красной к сегодняшней, будем называть её путинской, эре.
Виталий Аверьянов, доктор философских наук
Каждой цивилизации подобает писать особое обществоведение, а не предписывать нормы и термины, придуманные для описания и объяснения других цивилизаций. Глобализация может уничтожить старые летописи или подменить их, но она не может заставить летописцев воскреснуть и переписать эти летописи. В так называемой общечеловеческой цивилизации нет отцов-родоначальников, потому что она вся строится на революциях, в отречении от прежних поколений. А у конкретной традиции-цивилизации есть отцы, и они постоянно воскресают в своих потомках, оглашают свою волю спустя века.
Существует широко распространённый взгляд, ставящий во главу угла конспирологическую версию — версию заговора. Есть большая традиция на Западе, идущая от Жозефа де Местра, Меттерниха и т.д. В наиболее объективированном виде этот подход проявился у американского исследователя Теодора фон Лауэ, который назвал все революции XIX-XX вв. "революциями извне". В конечном счёте у всех так называемых революций всегда одна главная причина. Это то, что значительная часть реальной элиты вступает на путь сепаратистского по отношению к собственному народу встраивания в кажущиеся ей привлекательными глобальные порядки. Это касается даже Великой Французской революции, поскольку участники тогдашних кружков думали, что встраиваются в высшую секту духовидцев, иллюминатов. При этом революционеры должны на кого-то опираться внизу, поэтому они выступают как подстрекатели недовольных толп. Исключение — Иранская "революция" 1979 года.
Все Смутные времена происходят на определённых демографических циклах. И существующая структурно-демографическая теория достаточно рельефно описывает это на статистических цифрах динамики народонаселения, процессов колонизации, увеличивающими экологическую нишу этноса. Смутные времена всегда происходят после того, как долгое время идет "демографическое сжатие", то есть растёт плотность населения, происходит перенаселение и социальное перенапряжение системы. Так, в центральной полосе России количество безземельных крестьян возрастало в геометрической прогрессии (при удвоении населения за 20-30 лет не в два, а в десять раз). Это в первую очередь были люди молодые. Эту социальную агрессию, эту свободную энергию во избежание социального взрыва нужно было куда-то направлять.
Начиная примерно с середины XVIII века и до событий 1917 года у нас каждые 50 лет происходило удвоение населения.
Причем в последние 50 лет перед 1917 годом у нас не увеличивались пахотные земли, не происходило значительной колонизации новых территорий, но рождаемость не падала. Крестьянам удавалось за счет роста урожайности прокормить своих детей, но прокормить их на уровне бедности, на грани, близкой к нищете. Сама община воспроизводила старую демографическую ситуацию и премировала молодые семьи за рождение детей, выделяя им землю по количеству едоков. Коэффициент корреляции между высокой рождаемостью и долей хозяйств, состоявших в общинах во второй половине XIX века, равен 0,97, то есть связь однозначная. Поэтому, если бы вместо столыпинской реформы наша элита пошла на полную передачу помещичьих земель крестьянам (а такие планы разрабатывались и предлагались царю после 1905 года), 1917 год был бы предотвращен.
Демографический взрыв отражал объективный процесс взрывного роста энергетических сил русского народа, его жизненных сил. Выросло число людей, наполненных предощущением лучшего будущего, перемен, необходимости переустройства жизни. Я с большим уважением отношусь к Николаю II, он двигался в правильном направлении, но при этом по темпам явно отставал от задач времени.
Определяющей причиной событий 1917 года стало не недоедание, не нужда, но возросшие ставки и амбиции активных социальных слоев общества, огромное самомнение и интеллигенции, и духовенства, и низших классов. Всем казалось, что "мы сами с усами".
При этом величина задач переустройства русской жизни была такова, что требовался масштаб Ивана Грозного или Петра Великого. Поскольку Романовы и правящие элиты личность такого масштаба предложить не смогли, произошла так называемая "революция", которая такого лидера стране предложила.
При всем уважении к достижениям Сталина, его прорыв был осуществлен не просто не оптимальным, а предельно радикальным сценарием, вынужденным и извращенным. В результате этого прорывного развития мы надорвались. Но виноват в этом, собственно, не Сталин. Он сумел найти выход из ситуации почти безнадежной. Сам он в разговоре с англичанами в 40-е годы оценивал период раскрестьянивания начала 30-х годов как самый страшный в своей политической судьбе. В итоге уже в середине XX века мы превратились в демографически стагнирующую нацию. А могли бы, как прогнозировал Менделеев, быть на 200 миллионов больше, с иной пропорцией между русскими и азиатами в империи и с принципиально другим укладом жизни.
Всё это нам урок на будущее.
Александр Проханов
Внутри 300-летней романовский монархии возникали коллизии, которые должны были её ослабить или сокрушить. Сама монархия началась от одного смутного времени и закончилась другим смутным временем. То, что случилось в 1917-м и в 1991 годах, — принято называть революциями. Но революция — это, мне кажется, не столь всеобъемлющее определение. Потому что когда кончалась первая империя киевско-новгородская, не было революции, а разложение, таинственный распад. Так же распадалось и московское царство.
На этой выставке у меня возникло ощущение, что я вместе с моей Родиной прожил те 300 грандиозных лет, наполненных цветением, смутами, казнями, изобретениями, восхождениями на престол, низвержениями. И все эти события, даже те, которые кажутся страшными, вызывают ощущение величия, потому что народ, живущий на этих пространствах, подтвердил свою способность жить в историческом времени и овладеть этим историческим временем. Он был способен управлять историей как своей собственной, так и мира.
Эта выставка — рассказ о великом, драгоценном трехсотлетнем русском времени, которое потом превратилось в драгоценное семидесятилетнее советское огненное время.
Станет ли следующий этап — путинский — таким же грандиозным и восхитительным? У меня в этом нет никакого сомнения.
Потому что, если верить в бессмертие русского гения, в то, что этот гений является более мощным и сильным, чем все исторические, экономические его определения, что он и есть суть русской истории, то наша сегодняшняя эра, при всей её защемлённости, деградации, непременно выстроится в третью волну грандиозного и очень мощного русского времени.
Валерий Коровин, заместитель руководителя Центра консервативных исследований Социологического факультета МГУ
Хотел бы обратить взоры на момент XV века, когда произошло становление Руси как православной империи — как наследницы Византии, выполняющей миссию служить преградой приходу сына погибели. Этот восхитительный момент абсолютной сакральности, величия православия и русского народа, воплощенного в катехоне — в удерживающем, в русской империи, на мой взгляд, и есть та точка отсчёта нашего русского величия — тот самый Золотой век. Но этот золотой период, закончился смутой, когда русские православные люди ожидали конца света. Но вместо пришествия антихриста на Русь пришли Романовы.
Казалось бы, Романовы много сделали для того, чтобы собрать Россию, мобилизовать народ, восстановить государственность. Но через что прошли Романовы, достигая этих целей? Эта династия, по сути, просто осуществляла десакрализацию Руси. За счёт неё и происходила модернизация. Это и отмена патриаршества, и перенос столицы из Москвы — третьего Рима, и латинизированная "Россия" вместо сакральной Руси. И церковный раскол, который стартовал с Собора 1666-1667 годов, книжной справы, переписи обрядов и, оттолкнув народ от элиты, стал пиком романовской десакрализации.
Безусловно, причины русской революции более эсхатологичны, нежели привычные объяснения этих причин с точки зрения экономики, через связь с ростом населения или необходимостью индустриализации и развития. Русский народ вновь желал вернуться к своей изначальной миссии служения преградой приходу сына погибели, черты которого они всё больше и всё чаще наблюдали в чертах русских царей династии Романовых. Поэтому-то, на мой взгляд, русская революция, начавшись в пятом году XX столетия и закончившись в октябре семнадцатого года, и была столь кровавой и столь беспощадной. Русские люди отрицали то, что уже в своей сути отрицало русскую сакральность. И вершилась революция в ожидании некоего возрождения русской миссии во всей её полноте.
Конечно, большевики формально уничтожили монархию, боролись с русским православием. Но при этом они восстановили русское патриаршество, вернули столицу в Москву — Третий Рим, и начали мобилизационный проект, который поверг в восхищение и шок Запад. Для конкуренции с этим Западом Советский Союз и осуществил головокружительный рывок.
В советский период русское государство вновь дало отпор этому антихристу, шедшему с Запада, но уже в формате индустриальной модернизации. Однако этот проект пал вследствие внутреннего предательства, и опять — в результате вырождения элит.
И вновь мы столкнулись с очередным воплощением антихриста — в лице либералов — и вновь мы сейчас из последних сил противостоим ему. Но сейчас он уже вошёл в наш дом. И, мне кажется, что спасение наше как раз в устремлении к русской сакральности в её изначальном виде — в том виде, в котором она была представлена в момент принятия Святой Русью миссии тысячелетнего царства от Византии.
Василий Симчера, доктор экономических наук
Все цивилизации и империи преуспевали не только на собственной почве, но и на почве того, что захватывали своими идеями, образами мир. И нам не надо печалиться, что Россия и русская цивилизация в целом такими циклами шли, и будут идти. Ведь Китай, великая китайская цивилизация, шесть раз за шесть тысяч лет подвергался полному крушению, но уцелел.
Россия всегда отдавала больше, чем получала. Но питательная среда, ресурс исчерпаем: и экономический, и демографический, и любой другой. Мы переставали давать, и потому теперь мы — самые ненавистные во всём мире.
Нас разъединили, заставляя делать деньги. Нас втягивают в такие дела, в такие рассуждения и в такие мерзкие ценности, которые нам чужды, и мы можем только притворяться, что эти ценности нам интересны. А те подлинные ценности, которыми живёт весь славянский мир, и, прежде всего, русский мир, от нас отвергнуты, преданы презрению.
Мы не торгаши. Мы изначально проиграли, потому что мы приняли такую игру — нечестную, мерзкую, направленную на то, чтобы проиграть нам и выиграть противнику.
Когда мы это осознаем, сможем сотворить на земле рай и воплотить те мысли и чаяния, которые тысячелетиями вынашивает человечество. И Россия как образ доброты, справедливости, честности и в литературе, и в философии, и в научных исследованиях представлена лучшим образом. Наш человек привык рубить правду. А ему обрезали руки и говорят: "Ты смешон со своей правдой!" А ведь правда — это высшая энергетика.
Уцелевала Россия тогда, когда праведные войны вела и праведно поступала.
Александр Нотин, президент АНО "Переправа"
Россию скрепляют сакральность, тяга к справедливости и державность. Поскольку такие колоссальные богатства и территорию удержать иначе как силами духовно самоотверженного жертвенного народа, воспитанного в православной вере, с одной стороны, и державным сознанием, с другой стороны, этой государственной осью, которая всё скрепляет и всё собою освещает, невозможно.
Надо постараться в рамках нашей изборской деятельности соединить эти насильственно разорванные ветви: нашу государственность и нашу сакральность, а одновременно соединить веру и науку, религию и прогресс. Надо соединить человека и Бога, и вернуть Бога в нашу жизнь.
Сергей Батчиков, председатель правления Российского торгово-финансового союза
В жизни человека, как и в жизни цивилизации, проходят циклы. Когда-то я находился в цикле социально-экономической формации понимания истории как смены социально-экономических формаций — это марксистский взгляд на историю. Тогда причины революций в России в ХХ веке были для меня ясны и понятны. Это прежде всего нерешённый аграрный вопрос в 1861 году, когда освободили крестьян, но не дали им средств к существованию — земли. И план ускоренной индустриализации, разработанный Витте и принятый в 1897 году, когда появился концепт низких закупочных цен на сельхозпродукцию, экспорт вовне, импорт машин и оборудования, и на этой основе проведение ускоренной индустриализации привели к тому, что крестьяне, наёмный труд — оказались в деревне лишними. Были выдавлены огромные массы крестьянства безземельного в города. Миграция — один из элементов и одна из причин того, что произошли две крупные революции в России.
Происходил процесс разрушения наёмного труда в деревне, выдавливание солидарного коллективизма, который был в русской крестьянской общине. Это наложилось на Русско-японскую войну, и массы безземельных крестьян перемещались в города, в Москву, прежде всего Павелецкую слободу, где было низкоквалифицированное производство: кожевенное, ткацкое на Красной Пресне. Они в 1905 году и подняли московское восстание.
Потом пришла столыпинская, как говорили марксисты, реакция. Это попытка из русского крестьянства создать фермерский класс эффективно работающих собственников, что в принципе маловозможно. Это я могу сказать и по своему сегодняшнему опыту. Мы с моими партнёрами решили создать хозяйство в Нижегородской области по производству рапса. И столкнулись с тем, что нам необходимо завозить рабочую силу со стороны, эксплуатировать её чрезмерно: чтобы быть эффективными в условиях нашей полосы и рискованного сельского хозяйства с очень низким прибавочным продуктом, необходима сверхэксплуатация.
Итак, ситуация наложилась: война, разорение сельского хозяйства, массы вооружённых крестьян наполнили города, что привело к Великой Октябрьской революции.
Теперь возник период, когда осознаёшь: идёт борьба цивилизаций. И три крупные революции, которые произошли: китайская, мексиканская, российская — это ответы цивилизации с традициями на насильственную колонизацию со стороны западноевропейской цивилизации. С Запада к нам приходил меч, и не только желание нас покорить, экономически и материально перевести нас в зависимое состояние. К нам приходили прежде всего, чтобы разрушить нашу цивилизацию, чтобы забрать наши души.
Сегодня необходимо духовное укрепление нашей цивилизации. В России никто не стремился к супербогатству. Стремились к достатку. Это было уважаемо — жить с достоинством, в достатке. И основное направление нашей работы — показать, что экономика вторична по отношению к духу нашей цивилизации, к духу нашей нации.
Сергей Черняховский, доктор политологических наук
Революция — это прорыв в развитии, это изменение порядка вещей, главное в котором — созидание. Революция рождается тогда, когда есть проблемы и их надо решать. Решения проблем может идти сверху, а может идти снизу.
Две проблемы, которые были к началу ХХ века, к 1917 году: сущностные и цивилизационные. Это, во-первых, создание системы политической демократии, системы социальной демократии, то есть в конечном счёте решение вопроса справедливости. Второе — это создание индустриального общества, индустриального производства. Власть, существовавшая в России, не смогла это сделать, хотя определённые планы и наработки существовали.
Революция заканчивается не тогда, когда лидер восставших объявляет себя новым королём, не тогда, когда казнён последний контрреволюционер. Революция заканчивается, когда задачи оказываются решены. До тех пор идут волны приливов-отливов. Поскольку эти задачи в нашей стране не решены, и, более того, мы за последнюю четверть века откатились назад в их решении, мы разрушили бастионы постиндустриального производства, откатились в области решения задач справедливости и социальной демократии, то это будет происходить и дальше, до тех пор, пока проблемы не будут решены. Ситуация усугубляется тем, что мир всё более связан. Если Россия этого не решит с самых разных точек зрения, она станет добычей тех, кто как-то иначе будет это решать или будет решать это за её счёт. В 1979-м году президент Картер в телевизионном обращении к нации, по сути дела, объявил о капитуляции американской цивилизации. А дальнейший подъём Америки и западного мира был сделан исключительно за счёт впитывания ресурсов Советского Союза.
То есть либо эта революция будет, либо не будет России. Первое. Революцию может сделать власть, если есть элита, которая готова взять на себя ответственность… Судя по всем последним данным, основное, чего люди ждут от Путина и в чём они его упрекают, — больше решительности и упрекают в её недостатке. У Путина есть шанс это сделать. И тогда не будет революции снизу.
Второе. Сейчас нет организованной конструктивной силы, которая могла бы на себя принять ответственность за страну. Путинское правление даёт шанс как минимум на формирование этой силы, на то, чтобы она созрела и подхватила это движение.
Олег Розанов, предприниматель, руководитель аналитического центра "Копьё Пересвета"
Я физически ощущал присутствие Святой Руси, традиционной Руси здесь, на выставке в Манеже. Мы видим: традиция может модернизироваться. Это высокотехнологичная современная выставка, которая возвращает нас к русской традиции и заставляет гордиться своей Родиной. Выставка, на которую народ идёт в век развитого капитализма, когда мы избавились от очередей. Никто не заставляет — ведь дефицита не дают. А что в дефиците? В дефиците патриотизм, в дефиците уважение к своей Родине, в дефиците гордость за свою страну.
В чём причина русских революций? Начало ХХ века, Россия на взлёте или, если хотите, находится на низком старте.
Буквально к 50-му году мы должны были доминировать во всех отраслях. Мы становились нацией-лидером. Английские послы писали своим руководителям, что с этим надо что-то делать, и сделали. Ещё Чаадаев отмечал, что элита русская — это межеумки, не принадлежащие ни к Европе, ни к Азии. Мы получили элиту вненациональную. Не антинациональную, а вненациональную — эти люди не принадлежали к русской традиции. Они для себя выбрали путь — быть, как все общечеловеки-европейцы. И элита произвела страшное разрушение страны. Разрушение в мозгах состоялось у национальной элиты.
Какие задачи решала первая русская революция 1905 года? Я не вижу таких задач. Что решали две революции 1917 года?
Сегодня на выставке вспоминаются слова из песни: "Есть у революции начало, но нет у революции конца". Надеюсь, что всё-таки конец русской революции ХХ века наступил с валдайской речью Путина: хватит экспериментов, надо созидать.
Нам надо восстановить наше древнее традиционное содержание — русское цивилизационное начало, православное начало. Тогда мы будем в какой-то степени застрахованы. Революцию надо закончить. Надеюсь, что этот кровавый ХХ век заканчивается 2013 годом.
Пётр Калитин, доктор философских наук
В 1913 году — 300-летие Дома Романовых. Подлинное торжество. Следующая рифма — 1982 год, юбилей 60-летия СССР, это были поразительные торжества, где была не просто в основе концепция развитого социализма, а доказательный тезис о необратимости социалистического процесса в СССР. И мы, как и в 1913-м году, стали почивать на исторических лаврах.
Я обращаю ваше внимание на эти две рифмующиеся ситуации накануне 1917-го и 1991 годов. Начался процесс выстраивания земного, материального, рая — материального блага. Того самого общества потребления.
Мы фактически оседлали не нашу территорию. Но мы не сегодня попали в этот круговорот торгашества. Как это вдруг мы оказались, великая нация, в таких дураках? А потому, что уже и в 13-м году, и в 82-м году мы были пропитаны чувством потребительства.
Именно эта, вроде бы естественная, понятная ориентация на нормальную человеческую жизнь привела Россию к тому эсхатологизму. Это один, может быть, из главных парадоксов русской истории: чем больше мы хотим красивее, нормальнее жить, тем страшнее оказываются последствия. Вспомните первое смутное время. Послание господина Гришки — посланиями он покупал русский народ.
Это потом отразилось в посланиях Наполеона насчёт отмены крепостного права. Антихристом в понимании русского народа Наполеон стал не только потому, что он шёл сжигать церкви. Ведь в православии Антихрист — это не злодей. Антихрист — это гуманист, который несёт благо ветхому человеку. Мужик ответил Наполеону дубиной народной войны не на бесчинства французов, а именно в ответ на обещания красивой жизни, чем поверг Наполеона в шок.
То же самое и 1991 год. Митинги пресловутые: главная идея — хватит кормить союзные республики, международное коммунистическое движение, пора жить нормальной человеческой жизнью.
Гришка в своих посланиях то же самое выражал: за нормальную жизнь.
Большевики пришли не просто с лозунгами — мир, земля. Решение 6-го съезда РСДРП — август 1917 года: апелляция к демократии, к свободам и опять же к материальным благам, к тому, что всё должно быть по справедливости. Первые шаги большевиков реально были рассчитаны на человека потребляющего, желающего жить в раю. Мир, прежде всего мир. В итоге пол-России оказалось в дезертирах, их приучили этим к предательству: перед присягой, перед царём и Отечеством. А ведь за этим тоже стояла жажда мирной жизни: хватит воевать, пора устраивать своё гнёздышко.
Что делать нам? Нужен антипотребительский манифест. Или должна последовать череда поступков — великих отказов.
У меня однозначно положительного отношения к выставке нет по очень простой причине. Как будто 1917 год как-то вдруг свалился. Такая прекрасная история, такая прекрасная была страна, и откуда 1917 год?
Сейчас получается опять: всё было благополучно, великая была страна. Почему это всё рухнуло? У нас боязнь не просто вопросов, а боязнь узнать причины. Потому что это каждого из нас касается. Мы с вами тоже стали потребителями, и в глубине души уже предали своих предков, которые за Антихриста считали любого, кто им обещал красивую жизнь.
С преодоления собственного предательства нашей традиции и надо начинать процесс оздоровления страны и России-матушки в целом.
Андрей Жуков, политолог
Исторический процесс в России напоминает колесо, имеющее три спицы. То, что народ в России сейчас раздроблен, что общество разбилось на некие отряды, это проявление такой модели. Общество разбито на три сектора — на либералов, левых и на консерваторов.
Если посмотреть на историю России, у нас получалось так, что колесо это поворачивалось, но никогда все три спицы не были несущими. ХХ век — это век, когда колесо провернулось. Первый период после 17-го года где-то лет десять, по сути дела, после гражданской войны — это царство либерализма, потом наступило левое царство. Потом опять поднял голову либерализм и наступил август 1991 года. Сейчас эпоха либерализма кончается: и либо у нас начнётся левый проект, либо начнётся консервативный. Можно сделать прогноз — какое-то смутное время или революция в ближайшее время будет. Причём революция не обязательно кровавая, это просто глубокие потрясения. Это первое.
Второе. Левый проект имеет преимущества. У левого проекта перспектива есть и есть движущая сила. Китай — вот внешняя сила, она повлияет на то, что и в России левые идеи, левый проект будут доминировать.
Как действует Китай? Он работает на перспективу, никому не угрожает, делает всё исподволь. В 1996-1997 гг. в Пекине родилась идея Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). ШОС — это единственная организация, которая может управлять на территории всей Евразии. ШОС в тех или иных формах строили все страны Центральной Азии, Иран, Монголия, Белоруссия; Турция тоже член проекта ШОС. ШОС — это некая конструкция, на которой может строиться евразийская цивилизация. ШОС — это военно-политическая организация.
Китай построил именно сначала военно-политическую организацию. Китай, как змея, границы России окружил, и постепенно будет сжимать, подстраивать под себя. Китай везде по нашим границам. Вероятно, лет через 20-30, может быть, быстрее, Китай будет доминирующей силой в Евразии, а Китай несёт с собой левый проект. Не социалистический, не коммунистический, а свой, левый.
Путину надо определяться. Либо он окончательно задавит либерализм и даст повернуться этому колесу, либо что-то будет в виде смуты.
Игумен Алексий, наместник Успенского Свенского мужского монастыря (п. Супонево Брянской области)
Наше государство, подобно существу человека. В нём присутствуют идеологическая религиозность как духовная составляющая, телесность в виде ресурсов, данных нам Богом, и политическая душевность, которая мечется между и ресурсами, и духовностью. В чём ныне оптимизм? В том, что мы осознали свои болезни и идём к врачу. Вроде бы мы уже видим наши болезни. Нам уже врач говорит, что мы должны лечить в себе, что исправлять. Нам и история это показала, и Господь нам показывает болезнь нашу, и те условия, в которых мы живём, тоже говорят о наших болезнях, и политическое метание между телесным и духовным тоже нам говорит о нашей болезни.
Значит, осталось дело только за одним — применить средства врачевания. С чего всё начинается? Со своей личности. Ведь когда конкретный человек одерживает победу в личной жизни, над грехом, это несёт оздоровление всему нашему обществу.
Дай Бог, будем следовать этим путём, и здравие в себе превратим в здравие всего нашего государства и всего нашего общества.
