После присоединения Крыма к России в стране случился патриотический подъем, а рейтинг Путина резко взлетел. Это говорит лишь о том, что психология масс не меняется спустя многие тысячелетия существования человечества: для отвлечения от внутренних общественных противоречий должно появиться противоречие извне. Один из основателей современного психоанализа, К. Г. Юнг, еще давно заметил в своей работе «Прошлое и будущее», что современному человеку свойственно выносить из своей личности «Тень» (один из архетипов, воплощающий негативные черты) по ту сторону политической границы. Это характерно для любых сторон политических и военных конфликтов, особенно начиная с XX века, когда превращение ситуативного врага во врага абсолютного стало нормой.
Крымские события явились очередным историческим подтверждением этого правила. По одну сторону баррикад с В.В. Путиным встали даже те, кто когда-то были его непримиримыми противниками, особенно из числа националистов и правых консерваторов. Они стали питать надежды по поводу изменения курса национальной и внешней политики в сторону восстановления так называемого «Русского мира». Однако насколько оправданы эти чаяния, исходя из ситуации последних дней войны на Донбассе и демарша президента в Госдуме в виде отказа от возможности использования войск РФ на Украине и как его понимать: как реальный демарш, или же как подстраховку от экономической реакции Запада при продолжении негласной поддержки Новороссии?
Почти бескровное возвращение Крыма в состав РФ склонила значительную часть политических аналитиков к пророчеству возвращения или обособления всей Юго-Восточной Украины, при этом они небезосновательно уповают на помощь со стороны России к этом процессе. Политики из числа евроскептиков восприняли это как разрушение однополярной системы международных отношений. Позицию и тех, и других ярко характеризует высказывание нынешнего матриарха французского национализма Марин Ле Пен из ее интервью телеканалу РЕН-ТВ: «Это война экономических моделей: ультралиберальной модели, которая была навязана США всему миру, и патриотической модели, построенной Россией. Приятно видеть, что мир снова стал мультиполярным, после того как на протяжении ряда лет он был монополярным, построенным вокруг США». Звучит крайне оптимистично, не так ли? Однако прежде чем соглашаться и делать поспешные выводы, давайте проанализируем следующий аспект: почему поддержка Донецкой Народной Республике оказывается сравнительно пассивно, в то время как Крым присоединили сразу после референдума, в том числе с неявным применением российских войск? Так ли самостоятельна Россия на международной арене, как это представляется евроскептикам и как хотелось бы отечественным аналитикам?
Прежде всего, важную роль сыграло нахождение баз Черноморского Флота России в Севастополе, которое сильно облегчило силовое вмешательство «зеленых человечков», весьма профессионально взявших военные и административные пункты под свой контроль. Вторым фактором была изначальная хотя бы официальная, но политическая автономия Крыма от киевских властей, о которой на Донбассе не шло и речи. Также ключевую роль сыграло давнее и однозначное культурное и политическое влияние России на полуострове, что отражается даже в гимне Севастополя: «Севастополь, Севастополь —/Гордость русских моряков!». В Донецкой, Луганской и Харьковской областях ситуация несколько сложнее несмотря на пророссийские настроения подавляющего большинства. Прежде всего, это связано с давним отсутствием политической автономии и вечным балансированием политических элит этих регионов между местными, личными финансовыми интересами и императивами центральных властей. Это проиллюстрировало поведение Г.Кернеса и М.Добкина, которые всегда себя позиционировали как пророссийские политики. По сути, они же и «обезвредили» народные выступления в Харьковской области, развернув дискурс не в сторону выхода из состава Украины, как это было первоначально, а в сторону федерализации. Примерно то же самое пытался сделать и бывший советник Азарова Олег Царев, выступая у захваченного повстанцами здания луганского СБУ еще в апреле, но при этом потерпел неудачу. Все эти хитрые политические маневры скорее всего связаны с коренным переломом хода военных действий, благодаря которому силы армии Новороссии и Киева практически сравнялись.
Неоднозначность политики В.В. Путина относительно Украины выглядит странно. С одной стороны, он оказывает поддержку вооруженному сопротивлению Донбасса как дипломатическую, так и в виде «закрытия глаз» на поставки оружия и добровольцев через границу с Луганской областью. С другой стороны, он не решается на приказ о вводе войск, хотя поводов для «защиты русскоязычного населения» более чем достаточно, особенно после бомбардировок Донецка и Луганска с их пригородами, которые принесли массовые жертвы среди мирного населения. Более того, после обстрела российских погранзастав и даже попадания украинских снарядов в приграничные населенные пункты, повлекшие гибель граждан, являются более чем достаточным поводом для объявления войны. Проблема заключается лишь в том, какое место занимает Россия в международной политике. Пример Израиля говорит нам о том, что существует альтернативный подход к прекращению обстрелов территории страны и убийству ее граждан на ее же территории. С самого начала «холодной войны» Израиль оказался под сильнейшим влиянием США, а все потраченные Сталиным усилия и средства по его созданию пошли на пользу развития его инфраструктуры и экономики. Комплекс вины за Холокост, который навязывается европейцам, стал карт-бланшем для жестких действий Израиля и его открытого позиционированию себя как национального государства для евреев. Израиль неоднократно отвечал на ракетные удары с соседних арабских территорий не только точечно, но введением войск в приграничные зоны противника. Россия, в связи с ее непростыми отношениями со странами НАТО, такую роскошь себе позволить не решается. К тому же, солидное геополитическое положение нашей второй по счету ядерной державы отвергает возможность частого и прямого применения силы в конфликтах.
Одной из причин такой нерешительности России также видятся так называемые «международные санкции», на которые идут США и ряд других стран НАТО. Однако более правдоподобно все объясняет личная заинтересованность В.В. Путина и его окружения в не-введении этих санкций. Признание президентства Порошенко и заявление о заинтересованности «в целостной и дружелюбной Украине» могут говорить лишь о том, что так или иначе президент РФ все больше переходит к политике бездействия по отношению к Юго-Востоку и ни о каком открытом вводе войск речи уже не идет.
В современной политике главы государств уже не являются полными суверенами в принятии своих решений, как это было, скажем, еще в начале XX века. Ныне они находятся во власти системы финансовых интересов, состоящих как из стремления к личному благосостоянию и сохранению власти, невозможного без денежного обеспечения, так и из интересов национальных и транснациональных корпораций. Страны скопления капитала, или «страны центра», выражаясь неомарксистской терминологией, продолжают играть определяющую роль в международной политике, корректируя поведения «стран периферии». Это связано и с технологическим преимуществам, которые имеют «страны центра» над «периферией». Ведь именно они производят высококачественное и высокопроизводительное оборудование, которое, в свою очередь, поставляется странам второго и третьего мира. Сами производства «стран центра» рассредоточены по всему земному шару, особенно в бедных странах, так как оплата рабочей силы, ресурсов и прочих производственных издержек так минимальны. С одной стороны, «станы центра» находятся в зависимости от своих «колониальных» производств, с другой стороны, ее филиалы оказывают прямое влияние на экономику государств, а также на их внутреннюю и внешнюю политику. Россия находится примерно в таком положении по отношению к странам Запада, однако имеет собственное производство в целом ряде секторов промышленности. Многие экономисты замечают, что для большей экономической самостоятельности нашей страны необходимо преодоление научно-технологического разрыва с Европой и Америкой и прекращение «утечки мозгов», так как именно они представляются основными причинами экономической зависимости и отставания в развитии.
Экономика России сильно зависит и от Украины, не только как от рынка сбыта, но и в производственном отношении. Например, некоторые детали и часть аппаратуры для российской авиатехники производится на заводах, расположенных в юго-восточных областях соседней страны. Напомню, что авиапром является одним из стратегических отраслей нашей экономики. То же самое касается и танкостроения и иных составляющих оборонной промышленности. В Советском Союзе военно-промышленный комплекс УССР было одним из основных факторов поддержания обороноспособности Советского Союза. После крушения советского государства для поддержания бюджета Министерства Обороны Украины во многом пополнялся за счет работы военных предприятий импорт в Россию в ущерб собственным нуждам. Кстати, это также объясняет низкую боеспособность украинской армии и ее поражения от армии Юго-Востока. В связи с небывалым ухудшением отношений с Украиной России придется искать новые предприятия, на которых будет производится необходимая продукция, что, несомненно, нанесет ущерб экономике. О тесной связи российского и украинского бизнеса свидетельствует примечательный факт: в Липецкой области нынешний президент Украины Петр Порошенко имеет фабрику «Ликонф», производящей продукцию для его компании «Рошен». Даже тогда, когда он оказывал прямую поддержку Евромайдану, его российское производство оставалось нетронутым вплоть до марта 2014 года. Политика политикой, а бизнес бизнесом.
Лучшим выходом из этой ситуации является поддержка Новороссии со вхождением в ее состав всех областей Юго-Востока, т.к. именно они с их промышленным потенциалом обеспечат жизнеспособность государства и не дадут разрушиться сложившейся за последние два десятилетия системы экономических взаимоотношений. Экономика этого государства в перспективе будет оставаться ориентированной на Россию, в то время как судьба оставшейся Украины остается неясной, однако с большой уверенностью могу предположить, что она будет надолго потеряна для российского влияния в геополитическом и экономическом отношении. В случае потери Донбасса с его месторождениями и промышленностью (правда, все больше разрушающейся в ходе боевых действий) и морских предприятий Одесской и Николаевской областей она перестанет представлять собой интерес для стран НАТО.
Таким образом, говорить о распаде монополярного мира еще рано и чересчур оптимистично, а геополитическая самостоятельность России возможна лишь в случае экономической автаркии (самообеспечения) нашей страны и ее политической элиты. Украинский кризис показал, что на данный момент необходимых условий просто не имеется, а для их появления нужно полное переустройство экономической системы нашей страны. При наличии огромных природных богатств нашей Родины лишь только их правильное распределение может обеспечить политическую самостоятельность в реалиях XX века. При такой ресурсной базе возможно наладить производство практически во всех сферах промышленности, в том числе в легкой, которая со времен СССР была недостаточно развита.
Само существование Российской Федерации целиком зависит от наличия или отсутствия воли у нынешней политической элиты на осуществление этих необходимы и радикальных преобразований, которые в том числе заденут и их собственные коммерческие интересы. Великие исторические вопросы решаются лишь решительными мерами, и остается лишь выразить надежду, что правящим кругам это станет наконец ясно. Однако, надеяться на их сознательность, к сожалению, и не приходится, и российская политика продолжает находиться в зависимости от внешних факторов. При всех своих минусах элементы социализма, в том числе национализация стратегических отраслей промышленности, способны изменить это подчиненное положение. Примеры стран с корпоративной системой, таких, как Китайская Народная Республика, говорят о том, что в условиях XXI века эти преобразования способны сделать страну настоящим геополитическим центром, успешно приспосабливающимся к постоянно меняющимся условиям как мировой экономики, так и мировой политики. Негласный контроль государства над крупным бизнесом, так или иначе находящимся в частной собственности, и так называемая путинская «вертикаль власти» не могут существовать долго. Как только разрушится «вертикаль», Россия превратится в Украину, только огромного масштаба. С одной стороны, это приведет к иллюзорной политической свободе внутри страны, ведь тот, кто контролирует СМИ, тот создает нужное общественное мнение и взращивает нужный электорат. В данный момент практически все основные СМИ в разной степени контролируются правящими кругами, но как только «центров силы» станет больше, появятся и противоречия с их последующим использованием в корыстных целях и постоянными «Майданами». Враждующие олигархические кланы в ходе своих противостояний не задумываются над судьбой страны и ее граждан, а потому о всякой самостоятельности на международной арене придется забыть абсолютно.
События Украины существенно изменили не только взаимоотношения в пространстве СНГ, но и всю европейскую политику. В сложившемся кризисе Россия просто не имеет права вести себя пассивно, даже несмотря на все экономические неудобства. Прежде всего, нужно извлечь уроки и перестраивать свою экономику таким образом, чтобы в случае последующих геополитических конфликтов вести действительно независимую политику, тем самым подрывая слишком затянувшееся могущество Соединенных Штатов. Я не являюсь сторонником марксистской теории, гласящей, что экономика целиком определяет политику, а потому уверен в том, что проснувшееся в русском народе самосознание волей-неволей вынудит правительство изменить свою поведение в экономической и международной политике.
Фото: www.nakanune.ru
