На фото: апрель 1992 год, окопы под Дубоссарами, первый русский писательский десант в Приднестровье, после которого была прорвана информационная блокада вокруг Приднестровья. Слева направо: Александр Проханов, Вадим Шевцов, неизвестный боец республиканской гвардии, Игорь Шафаревич, Сергей Лыкошин (у бруствера), далее вперёд: Анатолий Афанасьев, Николай Анисин, Дмитрий Балашов.
Из Приднестровья пришла нерадостная новость. Новый президент ПМР одним из первых своих указов снял с должности министра государственной безопасности Владимира Антюфеева. Легендарного «Вадима Шевцова». И после этого на него тут же обрушили целую кампанию лжи и травли.
Против Шевцова срочно стряпается несколько дел. Его готовы обвинить во всех смертных грехах, из подвалов и подворотен на свет полезла всякая нечисть, готовая посчитаться с генералом за все обиды.
И мне очень тяжело всё это наблюдать.
Потому что для меня Владимир Антюфеев — это один из ближайших друзей, а Приднестровье — республика, которая мне бесконечно дорога, и в дубоссарской виноградной лозе которой есть нитка моей крови, пролитой когда-то на эту землю...
Писать о друге легко и... сложно. Легко потому, что жизнь его проходит на твоих глазах, и материала всегда в достатке. А сложно потому, что нелегко, очень нелегко найти самые точные, самые верные слова, чтобы раскрыть его образ, его характер.
Много лет редакцию нашей газеты и меня лично связывает крепкая и искренняя дружба с одним из самых загадочных и удивительных людей Приднестровья — Вадимом Георгиевичем Шевцовым (Владимиром Антюфеевым).
Не по своей воле у него оказались два имени, две судьбы. До 1991 года офицер милиции Антюфеев был одной из легенд Рижского уголовного розыска. Пройдя путь от простого оперативного сотрудника до одного из руководителей уголовного розыска, Антюфеев мог бы вполне спокойно пережить «смутные годы», встроиться в «новый порядок», смириться с независимостью новой Латвии.
В чем, в чем, а в его услугах нуждались всегда. Из аппарата тогдашнего спикера Горбуновса не раз и не два приходили предложения о переходе на службу новой Латвии, гарантиях всех благ и льгот. Напоминали, что Антюфеев не один — пора подумать и о семье, в частности, о сыновьях...
Вместо этого Антюфеев становится одним из руководителей Сопротивления. Тех, кто остался верен присяге, для кого слово «Союз» звучало тогда, как пароль.
До сих пор при рассказе об августовских днях 91-го года Вадим Георгиевич горячится, переживает: «Мы же всё сделали тогда. За два дня восстановили Советскую власть в республике — „лабасы“ начали вывешивать красные флаги в окна. От Горбуновса звонили, упрашивали их „понять правильно“, сохранить хотя бы культурную автономию. Правительство разбежалось. Забилось в подвалы штаба гражданской обороны. А потом нас всех предала Москва...»
В те дни они стали беглецами. Новые московские власти легко подписали ордера на аресты и передачу латышской охранке десятков офицеров, верно исполнивших в те дни свой долг. Среди них — и Антюфеев. Травимый и гонимый. Вмиг утративший работу, семью, Родину, будущее — он не сломался. Наоборот. Те, кто помнит его в эти дни, рассказывают, как он буквально заряжал энергией, уверенностью тех, кто был рядом, кто утратил веру, упал духом.
А потом был маленький параходик, неторопливо шлепавший винтами по Днестру: от Лимана до Дубоссар и обратно. Путь в одну сторону занимал почти две недели, наверное, столько же, если идти пешком. На этом параходике жили странные люди, которые называли друг друга только по именам, но то и дело забывали отозваться на новые и непривычные: «Вадим», «Николай», «Сергей». Непризнанная никем, существующая еще лишь только в душах людей, на измятых ветром митинговых плакатах, Приднестровская республика, её президент Игорь Николаевич Смирнов совершили в те дни великий нравственный подвиг — приняли под свою юрисдикцию беглецов из Прибалтики...
Республика начиналась со знамени, с двух пистолетов Макарова, один из которых был учебным, со Слободзейского горотдела полиции, из которого попросту выгнали всех «румын» — народофронтовцев.
Потом была война. Я помню, как в апреле в Приднестровье приехали русские писатели Сергей Лыкошин, Дмитрий Балашов, академик Игорь Шафаревич, политолог Сергей Кургинян, и как в поездках их охранял и сопровождал крепкий, высокий подполковник уголовного розыска МВД ПМР Вадим Шевцов... С тех пор много воды утекло. Из сотрудника уголовного розыска Вадим Георгиевич вырос до генерала, стал одной из самых заметных фигур не только на этой земле, но и в Москве. Перед ним открываются двери высших кремлевских кабинетов. Потому что даже до глухих ко всему столичных чиновников начинает, наконец, доходить понятие «национальных интересов».
...Как бы объяснить людям, что за очень многими ключевыми для ПМР событиями незримо стоял и организовывал их именно Шевцов?
Я не буду рассказывать о его работе. Лучше всего о ней говорит то, что почти ничего о ней неизвестно. Но точно известно одно, что во всех натовских справочниках по республикам бывшего СНГ Министерство государственной безопасности ПМР характеризуется как «одна из самых эффективных и высокопрофессиональных спецслужб». Этим всё сказано.
Я расскажу о другом.
Именно Шевцов в труднейшие 90-е, когда республика оказалась в полной изоляции, был тем, кто организовал первый и десятки последующих российских десантов в республику: депутатских, писательских, журналистских, — которые прорвали эту блокаду и вынудили даже глухое ельцинское правительство не сдавать ПМР. И все годы эта «народная дипломатия» держалась на его энтузиазме.
Именно Шевцов смог «пробиться» в Кремль в двухтысячные и остановить фактически уже решённую там «передачу» ПМР Молдове в лице Воронина.
Именно Шевцов приложил громадные усилия к тому, чтобы было принято решение о финансовой помощи республике, без которой её сегодня просто не было бы. Вы кричите о том, что он «коррумпирован» — ну, так предъявите доказательства этой коррумпированности!
Именно Шевцов своим авторитетом, своей громадной энергетикой и харизмой все эти годы сохранял и хранил республику.
Вина Шевцова одна — он слишком честный для сегодняшнего века, века Измены.
Вина Шевцова в том, что в 94-м, когда упивавшийся своей властью и славой «спасителя ПМР», полученной на крови защитников республики, Лебедь на тайной встрече предложил тогда ещё Вадиму Шевцову «скинуть слабака и пьяницу Смирнова» и под «протекторатом» Лебедя возглавить республику, Шевцов разорвал все отношения с Лебедем и навсегда стал для Лебедя и его окружения самым ненавидимым человеком.
Вина Шевцова в том, что, когда в Кремле однажды решили, что, скормив Воронину Приднестровье можно получить от того всю Молдову, именно Шевцов, которому отвели роль «толкача» сдачи республики, пошёл против всех выстроенных связей и лично ему обещанных перспектив, но не дал осуществиться этому плану и сохранил ПМР.
Вина Шевцова в том, что когда уже всем стало ясно, что президент Смирнов никогда не выиграет выборы, и к самому Шевцову через друзей и знакомых засылались ходоки с предложением «договориться» и «сдать» Смирнова, он не предал своего Президента, хотя очень хорошо понимал цену этой верности.
Просто Вадим Шевцов человек Чести.
Просто Шевцов всю свою жизнь отдал Приднестровью.
Здесь погибли его ближайшие друзья. Ушёл из жизни бесконечно дорогой мне Серёжа Кириченко, с кем Вадим когда-то уходил из Риги, я так и не привык называть его по настоящей фамилии Мозгунов...
Шевцов отдал Республике всё, здоровье, судьбу, веру и верность, но я не готов ей отдать Шевцова.
Сейчас в ПМР началась большая «чистка». Новый «папа», как называют за глаза президента Шевчука его окружение, «зачищает» МГБ. На улицу выбрасывают великолепных профессионалов, боевых офицеров, награждённых боевыми медалями и орденами. Не потому, что они в чём-то провинились перед республикой, а потому, что не продемонстрировали «личной преданности» новым властям, потому что это «люди Антюфеева». И это вызывает очень много вопросов у всех, кто понимает, на чём же действительно держится ПМР?
Республика, буквально стиснутая между откровенно враждебной, все эти годы стремящейся её поглотить Молдовой и лукавой, готовой переварить жирный кусок ПМР, Украиной, просто не выживет без серьёзной и активной спецслужбы. И уничтожение МГБ — это очень серьёзный знак о действительных целях нового руководства ПМР. Так же, как и травля Антюфеева. Нам очень хорошо известно, кто такой генерал Антюфеев, о том, что он сделал и для Приднестровья, и для России. И нас не обмануть дешёвыми «активками» местных «пап».
Этой осенью исполнится 21 год с тех дней, как шлепал по Днестру тот теплоходик, на котором укрывались беглые «рижане». А маленькое Приднестровье — это последний форпост России на Балканском направлении. И сегодня там очень тревожно...
