Андрей ФЕФЕЛОВ.
Уже не первый раз и Путин, и другие члены Совета по русскому языку говорят, что русский язык нашего народа ухудшается и надо что-то с этим делать. И главной проблемой является всё более распространяемая безграмотность. Так и есть?
Татьяна МИРОНОВА.
Безграмотность, конечно, имеет место, но это — не самая большая беда. Да, мы должны быть грамотными, да, мы должны уметь выражать свои мысли по-русски, а не на каком-то англосаксонском сленге, составленном из западных слов.
Сленг заведомо маскирует серьёзные вещи, которые не надо выдавать населению. Ведь что такое иностранщина в русском языке? Помимо тех бытовых вещей, вместе с которыми приходит название — "блендер", "миксер"… Тут другое. Как власть при призыве улучшать и говорить именно по-русски потом будет с нами обходиться? Ведь все крупнейшие аферы имеют сглаженные названия: смотрите: приватизация, дефолт, ваучер, оптимизация. Вот последнее слово — на самом деле что это? Сокращение людей за этим стоит.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
А есть ещё процесс, наоборот, когда русские слова англоизируют. Например, рыбалку называют рыбингом…
Татьяна МИРОНОВА.
Это безобидные шутки. В принципе и иностранщина — это не страшно, за исключением политического камуфляжа, который закрывает суть явления от народа. В море-океан русской речи вливается масса мутных потоков, речушек, после половодий, после каких-то природных катаклизмов. Это и аббревиатуры, и странные слова, и иностранная феня.
Наша-то феня очень прилично смотрится. Круто! Это же образ, метафора. Или клёво. Это же от слова клевать. .А иностранщина, когда океан утихомирится, успокоится, выплёскивается на берег, как щепки, как мусор, как палки, которые вы обычно видите на море после бури. И всё это мы забываем, оставляем, и так было из века в век. Что у нас? Сколько мы воевали с татаро-монгольским игом и были под игом, а что осталось? Осталось слово башка, баш на баш, башня. Это в тюркском баш — голова. Или, скажем, котов у нас называют Мурзиками. А чтоб не страшно было — назовём домашнее животное мурзой.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Просто, наверное, у котов восточный разрез глаз.
Татьяна МИРОНОВА.
Может быть, и поэтому. Другое страшно. Страшно, когда национальная картина мира, которая вся в плоти родного языка, замещается чужой. И вот тут подмена вызывает, с одной стороны, протест народа, внутреннее сопротивление, а с другой стороны, переделку молодого поколения, которое язык осваивает из воздуха. Вот это страшно. На мой взгляд, улучшение отношения к русскому языку, улучшение русского языка должно состоять в том, чтобы мы разъясняли картину мира, тот взгляд, которым мы смотрим через языковые очки на этот мир. А у нас в этой картине мира идеалы потрясающие: душевность, бескорыстие, правда, совесть. Что касается бескорыстия. Посмотрите, что сегодня делают с нашими понятиями. Ведь в русском языке есть формула приобретательства, формула собственности, она не похожа ни на один язык мира — у меня есть. Это дано и точка. А в других языках, берём английский, наш любимый, популярный. Я имею — I have. И вот этот have, так же как по-немецки haben, означает "я хапнул", между прочим, корень-то тот же — корень притяжения, стяжательства, приобретательства. А у нас такой корень на задворках языка. У нас такой корень живёт в словах хапнуть, хавать (извините, жаргон, феня).
Или. Английское счастье, что это? Это happiness. Это, собственно говоря, то, что мы имеем, то, что мы нахапали, это happiness. А у нас счастье? Своя часть. Своя, собственная часть. Та доля, которую тебе Господь дал. Совсем по-другому глаза устроены наши, взгляд на мир. И отсюда и добыча, и нажива — посмотрите, какие корни в основе: быть и жить — и только, никакого хапанья. Русский человек имеет ещё противоядие против этой стихии стяжательства — это противоядие в глаголе дать. Посмотрите, вот такой усиленной насыщенности глаголом "дать" нет ни у одного языка, ни у одной речи. Например, у нас ребёнок взрастает, ему сразу говорят: давай иди, давай кушай, давай учи. Давай — откуда это слово? Это сигнал самоотдачи. И когда мы с вами восхищаемся кем-то, мы говорим "Ну ты даёшь!", "Во даёт!". Сигнал самоотдачи, самовыражения. Или это выражение "Дай-ка я" — готовность к самоотдаче. И даже наше утверждение, наше русское да, которого нет в других языках. Это фактически глагол бытийный: да, есть. Наше русское "да" — это тоже выражение готовности к самоотдаче. Мы согласие даём и по-другому, когда не хотим открываться…
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Но мне интересно, что в "да" существует как бы действие внутри. Потрясающе, что это не статичность, а заложенное действие. Готовность действовать, сразу "да!".
Татьяна МИРОНОВА.
Очень категоричное слово. А если мы хотим просто согласиться на какую-то вещь, мы говорим: угу, ага или ну. Это градация, это разные смыслы согласия. Также и в отказе есть очень много разного.
Вот это бескорыстие изымается, подменяется другими понятиями. Потом накладывается усиленное изучение чужих языков и, пожалуйста, пошло-поехало. И мы получаем поколение, которое уже не имеет этих идеалов в своей голове.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Мне кажется, что интенсивное изучение чужих языков, с одной стороны, является фактом сегодняшней городской жизни, и с другой стороны — неким модным трендом. Это серьёзный фактор. Но насколько это влияет на внутренний мир?
Татьяна МИРОНОВА.
Склад души определяется языковыми факторами. Это подсознательная работа.
Я бы сказала, что иностранные языки можно и нужно учить. Это расширяет кругозор, умственные способности. Но они должны накладываться на мощную базу родного языка. Вот тогда всё получится.
Чтобы любить своё, чтобы служить своей стране, своему народу, нужно хорошее знание языка, нужно любить эту картину мира, нужно понимать, почему мы такие, а другие — другие. Я считаю, что одна общечеловеческая ценность у всех народов всё-таки есть — это система "свой-чужой". Любить своё и побаиваться чужого, остерегаться, отклоняться от него — это свойство каждого народа. Иначе он не народ, иначе он растворяется в чужаках и его нет. Почему надо поощрять развитие национальных языков? Потому что людей нельзя лишать родной картины мира, но и русский язык надо изучать и обучать ему не только с точки зрения орфографии, как писать "троллейбус", не только с точки зрения умения высказать умно мысль, но и любить язык, любить эту картину мира и понимать, что мы свои, говорящие на одном языке.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Как научить любить, Татьяна Леонидовна?
Татьяна МИРОНОВА.
Очень легко. Один из факторов любви — русское общение. Русское общение в противовес общению в других языках других народов. Что такое у англичан общение? У них есть четыре типа беседы: chat, chatter, small talk, conversation. Всё это мы по-русски называем одним словом — трёп. Или — болтовня. Людей, которые готовы часами трепаться, а англичане именно так и делают, мы готовы тут же записать в пустомели, в трепачи, в краснобаи. А что такое идеал общения по-русски? Идеал общения по-русски не только разговор по душам, но совершенно недопустимо (и ни в каких языках) выяснение отношений. Вот две полюсные позиции, которые русский человек очень любит, без них не может. Поэтому когда англичанина спрашивают: how do you do? И он говорит: I am fine, — и всё, и закрывает беседу, это ритуал и больше ничего. А наш русский человек может на вопрос "Как дела?" начать рассказывать, как у него дела на час, и его русские собеседники будут выслушивать, в отличие от англичан. Никто не сочтёт себя оскорблённым. А если не захочет участвовать в беседе, скажет: "всё прекрасно, замечательно"? Нет. Он скажет: "ничего, так себе". А что такое ничего? Удивительное, победительное слово русского языка. Это слово утверждает, что всё нипочём, всё ништяк, всё допустимо и вопреки, как говорится, любым трудностям. Вот это "ничего" русское прекрасно понял Бисмарк, когда писал в документах "Alles ничего". "Всё ничего" — по‑русски.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Это знаменитая история. Бисмарк как-то под Петербургом попал в страшную метель. Было ясно, что они вместе с ямщиком погибнут, и ямщик ему постоянно говорил: "Барин, ничего, ничего". Он потом даже заказал себе перстень, на котором было выгравировано nichevo.
Татьяна МИРОНОВА.
Да. И вот это русское "ничего", которое прекрасно понял Бисмарк, мы тоже должны в себе увидеть. Так же, как русское держись — победительная формула. Правда, иногда мы в ответ говорим "Держалась кобыла за оглоблю, да упала", потому что трудно держаться только за самого себя и уповать только на себя. Но это всё равно формула победы в крайности. Вот наш идеал общения. Посмотрите, как не полюбить русский язык, если только в русском языке, например, есть обращение к чужим людям по признаку родства. Ведь вы не можете объяснить никому, никаким другим народам, как можно подойти к незнакомому человеку на улице и сказать "слышь, дед" или "эй, мамаша", "бабуля", а она тебе в ответ скажет "да, дочка", "да, сынок". Это непонятно другим народам, а мы вводим их в свой круг общения… Или обращение "дяденька", "тётенька" у детей к незнакомым людям. Мы что делаем? Мы приобщаем к своему кругу совершенно незнакомых, чужих, но национально близких людей. Только национально близких людей! Родных на самом деле.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
А как наш русский язык может быть приспособлен к современному миру технологий? Насколько мир этих новых понятий, которые пришли к нам из-за границы, может быть соединён с русским языком? Или они, как масло с водой, не смешиваются?
Татьяна МИРОНОВА.
Очень даже может быть приспособлен. Это сделать достаточно легко. Вот, например, в XIX веке научная терминология черпалась из родного языка. Запоминалось гораздо легче. Возьмите биологию: пестики, тычинки. Какие образы за этим стоят?
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Бильярд так и не стал шаротыком.
Татьяна МИРОНОВА.
Да, но при этом "аэроплан" не прижился, остался самолётом.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
"Лётчик" придумал Хлебников, насколько я знаю.
Татьяна МИРОНОВА.
Таким образом, у нас что получается? Добывайте из языка. Кстати, масса математических терминов, которые в XIX веке формировались в знаменитом учебнике средней школы Киселёва, по которому сегодня преподают в Израиле математику детям, между прочим, а у нас он забыт. Эта терминология сохранилась. Благодаря ей обучать детей, да и взрослых легче. Что мешало бы нам и компьютер, неудобоваримое в произношении слово для русского языка, и всевозможные файлы, и прочее, и прочее, переводить, подыскивать корнеслов. Язык же огромный, язык богатейший. Искать метафору. Пожалуйста.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Да, но этим должно заниматься государство?
Татьяна МИРОНОВА.
Безусловно. Этим должны заниматься люди, которые уполномочены. Иначе язык стихийно поднимает эти щепки с земли…
Андрей ФЕФЕЛОВ.
И постепенно, мучительно их выдавливает. Кстати, а может ли русский язык в будущем стать всепланетным языком общения?
Татьяна МИРОНОВА.
Нет, и не должен. У каждого народа своя картина мира и свой язык, который, уверяю вас, каждый народ трепетно любит. Вы даже не подозреваете сами, как вы любите свой язык. Люди, которые попадают в чужеязычную среду, — это уже установлено психологами, два года находятся в состоянии сильнейшего стресса. Почему преступность среди мигрантов у нас такая высокая? Это ещё и потому, что не владеющий родным русский языком приезжий, пришелец, всё время в стрессе, он не понимает, он не может, ему противно, его с души воротит от нашего языка. Но знаете, что самое страшное? Когда они возвращаются потом, они такой же стресс испытывают уже на родине. Эти "перекати поле" — это страшная ситуация для человека.
Вообще система "свой-чужой" работает очень серьёзно. Но весь вопрос, как воспринимает каждый народ чужака. Вот у нас чужой — это корень туждь, древний корень, который означает, что человек оттуда, из-за границы своего мира. Никаких особых отрицательных окрасок на этом слове нет. Ещё у нас есть слово немец для всех, кто не владеет русским языком. Он немой, он немтырь, пожалеть его надо. Потом уже мы приспособили к нашему ближайшему соседу это слово. А были и аглицкие немцы, и гишпанские немцы, и фряжские немцы.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Да, те все были немцы, а с той стороны все татары были.
Татьяна МИРОНОВА.
Наверное, так. Но вот, например, у китайцев чужак называется лаовай. Нам сейчас, особенно когда мы сильно дружим с Китаем, как-то стесняются рассказать, что это означает. А это в лучшем случае лох и неумёха, а в реальности придурок. Понимаете, какая окраска стоит в отношении к чужакам?
Андрей ФЕФЕЛОВ.
При этом китаец по-китайски — это человек.
Татьяна МИРОНОВА.
Именно. Все остальные как бы не люди. Люди белой расы, если перевести, то "руки ноги здоровые, а голова тупая". Так что имейте в виду: дружить с Китаем надо с осторожностью, потому что маркирование чужака у них, особенно чужака другой расы — это очень отрицательная окраска.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Как приучить ребёнка любить и знать свой язык в агрессивной, практически англоязычной среде наших СМИ, Интернета…
Татьяна МИРОНОВА.
Улучшить русский язык в каждой отдельной голове очень легко. Не надо мучить детей орфографическими правилами, диктантами. Есть другое очень трудное занятие. Надо заставлять даже не читать, а учить наизусть русскую поэзию. Во-первых, её легче учить, чем прозу, а во-вторых, в поэзии открывается картина мира. Поэты ведь люди интуитивные, они не сильно мыслят и не сильно разумеют. Им что в голову придёт, то они и выдают. Подчас они такие архетипы русского мышления выставляют в поэтический ряд, что диву даёшься.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Поэтому они и пророки, поэтому они и жрецы.
Татьяна МИРОНОВА.
Я троих детей обучила русскому языку. Хорошо, считаю, научила. Я заставляла, принуждала их учить "Евгения Онегина" Александра Сергеевича Пушкина. Старший выучил всю поэму, средняя дочь три главы, младшая сейчас в девятом классе осваивает одну. Но эффект потрясающий. А почему эффект есть? Потому что словарь Пушкина, то есть словарь великого русского языка, просто так берёт и пересаживается в твою голову, ненавязчиво. Ты просто учишь, помимо этого развивая потрясающую память. Вот это обучение словоупотреблению, великолепным формулам, великолепным метафорам, да просто красоте, оно настолько вживается в мозг и в душу человека, что потом для него писать — да, пожалуйста! Этот человек знает Пушкина. Формулировать мысль? Да, пожалуйста! Творить что-то своё? Конечно, основа-то такая!
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Совет отличный! Даже для взрослых людей, у которых немножко закостенели мозги, вполне реально хотя бы прочесть от начала до конца снова великий роман в стихах.
Татьяна МИРОНОВА.
Энциклопедию русской жизни, энциклопедию русского слова.
Андрей ФЕФЕЛОВ.
Мир устроен очень странно. Иногда мы совершаем какие-то ничтожные действия, казалось бы, а всё вокруг сразу меняется, преображается. Кстати, если слово трансформация перевести как слово преображение, то появляется совершенно другой смысл. Потому что "трансформация" бывает в разную сторону — в худшую, в нейтральную, а "преображение" бывает только вверх. Тогда мы получим слово преображаторы, такое немножко нелепое слово, но звонкое. Мне кажется, пора нам стать всем преображаторами, а не трансформерами.
Татьяна МИРОНОВА.
Может быть, преобразователями лучше?
Андрей ФЕФЕЛОВ.
А это уж слово для наших государственных мужей.
