Посмотри на себя в зеркало прежде, чем решишь, какую собаку ты хочешь привести в свой дом
Волонтерская мудрость.
Кое-что о «собаках-убийцах».
На телеэкране - оскаленные собачьи морды, а текст ужасает еще более: «Стаффордширский терьер разорвал хозяина и закусил котом», «Питбуль напал на ребенка», «Кавказская овчарка изуродовала школьника»… Можно понять, что поднимается в душе большинства людей, услышавших такую новость. И редко, кто задумывается или пытается разобраться в том, что является причиной подобных действительно страшных событий. Да и журналистам, как правило, все равно, для них главное – создать, пусть и нездоровую, сенсацию, показать кровавую «картинку», но в расчете на что? Именно с помощью СМИ в массовом сознании возник и укрепился пугающий штамп – «собаки-убийцы», и общество послушно «ведется» на него, хотя причины агрессивности этих собак лежат на поверхности: «недобросовестный продавец» и «идиот-покупатель», зачастую приобретающий «злобного» пса, чтобы стать «круче», подсознательно удовлетворить свои комплексы. А ведь собака сама по себе не может знать, что хорошо и что плохо, она полагается на мнение любимого хозяина, «вожака стаи». Но одно дело – неуравновешенный «вожак» с йоркширом, а другое – подвыпивший отморозок, вообразивший себя мачо, с матерком вываливающийся из навороченной тачки с бурбулем (стаффордом, американским бульдогом) без поводка… Однако и продавцы, в погоне за наживой занимающиеся бесконтрольным разведением, допускающие к разведению склонных к агрессии особей, а тем более - совершенно равнодушные к тому, в чьи руки попадают их щенки, тоже несут ответственность за отклонения в поведении своих проданных за немалые деньги и тут же позабытых питомцев. Стараясь сбагрить «живой товар» побыстрее, чтобы уменьшить затраты на содержание и ветеринарные процедуры, они способствуют тому, что впоследствии собаки много болеют и обладают неустойчивой психикой.
Злой парадокс: стаффы, питы, доберманы – наиболее человекоориентированные собаки - чаще других оказываются на улице. Их боятся и ненавидят за то, что сами воспитали такими, какие они есть. Их выкидывают, поняв, что не справились с воспитанием; потому что они требуют интеллекта и особого внимания; потому что они стали отражением твоего собственного личностного ничтожества… Между тем, эти собаки совершенно не приспособлены для жизни на улице. У них короткая шерсть, и в холода они моментально простужаются, питаться на помойке им не позволяет породная гордость, их все боятся и стараются скорее вызвать отловщиков, чтобы усыпить. И они это осознают! Единственное спасение для этих несчастных – волонтеры, люди, любящие и понимающие эти породы. Именно через волонтеров многие из них, изнуренные, отчаявшиеся, попадают в приют в Шереметьево к Ирен Беленькой - один из немногих приютов, принимающий таких собак в Москве и обеспечивающий им надлежащее содержание и лечение. Не говоря уж о том, сколько усилий и времени затрачивается здесь персоналом и волонтерами на адаптацию таких собак после пережитого ими стресса, вызванного предательством человека, коррекцию их поведения и дальнейшее устройство в новые семьи.
Гуманизм по-московски.
В одном из столичных изданий прошла статья журналиста Никонова «Добей, чтоб не мучился!», где прозвучал прямой призыв «усыплять при рождении», а, попросту говоря, – умерщвлять «бракованных» младенцев с видимыми отклонениями, и это, по мнению автора, «гуманно», так как новорожденный – всего лишь «болванка для будущей личности», а «бракованная болванка» никому не нужна.
Но какой спрос с журналиста, если вспомнить, что наш новый мэр, едва вступив в должность, высказался за переселение пенсионеров из города подальше в область в специальные поселки. Мол, жизнь в Москве дорожает, цены на жилье и коммунальные услуги стремительно растут, пенсии – ничтожные, не смогут пенсионеры оплачивать жизнь в столице, Москва не для бедных!
Эти примеры - лишь малые штрихи к тому антигуманному фону, на котором разворачивается безнадежная борьба волонтеров по спасению бездомных животных в столице. Почему безнадежная? Если уж столько проблем с инвалидами, стариками, сиротами, о брошенных собаках и кошках многие и слышать не желают. Факт, что все это звенья одной цепи - безнравственности и безответственности, в общественном сознании никак не укладывается. Тема бездомных животных не вызывает интереса в СМИ, «не в нашем формате» - слышишь в ответ на предложение написать статью, к примеру, о состоянии муниципальных приютов, да и на ТВ, в основном, откликаются только на «жареное»: где-то кого-то покусали или произошло массовое убийство собак, как это случилось около Киевского вокзала, где разом убили более 60 собак, или догхантеры опять разгулялись… Однако дальше показа тел убитых животных на телеэкране дело не идет. Хотя в уголовном законодательстве РФ есть статья о наказании за жестокое обращение с животными, соответствующие органы стойко держат круговую оборону и всячески дают понять зоозащитникам, что подобные дела для них обуза.
Приравнены к мусору.
Никто точно не может сказать, сколько сегодня в Москве собак без хозяев, говорят, до 30 тысяч, об уличных кошках даже приблизительных данных нет. Но манипуляции с цифрами их количества (иной раз услышишь – 70 тысяч собак на улицах!) в устах чиновников служат для запугивания населения «бешенством» и покусами, чтобы, пока не исполнилась их золотая мечта – тотальная эвтаназия, оправдать выделение бюджетных средств. А вот главный вопрос - в чьих карманах они оседают? – уже много лет остается без ответа. Прокуратура не спешит этим заниматься. Скоро год, как тянется уголовное дело против организации БАНО -ЭКО, но глава этой организации В. Петросьян как ни в чем не бывало продолжает руководить несколькими муниципальными приютами – настоящими морилками для несчастных кошек и псов, и вызывающе не признает над собой никакого общественного контроля!
В столице проблемами бездомных животных ведает департамент жилищно-коммунального хозяйства, в обязанности которого, в частности, входит уборка мусора. Вот так, как к мусору, и относятся чиновники к бессловесным бродяжкам. А в обществе по поводу таких животных, в основном, бытует два мнения. Одни уверены – они опасны, всех отловить и усыпить. Другие считают – отправить в приюты, но что происходит за приютскими заборами, их уже не волнует, мол, пусть власти заботятся. Они и заботятся…
Как же они «заботятся»?
Не так давно в авторитетном журнале «Эксперт» была опубликована статья Т. Павловой, которая одно время работала как раз в московском Департаменте жилищно-коммунального хозяйства, ведающем, о чем уже говорилось, бездомными животными. В статье приводились цифры по некоторым муниципальным приютам, открывающие масштабы воровства и коррупции, процветающих в этой отрасли городского хозяйства. К 2007 году была полностью разрушена система управления отраслью, расформирован отдел городской фауны, централизованный заказчик работ по отлову, стерилизации и учету животных прекратил свое существование. Все это передали в ведение префектур, для которых животные и всякие там зоозащитники – пыль… Тем не менее, затраты бюджета за три года выросли почти в 100 раз. Заместитель тогдашнего, как, впрочем, и теперешнего, мэра Москвы П. Бирюков отрапортовал о планировании затрат на содержание животных в приютах на 2009 год: 2, 99 млрд. рублей. Причем неплохая программа стерилизации животных и размещения их в прежних местах обитания была свернута. Бирюков взял курс на строительство мега-приютов - гигантских собачьих концлагерей на 2-3 тысячи животных. И объясняет это автор «Эксперта» просто: одним из крупнейших подрядчиков по их строительству является фирма, принадлежащая брату Бирюкова! И ни у кого не возникает вопросов, почему будки для собак и окружающая их сетка сделаны не из золота? Ведь по отчетам себестоимость их возведения (без коммуникаций!) обошлась городскому бюджету в действовавших ценах в три миллиона долларов! Можно с полным основанием утверждать, что выделяемые средства тратятся в Москве на цели, не связанные со спасением животных. Ловкие люди, прикрываясь любовью к животным, делают на собаках свой «бизнес». Как-то на упреки в том, что она – «собачий олигарх», Вера Петросьян, в ведении которой находятся четыре муниципальных приюта, не считая нескольких частных и поселения для собак, вывезенных из города в Калужскую область (всего приблизительно – более 10 тыс. животных), со злостью возразила на критику волонтеров, мол, выигрывайте сами конкурсы и управляйте.
Однако вот общее мнение волонтеров по этому поводу: «ни одна префектура не допустит к участию в конкурсе никакую управляющую компанию из зоозащитников и, тем более, не позволит никогда победить такой компании. У префектур есть "СВОИ ЛЮДИ" и "СВОИ КОМПАНИИ", которые помогают поделить «собачьи деньги» раньше, чем эти деньги до собак дойдут». Есть и еще один канал «освоения» бюджетных средств чиновничеством. Из письма группы зоозащитников, подписанного и мною, руководству города: «ознакомившись с данными, напечатанными в "Российской газете" предоставленными депутатом Степаненко В.С. о количестве собак, отловленных за 2010 г. - 11 000 и 800 кошек, хотим получить разъяснение по следующему вопросу: если, по данным той же Степаненко, мест в наших приютах всего 11 500, становится непонятно, куда девались животные, отловленные в 2009 г., в 2008 г., и, наконец, в 2011 г? Во-первых, к сожалению, устройство собак в новые семьи происходит по разным причинам не так активно, как хотелось бы, во-вторых, из приютов животных обратно на улицы не выпускают, мы бы заметили это, так как визуально всех собак знаем и у каждого волонтера свои ряды опекаемых животных. Значит, при таком ежегодном отлове в вольерах сидело бы от 5 до 10 собак! Вот почему у нас создается полное впечатление, что в большинстве своем отловы носят виртуальный характер. Зато это реальные деньги, которые отпускаются государством именно на отлов и стерилизацию! Следовательно, в заявках и заказ-нарядах значительно завышается количество собак! И происходит «осваивание» в свою пользу финансовых средств организациями, которые занимаются отловом и стерилизацией животных». На дворе уже 2013 год, но реакции на это письмо ждем до сих пор…
А ведь так хорошо начиналось!
В 2004 году были приняты Правила содержания домашних животных. Тогда Московское общество защиты животных смогло на уровне столицы остановить уничтожение бродячих собак, стали воплощаться в жизнь гуманные предложения о стерилизации, о строительстве муниципальных приютов для профилактики безнадзорности. Планировалось, что на территории каждого округа будет построено не менее 2-х приютов для безнадзорных животных. Однако исполнено это не было. В настоящее время существующие приюты в большинстве своем работают в недостроенном состоянии. Их строительство заморожено на разных стадиях. Многие приюты существуют без света, на привозной воде (зимой снег растапливают), без ветеринарной помощи.
Что представляет собой муниципальный приют?
Огороженную территорию в окраинных промзонах – пустырь, где собаки сидят на улице в клетках с домиком, иногда - до пяти животных вместе, что провоцирует вспышки заболеваний. Самоотверженная работа волонтёров – единственная настоящая помощь приютам. Волонтеры занимаются социализацией собак, утеплением клеток, на свои средства зачастую лечат, стерилизуют, дают рекламу в СМИ, чтобы пристроить питомцев. Но собак тысячи, а волонтеров – десятки. Кажется, руководство приютами, любящее поговорить о гуманности на приютских сайтах и разного рода собраниях, должно быть кровно заинтересовано в том, чтобы собаки и кошки находили новые семьи, а не гнили в сырых клетках, и потому с особой бережностью относиться к волонтерскому труду. Но на практике происходит другое. Нет более униженного и бессловесного человека, чем волонтер-зоозащитник.
«У нас проблемы не с животными, а с людьми», - говорит волонтер приюта в Кожухово Марина, изгнанная оттуда однажды за неудобное для дирекции рвение, что на человеческом языке называется любовью к животным. Приюты той же Петросьян - как секретная зона, на территории не разрешают лишнего шага ступить, сфотографируешь залитые водой и загаженные клетки – лишают пропуска. За малейшую критику порядков в приюте волонтеры подвергаются унижениям. Самый распространенный прием – не разрешить неугодному волонтеру пристройство опекаемой им собаки. И это притом, что люди и так не торопятся выбрать себе питомца в приюте! А что может быть дороже для опекуна, когда находишь дом для своего подопечного? Тактика «запугивания» волонтеров, особенно «инакомыслящих», вообще присуща Петросьян. Угрозами «уйти» из приюта и тогда, мол, всех собак усыпят, онм создает себе репутацию «святой», «самоотверженной», «незаменимой» зоозащитницы, против действий которой ничего возразить нельзя. Излюбленный прием - грозить волонтерам расправой над опекунскими собаками, если ее не поддержат. Так что подписи под письмами «в защиту» «святой» Веры Владимировны при малейшей угрозе ее «владычеству» исправно собираются среди волонтеров, которые из страха потерять своих питомцев подписывают все.
«Когда же будет принят четкий и гуманный закон о защите животных в городской среде, об ответственном отношении к питомцам?» - вот вопрос, тревожащий волонтеров по всей стране. И у них есть еще много других вопросов и пожеланий: «Когда прекратятся массовые убийства собак в регионах? Будет ли прозрачной деятельность муниципальных приютов? Станут ли поддерживаться льготами, например, по ветеринарному обслуживанию, те, кто берет домой приютское животное? Хорошо бы ветеринарные льготы распространялись и на частные приюты. Получат ли налоговые послабления организации, оказывающие благотворительную помощь приютам, в том числе и рекламой? Клубы должны нести ответственность, если породистое животное выбрасывается на улицу или сдается в приют хозяевами. Ведь сегодня призвать заводчика или бывшего хозяина к ответу – невозможно! Необходимо также,чтобы будущий хозяин собаки серьезной породы, прежде чем завести щенка, прошел психиатрическое обследование, и обязательно занимался с питомцем у кинолога. Нужен контроль и над разведением животных…
Как мне удалось узнать в комитете ГД по экологии, проект долгожданного закона находится в аппарате правительства. Что мы получим на выходе – неизвестно. А пока собаки и кошки - неодушевленные вещи, с которыми можно делать все, что угодно.
Хорошо, что в зоозащитную деятельность ныне включились уважаемые деятели культуры, но они, зачастую, как говорится, не в теме. К примеру, некоторые ратуют за закрытие мега-приютов. Кто бы спорил – они ужасны, но они уже существуют, и если закроешь – что будет с тысячами находящихся там животных? Остается только мечтать о том, что в новом законе будет также прописан статус волонтера, чтобы неповадно было подвергать его унижениям со стороны чиновников и произволу руководства приютов. Что установятся такие нормы, когда работа приютов, в том числе и финансовая ее сторона, станет открытой для общественности, законодательно закрепят льготы для зоозащитных организаций и групп зоозащитников, пожелавших взять на себя управление городским приютом.
Мечты…
В жизни же, проехав пол-Москвы в забитом транспорте, нагрузившись сумками с едой и лекарствами (на последние деньги) для своих питомцев, в дождь и снег, преодолевая бездорожье окраины, тянутся волонтеры (возрастом – пока ноги носят!) к воротам приютов в разных концах столицы.
