Александр Проханов. Владимир Владимирович, мы с вами пережили моменты, когда все координаты после 1991 года сместились или были разрушены. Их приходится восстанавливать. Я был на параде 9 мая, на концерте в Кремлёвском зале. Это потрясающе. Пели без всяких купюр "Артиллеристы, Сталин дал приказ!"
Дважды на огромном полиэкране появлялся Иосиф Виссарионович. Один раз — в сорок первом, второй раз — в сорок пятом на трибуне. Над сценой были вывешены лозунги: "Вперёд, к светлому будущему!" и "Слава человеку труда!"
Идёт смещение представлений. В девяностые годы весь базис был омерзительный, буржуазный. Он и сейчас остаётся олигархическим. Надстройка была либеральная - вся. Все представления, ценности, иерархии. Потом либеральная надстройка стала сменяться патриотической, державной. А сейчас возникает советский компонент, идёт советизация надстройки. Думаю, нельзя, чтобы надстройка была советской, а базис — олигархический. Одно другое будет пропитывать.
Владимир БОРТКО. Обязательно. Я бы даже сказал, Александр Андреевич, что советская настройка — это ныне единственный способ скрепить страну. Идея нужна! Вы можете в неё верить, можете не верить, но она должна быть объединительной, должна быть произнесена. "Мы делаем что-то вместе!" Что, в данном случае, не суть важно, если это не отрицательное деяние. А ведь другого-то объединяющего, кроме советского опыта, у нас нет. Вот откуда и "Слава человеку труда".
Александр ПРОХАНОВ. У нас есть вековые задачи для совместного действия. Во-первых, сбережение гигантских территорий, которые у нас постоянно отнимают — это великая идея. И не менее великая — создание на этих территориях государства идеальной справедливости, связанной с божественными идеями о человеке, об обществе, о машине, о природе, о цветке, о небе.
Владимир БОРТКО. А читайте товарищей коммунистов, у них всё это написано.
Александр ПРОХАНОВ. Конечно, конечно. Но товарищи коммунисты, которых я очень люблю и к которым, видимо, принадлежу тоже, в свою философию не ввели компонент иррационального, компонент божественного, нетленного.
Владимир БОРТКО. Это спорная вещь.
Александр ПРОХАНОВ. Необходимо было это сделать. Над этим они работали в двадцатых годах, и ранее…
Владимир БОРТКО. Это не совсем те самые коммунисты. Это уже Иосиф Виссарионович Сталин…
Александр ПРОХАНОВ. Нет, Сталин пришёл к идее помазания, к идее божественного через победу. Победа дана была ему как великий грандиозный опыт ликвидации чудовищной фашистской несправедливости.
И были две технологии, которые создал Сталин. Первая — это технология страха, а вторая — создание героев. Две эти технологии работали одновременно. Если их разделить, не получился бы сталинизм. Это удивительная работающая на кодах русского человека практика, обеспечивающая победу.
Победа соединила Сталина и русский народ с небесами. В этом соединении и произошло чудо, когда мы из народа-лилипута вновь превратились в народ-великан. Как мы потом опять превратились в народ-лилипут — тоже тайна. И как теперь из народа-лилипута мы медленно и неуклонно превращаемся в народ-великан — вот объект для философско-эстетического обсуждения.
Владимир БОРТКО. Народ всегда был великаном, но в какое-то время его искусственно опустили до лилипута. Его зомбировали, объясняли, что он неправильно себя ведёт, и вообще — не тот народ, что должен быть. Сейчас идёт естественное восстановление того, что было изначально.
Александр ПРОХАНОВ. Русскому народу свойственно превращаться из лилипута в великана и из великана в лилипута. На протяжении всей своей истории сам русский народ разрушал своё великое царство, своё государство. В эти моменты, когда он занимался разрушением своего царства-государства и своего государя, кем бы тот ни был, он превращался в народ-лилипут, народ-короед. Когда же он съедал, сжирал своё царство и погибал бесследно, потом происходило нечто чудесное, когда вдруг из бездны поднимались гиганты и опять создавали потрясающую цивилизацию.
История русской цивилизации — это история превращения великого в ничтожное и ничтожного в грандиозное. По-видимому, это и есть особый вид христианского миросознания. Потому что христианство, будь оно воплощено в каноническую христианскую форму или в коммунистическую, это идея воскрешения и преодоления смерти. Это "смертию смерть поправ".
Владимир БОРТКО. Здесь я с вами согласен.
Александр ПРОХАНОВ. Может быть, русский народ был изобретён природой или Господом для того, чтобы прокламировать бессмертие как борьбу со смертью, чтобы сказать, как надо жить, какой мечтой надо быть обуреваемым.
Владимир БОРТКО. А вот может народ без элиты жить?
Александр ПРОХАНОВ. У народа бывают элиты, которые возводят его к вершинам совершенства, а потом предают. Ведь именно элиты свергают царей. Поэтому, если есть царь-батюшка, и возле — обожающая его элита, как вокруг Петра, это чудесный момент для страны. Или как вокруг Сталина. Сталина окружала блестящая элита. А потом эта элита таинственным образом перерождается
Владимир БОРТКО. Не таинственным. История в России повторяется с завидной регулярностью. Тот же Пётр I. Он умел выбирать людей. И выбирал блестящих. Которые умеют делать так, как никто другой. Кто построил Питер? Не Пётр, а Меншиков. Царь говорит: сделай это! И тот делал, строил. Но вот Пётр умирает. И что? Они умеют делать, но не знают, что. Поэтому начинается грызня.
Или. Всё разрушено. Появляется Иосиф Виссарионович, который умеет выбирать людей. И вокруг него собираются замечательные люди, которые умеют делать всё из ничего. Абсолютно всё!
Умирает наш вождь и учитель. Начинается грызня. И остаётся один Никита Сергеевич.
Александр ПРОХАНОВ. Вы делали фильм о Сталине, который вам не дали поставить. Как вы изображали Иосифа Виссарионовича? Подписывающего документы, надевающего сапоги, проверяющего скорострельность пушек? Что для вас Сталин?
Владимир БОРТКО. Строитель нашего государства, прежде всего. И эти детали, бесспорно.
Александр ПРОХАНОВ. А вы не согласитесь со мной, что Сталин это есть постоянно видоизменяющаяся категория, которая с годами проступает всё новыми чертами. Он же не ушёл в историю, он формирует и сегодняшнюю нашу историю. И сегодняшний Сталин несёт в себе колоссальное количество новых черт. Сталин 45-го или 43-го годов не был Сталин 24-го и 25-го годов.
Владимир БОРТКО. Безусловно. Это человек, безумно обеспокоенный — что будет потом? Основная забота — что будет потом. Он прекрасно понимал, что не вечен.
Александр ПРОХАНОВ. Я считаю, что он абсолютно знал, что строит. Я смотрю на его лицо, когда он стоял на Мавзолее в сорок пятом году на параде. У него не было на лице торжества. Он думал, что всё, что делал, было правильно. Он мог колебаться. Мог колебаться в сорок первом. Думаю, колебаться мог и во время большого террора, там не было для него абсолютной ясности и спокойствия. А в сорок пятом году, когда он смотрел на эти штандарты, он понял, что всё делал правильно.
Владимир БОРТКО. Вопрос террора для меня принципиальнейший — что это было. Ведь и мой дед пострадал — его застрелили. Он был в Курске зампредом исполкома Центральной полосы.
Так что же это такое? Самая прогрессивная — формально- за всё время существования европейской цивилизации конституция — это сталинская конституция. Кроме всего прочего, она предлагала то, что сейчас делают китайцы. Партия выдвигает нескольких, а народ из этих нескольких выбирает.
А что такое сталинское ЦК? Двести человек, трёхклассное образование. Настоящие революцирнэр-ры с возможностью многое, чего сделать. И если Политбюро Сталиным полностью контролировалось — 9 человек, то двести человек — нет. Их надо было убедить в том, что ты делаешь.
Вот в этом ЦК был товарищ замечательный Эйхе. Он руководил в то время в Сибири. Три класса образования, революционер, из Прибалтики. Собрались, говорят, да, мы согласны, но товарищ Эйхе напомнил, что не все троцкисты не добиты. Давайте, Иосиф Виссарионович, перед наступлением демократии почистим партию. Позиция понятна. Вряд ли товарища Эйхе выбрали бы его собственные помощники и члены партии.
Перед Сталиным стояли задачи: сохранить конституцию и оставить себя при власти. И власть не для того, чтобы он сидел, как царь, а делал дела. И Иосиф Виссарионович согласился с этой чисткой.
И началась эта вся история. Как остановить её? Есть документ, где дорогой Никита Сергеевич, на Украине сидел, пишет: я хочу увеличить по первой категории (расстрел) на сто человек. На что написано рукой Иосифа Виссарионовича: "Никита, уймись".
И его фраза: "Эти старые большевики только тем и хороши, что старые". Значит, что-то происходило. Ему нужно было заменить старую гвардию на новую. А как это сделать, когда за ними такая история? Скажут: ты кто такой? Вот я на кронштадтский лёд… А нужен уже не кронштадтский лёд, а Устинов, который пришёл и руководил военной промышленностью. Нужны молодые, совершенно другие люди.
И получился 37 год.
Александр ПРОХАНОВ. Тридцать седьмой год — это не единственный год террора. И когда я думаю о терроре, вижу там три разных террора. А может быть, даже четыре. Мне кажется, Сталину надо было остановить эту безумную революцию. Это революция троцкистов. И остановить её можно было только через истребление революции.
Это был один террор. Второй террор связан с борьбой за модель, которую вынашивал Сталин. Модель сталинского государства, сталинской концепции. Мешали зиновьевцы, каменевцы. Он бил их, чтобы сберечь эту модель. Он чувствовал войну, они её не чувствовали. Он понимал: нужна индустриализация, темпы раскулачивания. Только через это можно победить Гитлера.
Третий террор по отношению к кулакам, крестьянству. Крестьянство нельзя было за четыре года перевести на новые рельсы.
И ещё один террор, мне кажется. О нём не говорят: террор возмездия. За расказачивание. Сталин мстил тем, кто разгромил русскую мистическую культуру. Он Пушкина вернул в культуру потому, что Пушкина вышвырнули из культуры враги.
Владимир БОРТКО. Работа "Вопросы языкознания"! Какого чёрта? Что ему нужно от языкознания? Это не работа по языкознанию. Это решение национального вопроса!
Александр ПРОХАНОВ. Конечно. И был ещё один террор. Самый таинственный — террор страха. Террор страха, технология страха. Сталин — явление неразгаданное. Оно будет разгадываться, обрастать мифологией. И делать Сталина таким, каким он выглядит по документам, это не до конца слепить его образ.
Владимир БОРТКО. Всё охватить мы не можем. Есть ощущение, и не только наше с вами, но и народное, что такое хорошо, и что такое плохо, раз за разом ставящее Сталина на первое место в русской истории. Прошло столько лет! Вдруг — Сталин? Почему?
Александр ПРОХАНОВ. Потому что Сталин воспринимается, как чудо. Что такое коллективное бессознательное? Это и есть по существу, основа религиозного сознания. А в религиозном сознании русского человека всё время присутствует чудо. Чудо одоления смерти, чудо спасения государства.
В современных монастырях целая категория православных сталинистов. Священники, монахи, батюшки…
Владимир БОРТКО. А что же ещё делать, если единственный способ спасения народа — возвращение к тому же. В основе не Сталин даже, а народ, его будущее. А Сталин — как человек, который мог это сделать, построить светлое будущее. Не где-то там, а вот он, конкретный, усатый, с трубкой. Это и есть — замена.
Александр ПРОХАНОВ. А эта данность? Он что, знал, как это можно сделать? Откуда взялась эта модель? Ленин его научил? Нет. Он пробирался к этому через что? Через практический опыт или через откровение? Думаю, для любого народа, а для русского тем более, рассеянного по великим пространствам, такого сложного, в вожде возникает синтез. Но не всякого человека русские выбирают в вожди.
Владимир БОРТКО. А остальных-то — табакеркой по голове…
Александр ПРОХАНОВ. Табакеркой или с колокольни Ивана Великого.
Владимир БОРТКО. Элита и царь. Что такое элита? Это люди, которые хотят занимать определённое положение, и как можно выше. И есть царь-батюшка. И получается: или они сильнее, и царь-батюшка получает табакеркой по голове. Или он сильнее — Пётр I. И они тихо-мирно сидят и лишь вопрошают: "Что делать надо, что делать будем, батюшка наш царь?"
А почему царь-батюшка, собственно? Да нужна цементирующая идея. А ежели её нет, как сейчас? Почему чеченец должен жить с якутом? Что их объединяет? Вот вам и советизация. Что Путин пытается сделать? Пытается вернуть всё это туда же, где и было. Плоха или хороша советская власть, она вышла с идеей: будем строить новое общество, нового человека.
Александр ПРОХАНОВ. Но царь-то объяснял народу, почему тунгус должен жить с чеченцем.
Владимир БОРТКО. Россия была единой, неделимой, не было ни чеченцев, ни тунгусов. Чем отличается империя британская от нашей? Британия — остров. Идёт покорение земель за её пределами, и покорённые остаются там. У нас происходит иначе. Мы включаем в себя эти народы, государства, которые мы покоряли.
Почему "триумфальное шествие советской власти"? Да ничего не поменялось. Там был царь-батюшка, здесь он будет Ленин называться. Общность!
Александр ПРОХАНОВ. Большевики-то уничтожили всякое различие, и в этой идеологии все были равны. Перед красным цветом все были равны, там даже не было и национальности. Она была вторична, а первично был сверхчеловек, бессмертный советский человек, строящий рай на земле.
Владимир БОРТКО. Конечно
Александр ПРОХАНОВ. Но этого же не было при царях.
Владимир БОРТКО. А триада знаменитая — самодержавие, православие, народность?
Александр ПРОХАНОВ. Хорошо, а как же Средняя Азия, Кавказ?
Владимир БОРТКО. Что Средняя Азия, Кавказ? Был Туркестан, Туркестанский край Российской империи, а вся их знать сидела в Санкт-Петербурге. Была единая страна. А потом Владимир Ильич образовал Украину…
Александр ПРОХАНОВ. Он просто хотел прицепить туда остальные страны Европы. Создавались мнимые субъекты национальные…
Владимир БОРТКО. Вот и получилось! Что такое Украина сейчас? Это борьба Австро-Венгрии с Россией на территории Украины. И не более того! Я на Украине прожил 29 лет, говорю по-украински лучше, чем любой член правительства Украины. Западная Украина и Восточная — это две разные страны с двумя разными народами. Ни один не лучше и не хуже. Но разные.
Александр ПРОХАНОВ. Но и в Австро-Венгрии жили разные народы — австрийцы и венгры, но это была одна страна.
Владимир БОРТКО. Это другое. Например, Харьков и Хабаровск имеют между собой гораздо больше общего — попросту одно и то же, чем Харьков и Львов. Вот они — разные города, разные культуры. А западные ребята захотели распространить своё влияние на Восточную Украину, хотя это такая же Украина, как я японец. Это Россия.
Как началось восстание? Сказали: русского языка не будет. Чего-чего? И тут же я готов взять не то что вилы, а автомат. Остальное меня меньше волнует. Культурная идентификация важна! Что для меня Одесса? Это поэтесса Анна Ахматова, но никак не Тарас Григорьевич Шевченко. Ну, никак! Что такое Крым? Чехов, Волошин. МХАТ, туда приезжающий. Ну, и Севастополь, конечно. А при чём тут Бандера и все эти ребята? Какое отношение? Никаким боком!
Александр ПРОХАНОВ. Эта ситуация возникла сейчас. Она была не всегда. Австро-Венгерская империя — это реальность, мощная империя Габсбургов. Там жили венгры, жили австрияки, чехи. Значит, империи удалось сколотить этот синтез. Могла бы состояться и новая Украина. Могла бы.
Владимир БОРТКО. Ни-ког-да! Ни-ког-да!!! Нет, не было и не будет!
Александр ПРОХАНОВ. Но Советская Украина проинтегрировала Западную Украину.
Владимир БОРТКО. Потому что была общая цель: мы строим светлое будущее, нового человека.
Александр ПРОХАНОВ. Значит, была возможность проинтегрировать Западную и Восточную Украину.
Владимир БОРТКО. Несомненно, если есть общая идея.
Александр ПРОХАНОВ. Я думаю, Восточная Украина сложится как Новороссия, а потом войдёт в Россию.
Владимир БОРТКО. Главное сейчас — это не границы там, а оставить русский язык как государственный! И наши границы вернутся к границам СССР 39-го года! И как они этого боятся!
Александр ПРОХАНОВ. Разрушили Красную империю, казалось бы, навсегда. Но империя начинает срастаться. По существу, империю нельзя разрушить. Поэтому, американцы, не злите Россию! Я думаю, что советская или царская империя, в отличие от британской, создали потрясающей красоты и силы геополитическую архитектуру. Не было ни одного клочка земли лишнего, если бы этот клочок земли не был бы присоединён — развалилась бы вся гигантская архитектура. Эти архитекторы — цари, великие князья, вожди — понимали таинственный смысл пространства.
Владимир БОРТКО. Если бы меня спросили, что надо делать, то я бы сказал, что надо русскому народу и присоединившимся к ему народов испросить у элиты тихо-мирно: вы получаете от нас, но и мы хотим от вас получить. То есть абсолютный договор. Договор и с народами, например, с Татарстаном. Мы вам это, вы нам это. Или с Кавказом. Мы вам то, в чем вы нуждаетесь. Но и вы нам то, что нам нужно. И вы ведёте себя прилично здесь.
Александр ПРОХАНОВ. Но такой договор может быть заключён не среди политиков, а только среди людей культуры. Это может сформулировать культура. Это не политический шаг.
Владимир БОРТКО. Ещё какой политический! Татарстан — это страна. Со своим гимном, флагом, президентом и границами. И если мы этого замечать не будем, мы получим о-го-го какие неприятности. Допустим. Стоит мне, татарину, сказать: "Татары, 400 лет угнетаемые русским империализмом, голосуйте за меня. Вот течёт Волга, это плывут сердца к нашим братьям! Они там…" Меня выберут с ходу! А что вы будете делать в Кремле? Неважно кто вы — либерал, коммунист. Вы пришлёте ОМОН. Демократия закончилась. Её больше быть не может.
Александр ПРОХАНОВ. Но цари и вожди присоединяли территории не потому, что это была прихоть, жадность до пространств, а потому, что это была необходимость жестокая. Иван IV присоединил Казань почему? Да потому, что оттуда стрелы всё время летели к Москве. А Крым? Тоже.
Эти народы были инкорпорированы в Россию по необходимости. И по необходимости был инкорпорирован Кавказ. И по необходимости была инкорпорирована вся Туркестанская степь.
Владимир БОРТКО. И получите результат.
Александр ПРОХАНОВ. Значит, надо было работать уже с результатом. А не прийти к этому было невозможно, потому что это была огромная, размытая в веках тенденция. Кто её мог прекратить? Сталин не прекращал эту тенденцию. Сталин восстановил пространство русской империи в границах, которые завещаны царями.
Владимир БОРТКО. В естественных границах проживания русского народа нужно.
Александр ПРОХАНОВ. Ничего себе — естественные границы! По Ирану! Весь Кавказ, вся Средняя Азия — всё было взято назад. Вся Западная Украина.
Я считаю, что империя — это не просто пространство и культуры, но это ещё и технологии имперские. Если вождь владеет имперским технологиями, империя сохраняется и развивается. Если эти технологии забыты или элиты выбивают эти технологии из рук, империя распадается.
Владимир БОРТКО. Я вас спрашу, а что такое, товарищ Проханов, тэхнологии?
Александр ПРОХАНОВ. Технологии — это умение манипулировать человеческими психологиями, элитами, перемещениями этих элит с периферии в центр, создание в тех или иных зонах очагов промышленности или культуры.
Владимир БОРТКО. Это умение руководить, и ничего более!
Александр ПРОХАНОВ. Умение руководить — это ЖЭКом, библиотекой, предприятием. Нет, это — не руководить. Это — умение создавать технологии, когда тебе уже и руководить не нужно. Ты должен создать такую систему управления, которая бы чувствовала проблему на Камчатке и без твоего вмешательства решала.
Владимир БОРТКО. Почему мне нравится наш нынешний глава государства? Я — коммунист, в оппозиции. Но мне нравится, что он делает. Я даже не Крым имею в виду. А когда был распад России в девяностых годах. Я это видел, думал: всё, конец. И вдруг, появляется — невысокий, неприметный, и получите результат.
Александр ПРОХАНОВ. Вы как марксист не верите в чудо.
Владимир БОРТКО. Вот с чудесами у меня нелады.
Александр ПРОХАНОВ. Вы считаете, что Путин обусловлен экономическими процессами? Или элитными процессами? Чем обусловлен?
Владимир БОРТКО. Попытаюсь сказать. До Путина была попытка посадить на это место очень многих. А тут, что называется, срослось. А что такое случайность? Совпадение закономерностей. Со всех сторон одинаково сошлись на этом. Думали: ну, что он сделает? Мы будем руководить. Как сказал Березовский: мне скучно теперь. Сейчас на трон посадим этого царя, и дальше я даже не знаю, что делать.
Посадил. Отъехать пришлось
Александр ПРОХАНОВ. Повторяю вопрос: чем был обусловлен Путин? Что, собрались государственные мужи, любящие русскую историю, страну, желающие восстановить империю…
Владимир БОРТКО. Это внутреннее желание всего народа иметь какого-то.
Александр ПРОХАНОВ. Хорошо! Это и есть чудо. Народ не может желать, желать — и вдруг — кого-то родить.
Кстати, появление Сталина- тоже чудо. Сталин появился среди всего этого кагала не предусмотренно. Он не должен был появляться.
Владимир БОРТКО. Сейчас я не готов ответить на этот вопрос, как марксист, я не могу серьёзно говорить о чуде.
Александр ПРОХАНОВ. У марксистов нет категории чуда. У марксизма есть целесообразность, экономические, элитные и другие предрасположенности, а появление Путина в русской истории не объясняется экономическими мотивациями. И не объясняется заговором элит. Даже больше скажу, как марксисту, чтобы вы быстрее переходили в другую веру. Не Путин делает русское государство, а русское государство делает Путина. Развитие русского государства сейчас происходит опережающими шагами, а Путин втягивается в это. И вообще всех нас — с нашим новым сознанием и лексикой — делает эта таинственная могучая сила, которая неизбежно выводит русское государство из пропасти и неизбежно закрепляет русский народ на земле.
И если вы марксист, вы верите, что это — неизбежность.
Владимир БОРТКО. Я верю в неизбежность социализма в мировом масштабе. По одной простой причине: если не будет победы социализма в мировом масштабе, то не будет, кому и кого побеждать — не будет человечества.
Александр ПРОХАНОВ. Согласен с вами. Если вы в это верите, значит, трансформация нашего олигархического общества в квази пока что социалистическое — это данность, неизбежный процесс.
Владимир БОРТКО. Абсолютно! Это ни в коем случае не расходится с учением моего бородатого друга Карла и его друга Фридриха. Хотя я не во всём с ними схожусь, но здесь совершенно точно. Ибо или так, или, ребята, ничего не будет вообще.
Александр ПРОХАНОВ. Поэтому неизбежность мирового социализма и неизбежность восстановления русского государства и русского сознания — это тоже очевидность. Русский народ — это социалистический народ изначально.
Владимир БОРТКО. Давайте скажем правду про наш народ. К примеру, где русские сейчас работают в основном? Увы, в охране! Несколько миллионов охранников. А почему не починить разваливающуюся избу? Почему служить в охране, а не заниматься другим чем-то полезным?
Александр ПРОХАНОВ. Это правда не о русском народе, а правда о мгновении, в котором сейчас он находится. Ведь русский народ прежде, чем не починил избу, он её построил. Слава Богу, русские сейчас приходят опять на заводы.
Владимир БОРТКО. Я, русский человек, говорю: да, сейчас Россия, русский человек находятся не в лучшем своём состоянии. И народ немножечко выродился.
Александр ПРОХАНОВ. Это мгновение. Мгно-ве-ни-е!
Владимир БОРТКО. Давайте сделаем так, чтобы он восстановился. А для этого надо, чтобы он осознал себя народом! У меня есть своя страна, свои границы, своё имя, свой флаг, свой гимн. Это обязательно нужно. У нас же сейчас ничего нет. У татар есть гимн, флаг, герб! У якутов есть! Написано: якутский народ, татарский народ, чеченский народ. А у русских — есть?
Я — православный человек, бабушка меня вывезла в деревню и там крестила. Я жил в Киеве возле Владимирского собора, бабушка — она закончила два класса ликбеза, её научила советская власть читать — водила меня в церковь.
Александр ПРОХАНОВ. Будущее за православным коммунизмом.
Владимир БОРТКО. Мой вождь, товарищ Зюганов, хотя его и ругают со всех сторон, в церкви со свечкой стоит.
Александр ПРОХАНОВ. Правильно, пусть стоит, и это будет его заслуга перед будущим поколением коммунистов: то, что сберёг партию раз, и сблизил с церковью.
Владимир БОРТКО. Я имею честь состоять в партии, и делаю это с большим удовольствием.
Александр ПРОХАНОВ. То, что я не коммунист, это вопрос не политический, а, видимо, экзистенциальный.
Владимир БОРТКО. Да какой вы не коммунист?! Как можно быть русским человеком некоммунистом?
Александр ПРОХАНОВ. Верно. Я выработал формулу: душа — христианка, а народ — сталинист.
Спасибо за беседу. Она прошла в вихре идей и эмоций.
