ЛЁД 9. "Искушение святого простолюдина" (icenine.ru)
В недавней захватывающей дискуссии о состоянии современной русской литературы между писателем Сергеем Шаргуновым и издателем Александром Ивановым (http://www.the-village.ru) мимоходом была задета музыкальная составляющая. Вспомнили, что наши писатели не чужды музицированию, речь зашла о направлениях: "Русский рок, русский рэп", — констатировал Шаргунов. Иванов скептически поморщился: "Как правило, это пацанская блатная эстетика. А ведь есть еще русская электроника, современный джаз и куча всего другого". Оставим в стороне вопрос о "блатняке", хотя, по большому счёту, это "По диким степям Забайкалья" и алябьевский "Соловей", Элвис Пресли и Рэй Чарльз, вплоть до некоторых проявлений Джона Зорна.
Пожалуй, сегодня достаточно непросто однозначно определить некую зону, в которой наиболее интересно и насыщенно протекает жизнь. И уж если обратиться к тому же русскому рэпу, то легко обнаружить — именно тут можно найти ряд прелюбопытнейших проектов, рэп-маркировка которых — скорее уступка маркетологам и культуртрегерам. Электронно-джазовые инструменталы православной рэп-формации "Комба БАКХ" уважительно сравнивают с продукцией знаменитого британского лейбла Ninja Tune; абсурдисты из "Ленина Пакет" на своей последней пластинке "Ын-Tunes" работают с сэмплами из The Troggs, The Beatles, "Красных звёзд" и какой-то жуткой местной эстрады; регулярно поражают и ставят в тупик бескомпромиссные циники "Бухенвальд Флава".
В этом же ключе стоит рассматривать "Искушение святого простолюдина" — вторую пластинку проекта "Лёд 9", музыкантов одной из самых нашумевших русских рэп-команд "25/17". Основной проект, насколько понимаю, отправлен в творческий отпуск, а "Лёд 9" — изначально более чем самостоятельная история. К "25/17" и "Лёд 9" хорошо подходит афоризм, что правой и левой рукой стоит бить поочерёдно.
"Искушение святого простолюдина" заметно отличается от "Холодной войны" двухлетней давности. Возможно, это самая жёсткая программа Бледного и Анта — и по музыке, и по содержанию. Альбом построен на сэмплах из песен дэт-метал групп конца 80-х — начала 90-х. По звучанию хочется обратиться к таким определениям, как индастриал, постхардкор, иногда даже EBM. Не могу сказать, что я большой ценитель данных направлений. И если уж говорить об индастриале, то куда интереснее о раннем, когда сие было делом художников, фриков и бунтарей вроде Пи-Орриджа. Но признаю: грозная качественная музыка "Искушения" пробирает, добивается своих целей.
Общекультурный контекст привычно разнообразен — от обэриутов до отечественного рока — пара номеров, ей-богу, больше всего по интонациям близка "Агате Кристи". Понятно, что все эти спекуляции с аналогиями музыкантам малоинтересны: всё, что хотели, они всегда могут сами обозначить. Но в качестве широты поля стоит упомянуть.
Учитывая хрестоматийные искушения святого Антония и святого Фомы, стоит заметить, что "Искушение святого простолюдина" — очень русский альбом, по-своему созвучный переживаниям и размышлениям отечественных мыслителей, литераторов, конспирологов.
При всей резкости звуков и слов явно, что "Лёд 9" — не судьи и не проповедники, но люди, говорящие то, что считают нужным, не оглядываясь на корпоративные и конъюнктурные интересы, как бы необычно, спорно, слишком прямо или, наоборот, чрезмерно сложно кому-то это не показалось. Истина — здесь не пустой звук. Как и убеждение, что невозможно одновременно служить Богу и мамоне.
Эпиграф альбома — евангельское — "Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит". Святитель Иоанн Златоуст в "Беседах на Евангелие от Матфея" говорит слова, на которые, по-моему, и опирается идеология "Искушения святого простолюдина":
"Соблазны пробуждают людей от усыпления, делают их осмотрительными и проницательными, и не только того, кто хранит себя от них, но и падшего скоро восстановляют; они научают его осторожности и делают неуловимым. Итак, если мы бываем внимательны, то немалую получаем пользу от соблазнов: мы научаемся непрестанно бодрствовать".
"Воин, который во время сражения старается только о том, чтобы спасти себя самого бегством, вместе с собою губит и других; напротив, мужественный, сражаясь для защиты других, вместе с другими спасает и самого себя. А так как и наша жизнь есть также война, и притом жесточайшая из всех войн, — время сражения и битвы, — то будем вступать в сражение так, как повелел Царь наш, с готовностью поражать, убивать и проливать кровь врагов наших, заботясь о спасении всех, укрепляя стоящих и поднимая падших".
