АУКЦЫОН. "Бодун" ("ГЕОМЕТРИЯ")
ФЁДОРОВ и КРУЗЕНШТЕРН. "Взрывцветов" (Ulitka records/Aurismedia)
Интересно осознавать, то между пластинками почти четверть века.
Это явно не "одна и та же песня" на новый лад. Меняется реальность, меняются представления о ней, и с этим приходит новая музыка, которую представляет Леонид Фёдоров.
Даже хочется прикинуть, где Фёдоров "моложе". И не сказать, что "Бодун" записанный "до тридцати" бодрее, чем "Взрыв цветов", который создан уже в состоянии "за пятьдесят". Диск, который мне достался в галерее "Новое искусство", прошёл через автограф-сессию и имеет шкодливую подпись "Лёнька", правда, заподозрить автора оной даже в намёке на инфантилизм невозможно. Детское — здесь умение удивляться и открывать для себя мир (и миры).
"Геометрическое" издание бэк-каталога "Аукцыона" дошло до "Бодуна", пятого студийного альбома группы, образца 1991 года. Всегда интересно, что придумает "ГЕОМЕТРИЯ" для "сувенирного" вложения в бокс-сет. "Как я стал предателем" содержал шеврон, в "Бодуне" имеются подставки под пивные бокалы — логично в контексте альбома. Это, конечно, штуки, не имеющие отношения к музыке, но сегодняшние правила игры, лейбл в них реализуется с успехом. Тем более и музыки предостаточно — помимо самого альбома, на бонусном CD содержится концертная запись, сделанная в немецком Люнебурге осенью 1991 года. DVD — это выступление группы в снятой на Шаболовке в 1993 году телепрограмме "Ад Либитум", концертной рубрике легендарной "Программы А". Также в видеочасть издания вошёл фрагмент концерта в Витебске, снятый в 1991 году. Это единственный известный видеоматериал, где группой исполняются шесть песен из "Бодуна". Наконец, альбом включает "Песню про столбы", исключённую из ранних изданий из-за ненормативной лексики — не могу сказать, что значительное приобретение.
"Бодун" — очень цельный альбом, к тому же вся музыка Фёдорова, а тексты Дмитрия Озёрского, три "аукцыоновские" нетленки — "День Победы", "Фа-фа-фа" и "Зима".
Это здесь "накатила суть", "зима зимует", "нет меня — и не надо". Альбом медитативно-сумрачный, нарочито болезненный, местами остервенелый, весьма заметны ударные, личное и коллективное бессознательное, почти без социальных шпилек, влияние абсурдистских стихов из "Алисы в Стране Чудес", местами нечто близкое "Шатунам" — чем глубже вниз, тем ближе к свету.
Сам Фёдоров признавал, что для него "Бодун" — главный альбом, который олицетворял крах сложившейся внутри музыканта системы. Альбом, во многом, не выстрелил в "десятку" и дело не только в слушательской реакции. "Бодун" стал "концом эпохи"– почти ушёл "театр" на сцене, стало больше музыки и меньше кривляния, а неявное доселе лидерство Леонида Фёдорова основательно закрепилось. Впереди была "Птица" и сотрудничество с Алексеем Хвостенко.
"Бодун" — это характерный и выпуклый стык восьмидесятых и девяностых; "Взрыв цветов" — пожалуй, мало завязан на время, вот звуковые абстракции нулевых, вот мощные гитары, а вот и неожиданный привет Артуру Ли и романтическим шестидесятым. Альбом записан на "живых" выступлениях в Израиле в прошлом году. Далее Фёдоров поколдовал на компьютере и создал яркий, неоднозначный альбом, который по части "веха" может даже стать значительнее того же "Бодуна".
Два года назад вышел альбом "Быть везде", записанный при участии всех участников проекта "Крузенштерн и пароход", на "Взрыв цветов" делегирован только Игорь Крутоголов, и этого оказалось более чем достаточно.
И если студийно-стадионный мейнстрим для Фёдорова просто невозможен, то порой возникает ощущение, что Фёдорову давно тесно и в формате песни. Об этом говорит и недавний альбом "Элегия", где некоторые номера — почти оратории, и "Взрыв цветов", где есть условные "гаражный рок", "протопанк", "ранний хард", изматывающая "психоделическая" монотонность, переходящая в (пост)индустриальные опыты, но за всем этим встаёт какая-то явная "хтонь", охарактеризовать которую в известных терминах не получается. И песни — словно выхваченные сгустки реальности, при всей их конвенциональной чёткости. Налицо и "конфликт" аккорда и яростной, нутряной мелодики, словно Пан состязается с Аполлоном.
За исключением композиции "Больше, чем осталось", где Озёрский приложил руку, все тексты пластинки имеют основой стихотворения оригинального московского поэта Дмитрия Авилиани (1938 — 2003).
Авилиани был весьма своенравным автором, в чём-то мировоззренчески ориентированным на софистов — "человек — мера всех вещей" (при всей сложности этой внешней прямолинейной формулы, например, с определением "человека" возникнут вопросы) и некоторые его установки Фёдоров, кажется, попытался воплотить в альбоме: " я люблю хаос, а не сумбур", "язык жив, жизнь есть общение", "идиомы мертвеют, а жизнь — на грани тайны".
