Столицу нашу многие не любят – очень сильно, порой до скрежета зубовного. Как выразился один персонаж фильма «Мимино» - «говорит, что такую личную неприязнь испытываю к потерпевшему, даже кушать не могу». Давно уже сложился образ этакого хищного спрута, который держит всю Россию и высасывает из неё денежные соки. Таково мнение самых разных людей, принадлежащих к разным социальным группам и политическим лагерям. Особый разговор – отношение к Москве некоторых представителей правящей элиты, которые иногда демонстрируют недовольство. Дескать, что тут такого выдающегося в этой Москве. Вообще, что тут производят? Что здесь? Одни офисы со своим планктоном, блогеры и хипстеры.
С этим, пожалуй, согласны и «охранители», которым каждую ночь снится кошмарная «белоленточная революция». В их представлении Москва заселена безответственными «креаклами», готовыми в любой момент пойти на поводу у злокозненных либералов и коварного Запада. В доказательство они приводят результаты голосования по Москве, в ходе которого либеральные кандидаты получают несколько больше голосов, чем в других регионах России. При этом, они не обращают внимание, что голосует-то за этих кандидатов всё-таки меньшинство. А уж с учётом низкой явки картина получается совсем уже интересной. Так, 8 сентября А. Навальный (которого «борцы с оранжадом» прочат чуть ли не в новые Ельцины) получил на 200 тысяч голосов меньше, чем М. Прохоров на президентских выборах 2012 года. Хотя Навального поддержали самые разные силы, и не только строго-либеральные. Вот тебе и либерализм москвичей…
Что же касается того, что Москва «ничего не производит». Вообще-то, в столице находится много промышленных предприятий. Вот, например список самых крупных из них, который находится на индустриальном портале «Метапром».
Московский НПЗ – Московский нефтеперерабатывающий завод
Серп и молот, ММЗ, ОАО – Московский металлургический завод
Электрозавод – производство электротрансформаторов и реакторов;
Московский завод Электрощит – производство электрических распределительных устройств;
Завод имени Лихачева (ЗИЛ) – производство грузовых автомобилей;
Автофрамос – завод по сборке автомобилей Renault;
Московский шинный завод - ведущий производитель шин в России;
Концерн Алмаз-Антей, ОАО – разработка и выпуск вооружения;
Салют, ФГУП – производство авиационных двигателей;
Тушинский машиностроительный завод – предприятия авиастроительной промышленности.
А это кратенькая такая справка на сайте Newsruss.Ru, характеризующая сущность и специфику столичной индустрии: «В сфере промышленного производства в Москве ведущую роль играют наукоёмкие отрасли машиностроения, автомобилестроение, станкостроение, а также электроэнергетика, производство строительных материалов, различные отрасли легкой и пищевой промышленности. Основные отрасли промышленности: машиностроение — аэрокосмическая промышленность, автомобилестроение, станкостроение, электротехническое машиностроение, радиоэлектронная промышленность, приборостроение. Развита легкая, пищевкусовая, полиграфическая промышленность. Из предприятий других отраслей можно выделить металлургическую (завод «Серп и молот»), химическую и нефтеперерабатывающую промышленность; производство стройматериалов… По данным за 2007 г на долю города приходится 16,3 % общероссийского производства пищевых концентратов, 44,3 % — лифтов, 27,8 — крановых электродвигателей, 21,6 — коньяков, 21,7 — папирос и сигарет, 6,1 — продуктов из картофеля, 16,5 — радиаторов и конвекторов отопительных, 10,4 — нежирной молочной продукции (в пересчете на обезжиренное молоко), 8,9 — кондитерских изделий, 10,2 — цельномолочной продукции (в пересчете на молоко), 5,4 — макаронных изделий, 5,3 — электроэнергии, 4,4 — первичной переработки нефти, 3,3 % — производства грузовых автомобилей… В 2000—2007 г.г. среднегодовые темпы роста промышленного производства в городе Москве составили 116 %. Совокупный объем промышленного производства в Москве за этот период вырос в 3,2 раза».
Так, что, как очевидно, не «планктоном» единым жива Москва, и не банками с магазинами. Хотя и этого всего хватает, даже с большим-большим излишком. Ну, а чего вы хотите? Разве не наши элитарии потратили много сил на то, чтобы утвердить в России торгово-финансовый строй? И понятно, что многим из них было бы удобнее, чтобы Россия винила в создавшемся положении не этот самый строй, и, уж тем более, не их, себя страстно любящих, но именно город Москву. Тогда, в случае чего и стрелки можно легко перевести. А столицу куда-нибудь и перенести, всё дешевле обойдётся, чем делать ноги из России.
Занятно, кстати, видеть, как стремительно матереют и бронзовеют многие «провинциалы», которые все-таки устроились в Москве – несмотря на всю свою пламенную ненависть к «спруту». Они очень быстро начинают ощущать себя «маськвичами», этакой элитой, возвышающейся над всей остальной Россией. Москва, еще вчера бывшая «ненасытной», почти моментально становится «нерезиновой». Между прочим, так называемые «коренные» москвичи (родившиеся в столице и даже являющиеся столичными жителями в нескольких поколениях) начисто лишены этого «маськовского» гонора и, напротив, стараются не очень-то выделяться на общем фоне, не говоря уже о том, чтобы как-то кичиться своей «московскостью».
Спора нет, есть у Москвы свои собственные минусы. Но есть ведь и «внешние» влияния. Вообще, давайте задумаемся, а сколько в нашей правящей элите было именно москвичей? По пальцам ведь пересчитаешь! Вспомним о «днепропетровских» и «питерских». О Горбачёве из Ставропольского края и Ельцине из Свердловской области. И что же, всё это «региональное» никак не повлияло на саму Москву?
Мне не хотелось бы обидеть жителей «регионов» или, если так можно выразиться, «не Москвы». Этакое, «маськовского» высокомерие мне предельно чуждо и отношусь я к нему враждебно. Помню март 2012 году, когда в преддверии президентских выборов «белоленточная» публика пыталась завоевать улицы и страшно гордилась своей креативной продвинутостью. Тогда заговорили о чуть ли не избранности москвичей, поднявшихся против «кровавой вертикали». Показательно, что восставшие «креаклы» не выдвигали никаких социальных лозунгов, то есть проявили потрясающую глухоту и слепоту в отношении подавляющего большинства жителей России и, собственно говоря, Москвы; большинства, которое, в первую очередь, волнуют вопросы выживания себя и своих семей. «Продвинутых» - сытых и откормленных – волновало одно, чтобы «шоу» продолжалось, чтобы на политической арене было побольше партий, а в парламенте побольше дискуссий.
Очень символичным было взятие Москвы в «белоленточное» кольцо, когда «креаклы» встали спиной к центру. Это было очень похоже на защиту коммерческо-развлекательного центра столицы от всей остальной России. Собственно, и вся суть белоленточного движения была в том, чтобы оптимизировать несовершенный и недоделанный российский капитализм, защитить его от слишком уж неповоротливых бюрократов, перехватить протест и направить по либеральному пути. Ну, и «протестная» езда «белоленточников» по Садовому кольцу на «бентли» - из той же, «буржуйско-либеральной» серии. Мне весь этот элитарно-оппозиционный «маськовский» пафос был тогда отвратителен до рвоты, и я остро чувствовал своё национальное и социальное родство с обездоленным, униженным большинством России.
И всё-таки… Нельзя пройти и мимо другой крайности, «регионалистской». Когда мы говорим о «провинции», то должны исходить из наличия разных образований. Одно дело – города и веси, районы, муниципии и т. д. Все эти «малые пространства» составляют некий базис, первичные «земельные» (территориальные) ячейки российского социума. Упор нужно делать именно на их развитии, на придании им эффективнейших механизмов защиты собственных интересов – каковыми могли бы стать в будущем полновластные Советы, свободные от опеки бюрократов и партийных политиканов. Другое дело – субъекты Федерации, крупные административно-политические образования. Есть мнение, что ставку надо делать на усиление данных образований – с тем, чтобы Россия стала «настоящей Федерацией». Между тем, очевидно, что для таких крупных общностей всегда будет характерен бюрократизм, по инертности и косности своей мало чем отличающийся от бюрократизма федерального. А вот чем он отличается от него (и явно не в лучшую сторону), так это местничеством, удельностью – тем, что было бичом Руси в феодальную эпоху, когда Иван Грозный вынужден был ломать и гнуть самовластных князьков, пытающихся растащить царство по медвежьим углам. Вот именно этот местнический дух проникает в столицу на протяжении многих десятилетий. Нет, понятно, что проникает не только он, что выходцы из регионов, сумевшие устроиться в Москве, обладают и пассионарностью, и креативностью. Однако местничество здесь стоит на первом плане. И оно накладывает сильный отпечаток на мышление правящих элит. В результате, и к самой Москве они относятся по-местнически, как к некоему главному «уделу», который выбираем самый простой способ – брать ресурсы из провинции и аккумулировать их в своей «столичной вотчине».
Порассуждав о «москвофобии», надо бы порассуждать о «москвофилии». В последнее время возникло направление, которое можно было бы назвать «московским национализмом». Формируется оно на базе радикальной национал-демократии (А. Широпаев и др.), для которой всегда был характерно живейшей интерес к регионализму. Сторонники этого направления выступали за создание нескольких русских республик на территории РФ, а самим москвичам предлагали какую-то непонятную, но романтически окрашенную «Залесскую Русь». Теперь ими разрабатывается менее поэтичная, но зато гораздо более конкретная тема «Московской республики».
Посмотрим, какие же рецепты предлагают московские республиканцы: «Дело как раз в том, что я здесь представляю Москву, а проект московского регионализма – это проект Московской республики, предполагающий то, о чем уже очень давно идет речь, – объединение города и области, - заявляет единомышленник Широпаева, соучредитель Национального демократического альянса И. Лазаренко. - Такое объединение стоит в повестке дня давно, мысль о нем периодически всплывает, потом опять отодвигается на задний план, но, тем не менее, обсуждается постоянно. И мы хотели бы придать этому процессу более ясный и определенный характер, мы хотели бы поставить в повестку дня вопрос совершенно конкретно. Мы хотим, чтобы область и город, наконец, объединились, чем решилась бы масса проблем, в том числе, и чисто практических, и была бы создана Московская республика, как новый субъект Российской Федерации. Это возможно сделать именно путем объединения двух существующих субъектов… Почему я говорю именно о республике? Мы хотим, чтобы статус Москвы соответствовал реальному положению дел. Мы считаем, что Москва, будучи крупнейшим мегаполисом страны, должна иметь именно республиканский статус, а не какой-либо еще. Так называемый город федерального значения, как статус, нам совсем не нужен, он не имеет никакого юридического смысла». (Выступление на общероссийской конференции «Какая федерация нам нужна?»)
Что тут можно сказать? Нам опять предлагают идти по пути создания монструозных административно-бюрократических махин. Здесь налицо всё то же самое удельное мышление. Но если «федеральный» бюрократизм предполагает высасывание ресурсов из всех регионов, то бюрократизм «московский» желает сосредоточиться на использовании ресурсов местных. Потребляться же они будут опять-таки всё теми же самыми крупными бюрократическими структурами.
В случае такой вот «демократизации» и «децентрализации» проиграет исключительно федеральная бюрократия. Зато всем станут заправлять бюрократы региональные, причем никакой федеральной управы на них уже не будет. А требовать-то надо настоящей децентрализации - разукрупнения этих административных гигантов и создания республики самоуправляющихся волостных общин - при сильной власти Главы Государства (http://www.zavtra.ru/content/view/krizis-megapolisa/). Именно «малое пространство» общины способствует полной реализации личности, которая не теряется в массе крупных социальных общностей. А защищать эти «малые пространства» должно пространство «Большое» («Империум») - против экспансии «средних пространств» (бюрократических образований, крупных корпораций и т. д.), стремящихся стать полновластными посредниками.
Проблема Москвы – это проблема мегаполиса, на которую наложилась историческая специфика. В 1920-1930 годах страна стояла перед необходимостью провести индустриализацию в сжатые сроки. Необходимо было срочно сосредотачивать ресурсы в одном мобилизационном центре, которым, вполне логично, и сделали столицу Союза. Потом нужда в мобилизации отпала, а саму мобилизационную модель оставили, что сказалось и на положении самой Москвы. Столицу, конечно, пора разгружать, отходя от мегаполисной модели как таковой. Но для этого нужно отказаться как от «москвофобии», так и от «московского национализма».
