Белоснежная каемка утреннего облака плыла в неизвестность по холмистой долине. На стенках кружки неба из голубого фарфора без единого пятнышка и царапинки осталась рыжетца недавнего рассвета. Ситец северного ветра обнимал сухую траву, раскачивая тонкие шелковые ленты цвета спелой малины и можжевельника. Трещали редкие шаги по сухой, еще холодной земле, из палаток струился кудрявый дым. Пахло костром и свежим сеном. Деревенские мальчишки в потертых шортах раскачивались на широкой карусели. Откуда-то издалека, в тишине, ручейком разливалось тихое народное пение. Голос - ясный, чистый, как горный источник где-нибудь в Кавказских горах, чуть подрагивал. Белые, черные и красные матерчатые блики флага развивались в стороне. Утро. Село Чукалы под Саранском. Уже через несколько часов здесь начнется самое настоящее магическое действо - священное моление одного из самых загадочных народов финно-угорской группы....
Раськень Озкс - древний народный эрзянский праздник, который берет свое начало с языческих времен. В то время эрзяне поклонялись богам, олицетворяющим силы природы: земли, ветра, огня. Раньше подобные праздники проводились в разные значимые для хозяйства времена: посев, сбор урожая, а так же в дни солнцестояния и равноденствия. В 1629-ом году событие было запрещено царским указом. С 2006-го года Раськень Озкс стал государственным праздником. Он проходит раз в три года в селе Чукалы - по легенде, на этом месте захоронены около 11 тысяч воинов: эрзян, марийцев, чувашей и удмуртов.
Солнечная подстилка из травяного парусника и бесконечность - импульсивно синего, легкого бежевого, спокойного и глубоко зеленого... Кадры Чукалы, которые один за одним монтируются за потертым автобусным окном, мало чем отличаются от этюдов со средних полос России, на которых спектр цветов и их интенсивности меняется с интервалом в минуту. Но воздух здесь другой - кажется, что он наполнен тысячами атомов, он холодный, соленый - как Черное море после бархатного сезона в конце сентября. Он касается кончиков пальцев и пробирает внутрь, так, что дыхание на миг сбивается - легкие просят еще и еще, глубже, сильнее, мощнее. Пространство здесь двухлинейно - так четка граница неба и земли. Вот они холмы, невысокие, покатые, с сухими горбами и коротким чубом зеленой травы, Вот они стога сена -пышные, объемные, в которые так и хочется прыгнуть с разбега, чтобы потом довольным и счастливым выковыривать из одежды крохотные колючие прутики. Вот большая деревянная карусель, которую с помощью веревки раскачивают с двух сторон двое мальчишек в шлепанцах и хлопковых шортах. Здесь уже выстроилась очередь - молодые и не очень девушки в цветастых платьях и юбках, пара малышей, бегающих вокруг карусели. И ведь если уноситься в небо, улетать на всей скорости, далеко-предалеко от земли, чтобы ступать по прозрачной синеве на носочках, тянуться к солнечному свету, задрав голову вверх и подставив волосы забияке-ветру, то только сейчас. То только здесь...
Палатки вокруг поляны заполняются людьми - каждый район на празднике угощает гостей своими блюдами. На цветных скатертях чего только нет - румяные пироги, густые супы, каши, соления - огурцы и помидоры прямо как с картинок. В больших металлических бидонах - брага, медовуха и даже эрзянский самогон. И у каждого стола всегда найдется круглолицая женщина с ясными, четкими чертами и мягкой улыбкой. В длинном цветастом платье или в расписном национальном сарафане - они готовы угостить каждого, они накладывают в тарелку с горсткой, а наливают так, что течет по краям. От каждой из них веет теплом, веет чем-то настоящим, искренним - они действительно рады здесь всем. И хочется подойти не потому что голоден, а просто, чтобы еще раз попасть под этот....гипноз? Гипноз радушия и искренности. Оказавшись раз под которым, начинаешь искать его в каждом... А тем временем, на главном месте действия, где будет проходить моление, идет активная подготовка к началу праздника.
На склоне холма все лавки заняты - женщины из разных народных коллективов в национальных костюмах общаются между собой, распеваются. Гул разноцветной толпы - в которой и пожилые люди, греющиеся на мордовском солнце, и молодежь в больших темных очках с фотоаппаратами, и детишки, удивленно моргающие по сторонам, изредка прерывается негромким пением - плавный мотив, густой грудной голос... Люди на миг притихают - кто прислушивается, кто даже тихонько подпевает. Секунда, и голос стихает, звуки вновь ощетиниваются, становятся колкими и хаотичными. Холм, на котором установлен штатол - огромная свеча метра под три, огорожен пестрой лентой. Рядом с холмом - деревянная сцена. На ней мужчина в белой рубахе с красным узором проверяет микрофон. «Раз, раз! Семь, восемь, семь, восемь!» - эхо бьет в глаза, смазывает громкие голоса и шум издалека, где расположились палатки с эрзянскими яствами.
Красный, малиновый, золотой, белый, изумрудный - цвета национальных одежд эрзян необыкновенно богаты. Все женщины одеты в расшитые сарафаны и кокошники, которые представляют собой настоящее произведение искусства - украшенные камнями, монетами, бисером У каждого ансамбля, а их здесь около 20-ти, - свой собственный костюм, модель и крой которого, чаще всего передаются по наследству и являются особенностью представителей той или иной территории группы эрзян. А народ этот обитает в самых разных уголках России - Пензенская, Калужская, Кировская области. Неотъемлемая деталь национального костюма у эрзянских женщин - это украшения. Длинные жемчужные бусы, крупные серьги из самого разного материла, большие броши, платки, украшенные бисером или жемчугом - без всего этого эрзянский костюм немыслим.
И вот ритуальная свеча зажжена. Все вокруг аплодируют. Сразу же начинается обряд «Явление великих». Он заключается в том, что значимые для истории эрзян персонажи выходят к свече-штатолу и произносят речь, восхваляющую эрзянский народ. Важная особенность моления, да и самого праздника - это то, что все говорят строго на эрзянском. Некоторые считают, что эрзяне - специально не говорят на русском во время праздников и молений. Малый народ финно-угорской группы тоже можно понять - язык среди молодежи знают немногие, по словам местных жителей сейчас идет процесс интенсивного обрусения. На «явлении великих» появляются практически все знаковые персонажи эрзянской культуры - от древнего князя Пургаза, который стоял во главе эрзянского народного образования, до профессора Ефсевьева, первого просветителя эрзянского и мокшанского народов, и знаменитого скульптора Степана Эрьзи. Среди героев также есть инязор - смелый и мужественный князь, Несмеян - помощник инязора, народная поэтесса Серафима.
Все герои одеты в стилизованные под тот или иной образ костюмы, а речь каждого записана и раздается из дутых колонок, что безусловно портит впечатление и не вписывается в торжественную и вместе с тем магическую атмосферу моления. После «явления великих» инязор - царь эрзян, который избирается по определенным праздничным датам, выходит на середину холма и начинает выкрикивать на эрзянском короткие фразы, восхваляющие мощность и силу народа. Все, пришедшие на моление, повторяют за царем фразу, подняв руки к небу. Важная деталь - во время процесса моления нельзя есть и тем более разговаривать - удивительно, что все, оказавшиеся на празднике, это правило соблюли, хотя процесс моления оказался довольно длительным. Поле продолжительных выкриков, на холм восходит молодая девушка в белом узорчатом сарафане. В руках у нее каравай и соль. Она спускается вниз, к людям, и ей подводят коня - его макушка украшена цветами и маленькими ленточками. За девушкой спускаются все персонажи «явления великих». У каждого в руках горстка земли. Выстроившись друг за другом герои, делают круг и кидают горстки на холм, произнося молитву. Так эрзяне просят у природы богатого земледелия и хорошего урожая. Вообще бросание горстей земли на священное место - действие довольно распространенное в истории многих культур и народов. Даже Ромул, закладывая Рим, выкопал в центре ров и велел всем бросать в него горстки своей родной земли - чтобы сила почвы разных территорий сконцентрировалась именно на этом месте и земля была плодородной.
После ритуала все участники моления ведут огромный хоровод - длинная вереница тянется на все поле, и даже сбивается в несколько кружков. Здесь уже совсем не важна религиозная принадлежность - любой, пришедший на праздник просто берет за руку человека, оказавшегося рядом. Этот момент народного единения, пожалуй, один из главных. Люди улыбаются друг другу, хохочут, стараются, чтобы круг не разомкнулся, смотрят в небо, и даже угрюмый стриженый мужчина в спортивном костюме или маленькая старушка в ситцевом платке, еле-еле успевающая за хороводом, кажутся именно сейчас действительно счастливыми. На вдох. На мгновение. Но только в такие редкие моменты счастья можно ощутить гордость за свой народ и истинное единение с ним, и только так можно на долю секунды поймать ощущение главного чуда - чуда человеческой жизни.
На этом основная часть моления заканчивается, и десятки людей разбредаются по сторонам - кто-то слушать концерт, кто-то наблюдать за борьбой, которая на специально огороженной территории устраивается для всех желающих, кто-то спешит опробовать все блюда и напитки национальной кухни и купить сувениры - предметы одежды, глиняные украшения, картины, деревянные фигурки. Кто-то стремится поскорее попасть на соседнее поле, где кипят котлы...
….Впереди прозрачность камышового поля, которая сливается с чуть подхмурившимся небом цвета парного молока. Океан из камышей, где свой настоящий подводный мир - путанные водоросли из длинных ветвей и травянистых зарослей. Из глубины свои хрустальные головки тянут пышные ромашки и васильки, цвет которых на фоне теплого камышового оттенка особенно сочный и живой. Здесь рядом на полянке протянулись два огромных накрытых стола, вокруг которых стоит 24 котла - в них варится суп из быка, который был принесен в жертву специально для праздника. Сложно поверить, но обряд жертвоприношения и в наши дни сохранился в культуре малых народов - животное, приносимое в жертву, зависит от характера и масштаба праздника. Так, например, марийцы на своих постоянных молениях приносят в жертву гусей. Чуть позже, когда блюдо будет готово, на полянке соберутся почти все гости праздника - отчасти это будет напоминать солдатскую кухню - очереди с пустыми одноразовыми тарелкам и гигантская гора из хлебных батонов...
***
- Девушка, девушка, а вы кто по национальности?
- Русская.
Парень смущается, резко отходит в сторону - видимо, знакомиться с русскими здесь не принято. Нельзя не сказать, что Раськень Озкс — это огромный пазл интересных и красивых лиц, такие редко увидишь в слоистой мегаполисной толпе - прекрасная пожилая женщина-эрзянка с глубокими чертами, зелено-голубыми глазами и копной медовых волос, чуть седых у корней, мужчина-мариец с мраморной кожей и светлыми волосами с восточным разрезом глаз, молодая девушка с открытым круглым лицом, роскошными локонами цвета спелой вишни и глазами сразу трех цветов - серого, синего и зеленого. Это и есть сущность природы. Это и есть красота естества. Это и есть многоликость национальной культуры России...
Ефим Михайлович, глава марийской районной общины в деревне Верх-Ушнур:
«Язычество - это словно бы ругательство сегодня. Мы представители природной религии. Говорят, что марийцы молятся колесу… Мы молимся солнцу, всегда молимся перед деревьями - это дуб, сосна, береза, ель. В намеченные даты мы выходим по 300-400 человек. Недавно, 23 числа у нас был большой праздник на реке Нимве - это приток Вятки. Там было более 500 человек. Приезжали вятские, кировские марийцы. Основное на молении - это жертвоприношение - бараны, гуси. Каждый приносит что-то свое. В начале мы произносим молитвенную речь. Она большей частью произвольная, но есть определенные слова, которые всегда нужно произносить. Обязательно нужно попросить об изобилии. После молитвы обычно варят еду - в одном котле 100-200 гусей. Ничего туда нельзя добавлять, ни крупы, ни картошки. И еще есть строгое правило - нельзя расплескивать приготовленное. У нас порядка 60-ти мест для молений - это сохранилось еще издревле. Люди всегда были зависимы от природы и эти моления мы посвящаем именно ей. Сейчас у нас, конечно, идет обрусение - из молодежи мало кто знает национальный язык. Музея народного у нас тоже пока нет, зато есть кабинет, мы там стену обрисовали как проходят моления, фотографий много, манекен с одеждой нашей, котел даже натуральный есть!»
Коллектив Чагмане («Калина») деревня Белозерка Калужской области:
«Мы ансамбль создали в марте этого года. Все потому, что не хотим терять свою эрзянскую культуру! Сюда приехали на людей посмотреть да себя показать. Эрзя должна существовать! В будущем мы хотим создать свой сайт, уже даже клип сняли – про сенокос. На нас сегодня старинные костюмы - этим пуговичкам на сарафане лет 150. Черная бахрома сзади - это идет от предков, специально, чтобы можно было на холодном сидеть. Колпаки мы расшивали вручную советскими монетами, узоры из бисера тоже сами вручную делали. Некоторые костюмы вообще делались месяцами.
Ансамбль «Мордовские узоры»:
В этом году нам было 45 лет - одни составом выступаем уже столько времени. У нас обычно много концертов - постоянно куда-то вызывают. Вот в Смоленской области были, в Кирове были... Сами мы из небольшого села, живут у нас разные национальности. Там и эрзя, и русские, и узбеки с таджиками. Костюмы у нас - красные кофты и черные юбки. Красный цвет - это от казаков у нас пошло...
Ансамбль «Комал»:
Мы из разных сел, поэтому у нас костюмы разные. Я, например, в этом костюме в 69-м году замуж выходила. У нас есть обычай такой - пока гости собираются, жених с невестой сидят в чулане. И потом только нас вызывают - мы приходим и всех гостей целуем. Имеется в виду, что невеста полностью принимает сторону жениха, и наоборот. Обычно в таких костюмах у нас ходят на праздники, на гуляния. Полный комплект состоит из самотканой жилетки, брюк и длинного платья, а на мне сейчас такой молодежный вариант. Сегодня мы будем петь частушки и танцевать с моей дочерью - с нами еще внучка выступает, ей 13, но она дома корову доить осталась. Первая частушка будет на русском (напевает): «Растяни гармонь пошире, пусть девчата запоют, чтобы знали во всем мире, как в Мордовии живут!».
...Столы, еще пару часов назад заставленные тарелками и кастрюлями, пусты - только недопитая бутылка колы стоит на краю. Люди лениво бродят по полю, хмурясь от отсутствия солнца и бесплатных угощений. Местная детвора наблюдает, как один из чиновников в сером костюме пытается раскачаться на карусели. В город начинают постепенно отъезжать автобусы - еще час, и на холме почти никого не останется. И только тихое пение откуда-то издалека дымкой будет разливаться по вечернему воздуху. Это женщины из народных коллективов незаметно спрятались за холмом, и тихонько поют национальные песни стройным многоголосьем...
фото Виктора Новикова
