Дискуссия Кудрина с Путиным во время прямой линии, и то, что ему не только предоставили возможность не задавать вопросы, но излагать свою позицию, причем, беря слово неоднократно — стала трактоваться как презентация Кудрина в качестве альтернативы Медведеву и первого кандидата на пост премьер-министра.
При этом существуют три трактовки смыслов такой презентации. Первая — Кудрин действительно готовится к этой должности, а общество — к его новой роли.
Вторая — Кудрин является инструментом давления на Медведева, напоминанием ему, что реальная замена ему существует, — и используется как средство "принуждения к миру", к тому, чтобы крыло Медведева в правительстве перестало сопротивляться курсу Путина, сосредоточилось на исполнении инаугурационных Указов, а не на раздаче государственных предприятий близким им бизнес-группам и рыночной идеологизации экономики. Занялось налаживанием производства (чего они не умеют и не хотят делать в принципе), а не борьбой с курением, промилле, переводами тех или иных стрелок и борьбой с российским образованием и наукой.
Третья — презентация Кудрина является неким ответом производственно-этатистскому крылу элиты, требующему отставки Медведева. Предупреждением — в случае ухода Медведева смена нынешнего правительства может обернуться успехом кандидата еще более рыночного крыла. Причем, если Медведев личной прочной опоры на реакционные финансовые кланы не имеет, последние поддерживают его лишь в противовес Путину, то Кудрин для этих групп более органичен, и его премьерство выгодно им и невыгодно этатистам в большей степени, чем сохранение нынешнего кабинета.
С точки зрения второй трактовки, давления на Медведева — это тоже имеет значение. Отставка Медведева при замене его на бывшего министра финансов не вызовет впечатления "левого поворота" и за нынешнего премьера не вступятся ни рыночные кланы, ни, тем более, производственно-этатистское крыло, и он окажется без союзников в борьбе за свои позиции.
Другое дело, что Кудрин выполнить те же инаугурационные Указы тоже не сможет просто в силу своей ментальности и экономических подходов. И к решению этой задачи годится еще меньше, чем Медведев. Чтобы выполнить эти указы — нужен человек с умениями управляющего-организатора: наподобие Орджоникидзе, Косыгина, Устинова — некое современное издание типажа сталинских наркомов-производственников. Способных поставить в премьерском кабинете раскладную кровать и сказать: спать буду здесь, пока работу не налажу.
Медведев так не может, у него другой тип — он администратор. Его амплуа — писать правила, заслушивать отчеты и выполнять отдельные поручения руководства. Но Кудрин — тем более этого не может. Его тип — финансист, казначей. Его умения — распределять потоки, фиксировать баланс и не допускать переходов. Первый может быть царским стольником, второй — хранителем казны. При этом первый — далек от умений Меньшикова. А второй — от распорядительности Кольбера.
Все то, что Кудрин говорил на "прямой линии" о том, что нужна программа, что нужны инвестиции — правильно. Только он под всем этим имеет в виду не то, что нужно было бы иметь в виду: под программой — он понимает не программу создания наукоемких производств, а программу распределения и выделения средств, под инвестициями — не вложение государственных средств в производство, а выдачу кредитов и надежду на то, что кто-то придет и даст России деньги. И именно на развитие того, что позволит ей в будущем конкурировать с теми, кто эти деньги даст.
Кудрин провалит исполнение Указов так же, как проваливает их исполнение Медведев. И в этом отношении его после провала будет легче менять на нормального премьера, на последнего менять Медведева.
То есть за сохранение Медведева, с точки зрения определенно логики, во-первых, то, что его пост — определенное отступное, продукт масштабной предвыборной договоренности. Одна из сильных сторон Путина — его соблюдение договоренностей. И это качество позволяет мириться с ним тем группам, которые и политически, скорее, готовы быть его оппонентами. Его верность обязательствам — составная часть его политического капитала, и утрата ее — не в его интересах. Хотя, как часто бывает — подчас приходится выбирать между капиталом элитного признания и капиталом эффективности и доверия со стороны народа.
Во-вторых, то, что Медведев приемлем для фунтаменталистски рыночных прозападных элитных групп, полностью окружен и в значительной степени управляем их "делегатами" и отчасти является продуктом компромисса с ними.
Сегодня его отставке со сменой на эффективного премьера препятствуют оба этих фактора.
Если менять его сегодня на Кудрина — второй фактор отпадает, и вместо сопротивления со стороны рыночных групп будет иметь место их поддержка, окупающая препятствие в виде первого фактора. Эту смену провести легче. Но когда он провалит исполнение Указов — его отставке и назначению нормального главы правительства не будет препятствовать уже ни первый фактор, ни второй.
Проблема только в том, что тогда браться за их исполнение может уже оказаться поздно — и потому, что время будет упущено с экономической точки зрения, и потому, что социальное напряжение действительно сможет актуализироваться, но уже не в болотной клоунаде, а в виде, образно говоря, Поклонной горы, обрушивающейся на Кремль.
Путину доверяют элиты — но Путину во многом доверяют и массы. И чуть раньше, чуть позже, но одно придется приносить в жертву другому.
Поэтому подобный вариант, во многом выгодный с точки зрения элитно-комбинационной — более чем рискован с точки зрения развития реального политического и социально-экономического процесса.
Тем более что Путину назначить сейчас Кудрина премьером — значит, самому разрушить надежду на то, что он все-таки возьмется и наведет порядок, создать ситуацию, когда поддерживающими его низами он будет восприниматься не как лидер, противостоящий экономической линии начала 1990-х. а ее воплощающий.
И в этом отношении мини-дискуссия Путина и Кудрина во время "прямой линии", частично, скорее всего, обозначая намеки и на предыдущие варианты, скорее, несла в себе в качестве основного иной смысл.
Первое — Путин публично показал, причем в выгодном для себя свете, в чем суть их расхождений: повышать зарплату или не повышать зарплату. Путин — за то, чтобы повышать, Кудрин — против того, чтобы повышать. То есть Кудрин считает, переводя в публично бытовой язык, что народу платят слишком много, он таких денег не отрабатывает. После подобного позиционирования — даже если его и назначать премьером — это значит назначать его на должность виноватого за плохую жизнь народа.
Кстати, после этого любые лоббирования подобного назначения самых влиятельных и сильных кланов нейтрализуются простой репликой: "Да я бы и не против. Специально дал возможность на людях высказать свою программу. Но как теперь назначать, если он такое наговорил. Народ не поймет".
Второе. Путин прямо сказал, почему не подходит на роль главы правительства: потому что он очень хороший министр по экономическим вопросам, но не по социальным. И когда ему однажды дали воплотить свои замыслы — в истории с монетизацией льгот 2005 года — он подвел страну к черте социального взрыва.
И в этом отношении Путин публично заявил, что с Кудриным находится в приятельских отношениях, мнением его интересуется, как экономиста и финансиста ценит — но давать ему власть считает опасным для страны.
И третье. Он практически прямым тестом определил то место, которое считает адекватным для Кудрина — наука и консультации министерства. Советы — но не власть: "Мы в контакте и с Алексеем Леонидовичем, с его коллегами, командами. Он занимается сегодня преподавательской работой, насколько я понимаю, достаточно эффективно. Надеюсь, что такое экспертное сопровождение того, что делает ваше ведомство, то, которому вы отдали много лет своей жизни (я знаю, вы так живо переживаете за это, в контакте находитесь с коллегами), сохранится".
В политической жизни России, в общем-то, может быть всё. Но если говорить о том, какие выводы можно делать из содержания "прямой линии", на которую, собственно, и ссылаются те, кто видит в ней намек на будущее премьерство Кудрина, пока заявлено только то, что заявлено: роль консультанта и эксперта — но не больше.
Но, так или иначе — ему нужно определяться. В принципе — определяться он умеет, как и держать паузу.
Путин издает Указы, которые страна принимает и поддерживает — но отвечает за их исполнение Правительство, а страна не понимает, чем оно вообще занимается, кроме борьбы с курением и высшим образованием.
То есть Правительство не исполняет главное, для чего оно нужно. Но тогда непонятно, зачем оно вообще нужно.
До какого-то момента это может сохраняться в формате "Правительство не справляется". Что оно "не справляется" — понятно всем. И многим понятно — что оно не может справиться хотя бы в силу специфичности менталитета входящих в него людей. Они в принципе не способны думать о том, как строить заводы и электростанции и как налаживать производство в стране — они способны думать о том, как создавать те или иные нормы и правила. Но это — в любом случае не деятельность исполнительной власти.
До какого-то момента — то есть в данном случае до апрельского отчета Медведева в Государственной думе. И до прямой линии Путина. Потому что после того, как отставки требует большая часть политических сил — включая, кстати, негласно и большую часть руководства Единой России — Путин оказывается последним и единственным властным защитником правительства.
Понятно, что это соответствует его стилю в целом: избегать кадровой чехарды и добиваться эффективной работы от тех, кто есть.
Но теперь уже он берет на себя ответственность за все нелепости, совершаемые правительством. Нелепости правительства — становятся его нелепостями, и он из автора Указов, которые общество поддерживает, но не исполняет правительство — становится автором тех нелепостей, которые делает само правительство. Потому что он: — его назначил; — его берет под защиту; — и его не отправляет в отставку.
И чем дальше — тем больше вина за действия не способного к действиям правительства — будет обществом восприниматься уже как его вина.
Перед нами — противоречие, носящее антагонистический характер. Путин опирается на поддержку и доверие большинства. Трудовых слоев общества. И о своей связи с ними он говорил на "прямой линии". Но назначенное им правительство — в значительной степени является коалиционным представителем крупнейших финансовых кланов.
Совместить интересы одних и других — в принципе невозможно. Они частично совместимы лишь постольку, поскольку есть некие внешние или дополнительные источники покрытия расхождения их интересов. Сегодня этих источников недостаточно. Но Путин пытается примирить непримиримое.
Он, с одной стороны, говорит: "Молодец, Павел Захарченко". А Павел Захарченко написал (слова ведущего): "Владимир Владимирович, не считаете ли вы, — спрашивает Павел Захарченко из Белгорода, — что кабинет министров в данном составе не способен выполнять свои обязанности в полном объёме? А следовательно, не пора ли заменить некоторых из этих министров?" Ну и, естественно, достаётся тут и министру образования Ливанову". А с другой — говорит: "Правительство не работает ещё и года, года не прошло. … Люди года не проработали. Конечно, претензий наверняка и за это время накопилось немало, но нужно дать людям реализовать себя или понять, что кто-то не в состоянии этого делать, но за год это невозможно".
Хотя всем, в общем-то, всё уже ясно — кто что может, и кто что не может.
И Путин сам говорит: "Претензий может быть много, но нужна ли такая кадровая чехарда, не знаю". Но вот на это он в глазах тех, кто возлагает на него надежды — права не имеет. И если он будет говорить "не знаю" — может скоро начать выглядеть в глазах общества человеком, который не знает, что делать.
Потеряв время, он может потерять доверие. Тогда как доверие масс — его главный капитал в противостоянии с реакционными кланами. И если он это доверие утратит — те же кланы, которые сегодня настаивают на сохранении правительства Медведева либо на замене его Кудриным — его же, Путина, и уничтожат.
И поддерживая Медведева, и лоббируя Кудрина — они не только лоббируют представителя своих интересов и саботируют изменение страны, очерченное в указах 7 Мая, — они готовят Путину ловушку, стремясь затянуть процесс обновления настолько, сколько потребуется для эрозии основного капитала Путина — поддержки общества.
Они ведут против него позиционную выжидательную войну, стремясь блокировать его стратегические инициативы, заставить разочароваться в нем его политическую армию — и, выбрав время, нанести ему неизбежный и рассчитанный удар.
