«А мы монтажники – высотники. Да!
И с высоты вам шлем привет».
Песня из фильма и песня о жизни.
Как-то раз мне довелось прочесть интересную мысль: оказывается, что профессия, выбираемая сценаристами для героев кино, говорит о состоянии общества больше, чем даже неумолимая (по определению!) статистика и отчётные доклады профессионалов-чиновников. Кинообраз – это слепок времени, по которому будут судить об эпохе не только потомки, но и грядущие историки, писатели, социологи. Поняв этот выбор, мы сможем чётко определить, чем жило и что делало общество в целом. Строило или же ломало? Воевало или восстанавливало хозяйство? И даже так: о чём мечтало?
Я задалась целью выявить современную тенденцию: какие же специальности предлагаются нынешним персонажам? Для этого я отсмотрела несколько десятков мелодрам, комедий и боевиков, действие которых происходит непосредственно в наши дни. Нет-нет, я покамест не сошла с ума - я даже и не пыталась досматривать всё это до конца. Фрагменты, по чуть-чуть. Ибо меня волновали только узкоспециальные моменты: кем работает наш современник, изображаемый в кино, и что за этим стоит? Первое, что выстреливает – в прямом смысле этого слова – это профессия следователя. Или прокурора. Вся эта оперативно-следственная идиллия немного нарушается появлением фрагментарных адвокатов и судей. Это всё благородные поприща. Про милицию любили красиво рассказать и в СССР – троица Знатоков и прочие ребята из «Огорёва-6» и с «Петровки-38» были страшно популярны у зрителей. Но когда бравыми (или остроумными, простодушными, грубыми, весёлыми, etc) полисменами заселено всё кинопространство – это говорит о чём?
Замечу мимоходом, что тяжёлая и напряжённая работа в органах прельщает исключительно сильных людей с повышенным чувством социальной ответственности. Сейчас у нас таких много? Не думаю. Это и не актуально сейчас – быть брутальным и честным. Напротив, молодёжь стремится к лёгким деньгам – например, к положению рантье. Плохо ли, сдавая квартиру в Москве, круглый год зависать на Гоа? Так почему же каждый второй фильм, не говоря уже о сериалах, это – стрельба, погоня и отпечатки пальцев? Уровень криминализации общества? Отнюдь. Россия-путинская по счастью утратила своё почётное место в списке самых криминальных обществ – вот во времена свободолюбивого Бориса Николаевича мы действительно были в стане «лидеров».
…Несомненный фаворит сценаристов – осанистый бизнесмен. Или бизнесмен-бонвиван. Причём, в многочисленных мелодрамах, повествующих о непростой бабьей доле, количество героев-предпринимателей буквально зашкаливает и приобретает нездорово-маниакальный характер. Грядущие историки, встраивая себе в мозг микрочипы с нашими киношками, видимо, решат, что в начале XXI века большинство мужчин (из тех, кто не сумел пристроиться следователем районного отделения), имели свой business. Что характерно, мы почти никогда не наблюдаем тех, кто собственно, создаёт общественный продукт, ибо, если человек именуется негоциантом, то по идее должны быть некие статисты, работники, ремесленники. Те кто. Но нет.
Занятно, что и создатели сих образов не утруждают себя простецкой, но базисной мыслью: если мужик – бизнесмен, то в какой отрасли? Я, наверное, сейчас кого-то сильно огорошу, но предпринимательство имеет целью не только получение прибыли (по идее – законной), но и осуществление некоей общественно-полезной деятельности. Однако перед нами «просто бизнесмены» - они кого-то подставляют или же страдают от предательств со стороны бывших друзей; они уходят от старых жён-кошёлок к юным сладострастницам и побитые возвращаются обратно; они замышляют аферы или борются против оных. Их находят с простреленными черепами на окраине шоссе. Их сажают по навету, но они не ломаются на зоне и – с триумфом возвращаются к нормальной жизни. Усыновлённые ими дети принимаются искать настоящих отцов, в связи с чем – вселенская печаль и 100 серий эфирного времени. Однако нигде – или почти нигде - не говорится, из-за чего, собственно? Если предпринимательство, то – где? В чём?
Иногда мелькают намёки на строительный бизнес или на модную ныне дизайнерскую тему. В долгоиграющем сериале про Катю Пушкарёву мы заметили, например, преуспевающий дом моды с креативным названием «ЗимаЛето». Круглый год прёт из них креатив, короче говоря. Или даже так. Вот, например, долгий сериал о любви, девчатах и подставах (как принято). Пышная и красивая дама, умело прикуривая тонкую сигаретку, выдаёт, что у неё свой магазинчик косметики. У её подруги – туристическое агентство. В другом фильме - у ровно такой же леди - будет уже своя парикмахерская или SPA-салон. Иной раз встречаются шикарные супер-конторы, связанные с подбором персонала или с каким-нибудь ещё промоушеном. Кроме этого, в кадре много охранников и личных водителей, долгоногих секретарш и работниц «известного издательства» (что выпускают – опять же загадка). Иногда попадаются писательницы и другие «пролетарии умственного труда», как пошутили когда-то Ильф и Петров, правда, по иному поводу. Не напрягающим фоном пробегают заросшие и очкастые мальчики-компьютерщики, которые, например, помогают честному бизнесмену хакернуть систему нечестного бизнесмена. В общем, если вкратце: одни нарушают, вторые – ловят, третьи – сторожат. Картина мира! Картина маслом… Но никто ничего не производит. Поэтому, наверное, проще (и милее) снимать фильмы и сериалы про СССР – там хотя бы понятно, о ком идёт речь и что приключается. Кстати, если уж речь зашла о советской бытности, то нелишне вспомнить о тогдашнем кино и о том, какие процессы в жизни общества оно отражало. Символизировало.
Начинаем крутить немое синема эпохи НЭПа и конструктивизма. Мелькают функционеры в кожаных куртках и франтоватые пузаны в иноземных клетчатых пиджачках – нэпманы, частники и прочие мещане-попутчики; пробегают многочисленные «Девушки с коробками» и «Папиросницы от Моссельпрома». Водители трамваев, фабричные девчонки, рабкоры и спецкоры в штанах фасона «гольф». Торговки, телефонистки, шофёры в очках и шлемах. Шагает работяга в косоворотке – но в кепи, то есть приехал из деревни и устроился на завод. Милиционер ловит беспризорника. Мы тут же делаем вывод, что в 1920-х годах новое пересекалось и уживалось со старорежимным, а государственная, быстро развивающаяся индустрия соседствовала с всевозможными «Закройщиками из Торжка». Также мы резюмируем: в те годы самыми престижными профессиями являлись те, которые как-то связаны со скоростью (автопром) или с передачей информации (например, корреспондент знаменитой газеты). Кроме того, мы тут же отмечаем, что в НЭП-овской России не наблюдалось дефицита импортных образцов, в том числе – кинопродукции, и непутёвые актрисы (к примеру, девица из фильма «Поцелуй Мэри Пикфорд») были очень хорошо знакомы тогдашним с Голливудским стилем.
А вот в предвоенное время на киноэкране часто появлялись красные командиры и особенно – лётчики, сталинские соколы. Разумеется, лучше всего – полярные. Даже в сказке «Золотой ключик» возникает этот славный герой дня – именно он спасает Буратино и его друзей, увозя их в сказочный край. Под оным, безусловно, подразумевался Советский Союз: «В стране той - пойдёшь ли на север, на запад, восток или юг, / Везде человек - человеку надёжный товарищ и друг». Также мы часто видим храбрых и неумолимых чекистов – они красиво обезоруживают врагов и предателей, а ещё - наставляют на путь истинный заблудших, запутавшихся обывателей. Кроме того, эталонный особист с лицом Михаила Жарова в шпионском детективе «Ошибка инженера Кочина» - этакий кладезь житейской и вселенской мудрости.
Среди несомненных любимцев эпохи – инженеры. Они могли быть статными красавцами, как в кинокомедии «Светлый путь» или же талантливыми, но рассеянными толстячками, как Анатолий Карасик во «Вратаре». Кстати, интересная и – знаковая деталь. В повести Льва Кассиля «Вратарь республики» Карасик не инженер, а журналист – действие книги происходит в конце 1920-х годов, в эпоху становления крупных отечественных спортклубов. Сменилось время – сместились акценты: 1930-е годы – эпоха инженеров, а работники масс-медиа отходят на фоновый план. Также часто показывали учителей и особенно – учительниц. Если говорить о дамских специальностях, то лидировали …даже не ткачихи, а сельхоз-работницы – свинарки, доярки, трактористки. Оказались если не самыми популярными, то, по крайней мере, очень яркими образы женщин-учёных. Причём, их изображали главные белокурые Венеры сталинского синематографа – Валентина Серова в «Сердцах четырёх» и Любовь Орлова в «Весне». Также не считалось зазорным отобразить жизнь шикарной актрисы или же циркачки. Какие выводы мы делаем? Советский социум 1930-х готовился к оборонительной войне, активно двигал науку и ковал индустрию, но оставался во многом аграрной, старорусской державой (отсюда такой разброс – в одном фильме прославляем инженера, в другом – свинарку в традиционном платке). Не забывалось и о тезисе: «Мы будем петь и смеяться, как дети!» (многочисленные актрисы и дивы в качестве главных положительных героинь).
Во времена фестивальной Оттепели на экране царили простые работяги – монтажники-высотники, лесорубы, шоферы и весёлые, свойские поварихи. Они доучивались в вечерних школах, балагурили, танцевали вальсы в таёжных клубах и пели душевные песни под гитару. Они с замиранием сердца смотрели на образованных специалистов, в особенности на утончённых девушек с высшим образованием, но …были в некотором смысле самодостаточны, ибо высоко ценили своё созидательное ремесло. «На высоту такую милая ты, / Уж не посмотришь свысока». Больше того – экранные работяги казались гораздо более цельными, чем иные столичные интеллигенты, поэтому хилый банковский клерк Дима Горин остаётся на строительстве ЛЭП-500, учась у своих новых товарищей мужеству и – умению смолить цигарки.
По экрану порхали многочисленные девчата – фабричные, милые-курносые, в весёлом ситчике. Их кавалеры со сталелитейного или - из соседнего гаража тоже не блистали «фасадом», зато казались надёжными и честными. Какой вывод мы делаем после просмотра всех этих картин? Во-первых, страна энергично восстанавливалась после великой битвы. Отсюда – популярность киногероя-строителя (созидателя), тогда как воин-небожитель с белокурыми вихрами остался в прекрасном прошлом. Во-вторых, мы можем наблюдать сложные миграционные процессы, вызванные освоением пространств и территорий. Поэтому мы видим бесконечные поезда, полустанки и – юных жителей из районов-новостроек. Отсюда – излюбленная тема кинокомедий об избалованных детках, которые после окончания ВУЗов не желают ехать на периферию. Или же – вариация для мелодрамы: она (красивая и манерная) осталась в городе; он уехал в тайгу, а там встретил настоящую любовь.
А вот в 1960-х в нашем кино появился утончённый киногерой – молодой учёный, волшебным образом совмещающий романтику с лёгким, неопасным цинизмом и при этом готовый сгореть в пламени науки. Это мог быть не только «модный» физик-ядерщик, но и врач или инженер-проектировщик. Причём, этот инженер очень сильно отличался от своего коллеги из поколения отцов – тот изображался бешено-солнечным сангвиником, этот – остроумно-сдержанным флегматиком, хотя за этим спокойствием крылась безудержная энергия.
Интересно, что в кино 1960-х оказывалось очень мало женских образов, связанных с профессией и выбором пути. Причём, набор специальностей кажется каким-то странным и будто бы случайным – директор ресторана в «Дайте жалобную книгу», стюардесса в «Ещё раз про любовь», колхозница из «Трёх тополей на Плющихе», водительница троллейбуса в «Первом троллейбусе», учительница английского языка из «Доживём до понедельника». Или, к примеру, яркая, хотя и эпизодическая корреспондентка в картине «Живёт такой парень». Такое чувство, что вселенная 1960-х была негласно объявлена неким «мужским миром», где царят мужские вкусы – начиная технократической парадигмой эпохи и сугубо «мальчиковыми» романами Хемингуэя, заканчивая тем самым умеренным цинизмом в сочетании с твёрдостью и чувством долга. А девушки – так, на подхвате.
Ещё одна небезынтересная деталь – в космическом десятилетии практически не наблюдалось киногероев-космонавтов, разве что в немногочисленных фантастических лентах. Но если просуммировать все кино-образы и нюансы 1960-х, то можно сделать вывод: в Советском Союзе выросло мощное поколение интеллектуалов-технарей, размышляющих о будущем и о далёких, неведомых мирах. Общество не терпит мещан, лентяев и – бездарностей, а единственное правильное место для настоящего мужчины – это научное поприще. Но – заметим – не военная часть и не завод.
А вот 1970-е и начало 1980-х – время героев-гуманитариев или же сотрудников НИИ, склонных к рефлексии. На экране появились не очень красивые и совсем не мужественные персонажи, много рассуждающие и мало делающие. Они – разочарованы и растеряны, как будто кто-то или что-то выбило у них почву из-под ног. Безусловно, они таскают свои бренные тела на работу, но их душа вовсе не там. Разум тоже хочет куда-то вырваться. Перед нами проходит череда помятых интеллигентов, чья жизнь вроде бы устроена и стабильна, однако, никакого горения давно не наблюдается. Зато мы видим бронебойный образ дамы-начальницы, как правило, несчастной в любви или разведённой. Стало быть, эмансипация достигла своей наивысшей точки.
Но! При этом наблюдается массовое появление типажей под названием «нужные люди» - так именовались те, кто умел доставать импортный товар или же предоставлять элитно-дефицитную услугу. Квинтэссенцией стали: героиня Татьяны Догилевой из «Блондинки за углом» и калягинский персонаж в «Прохиндиаде». Каковы наши выводы? В советском социуме началось время успокоенности и – застоя, когда внутренний мир (или же его заменитель – финский умывальник) сделался важнее общественного горения. Отсюда – невнятность или размытость «профессиональных» данных у героев картин. Он болтается в каком-то НИИ (неважно, где), зато часто думает и много читает. Более того – все эти образы символизируют слабость и вялость общественных процессов, что, собственно, и привело нас к Перестройке.
А вот во второй половине 1980-х и в 1990-х героем комедий, трагедий и мелодраматических киносаг становится…бандит. Или жулик. Этот господин, как вы понимаете, ничего не производит, а, напротив, занят своеобразным распределением материальных благ. Образы преступников рисовались самыми разными красками – от грязно-чёрной до ало-приключенческой, с романтическими сполохами. Им в противовес возникали неисчислимые «менты» с Улицы Разбитых Фонарей и с других, не менее примечательных улиц. Дамские профессии тоже пополнились новыми знаковыми кино-образами – после триумфа «Интердевочки» в каждом третьем фильме замелькали полуголые «ночные бабочки». Каков итог просмотра? В стране начался активный да развесёлый беспредел, маскируемый некими перестроечными процессами. С экранов (и, по сути – из жизни) исчезли не только работяги, но и рефлексирующие умники из НИИ Тонковолокнистого Азотнотукового Ничегонеделания. Фоном для бесчисленных загулов, разборок и стрельб служили казино, бандитские хазы да разрушено-ржавые заводские остовы.
…А вот кино современное – оно вообще ни о чём. Мы видим каких-то нежизненных и далёких от реалий бизнесменов, их ухоженных подруг (да-да, свой SPA-салон). Мы наблюдаем погони оперов и рассуждения следователей – это всё прекрасно и даже захватывающе. Но – почему этого так много и оно так часто? Вернусь к своей мысли: профессия, выбираемая сценаристом для героев кино, красноречиво говорит о состоянии общества и о процессах, в нём протекающих. О чём говорят наши современные картины? Да ни о чём! И это уже страшно. А может люди, работающие в маркетингово-франчайзинговом отделе или продающие импортные газонокосилки, попросту не хотят, - не могут! - видеть на экране каких-нибудь пролетариев с Уралвагонзавода, о которых в своё время говорил Владимир Путин? Им приятнее и понятнее наблюдать страсти безликого бизнесмена, который тоже – как и они, грешные - торгует перепроданными железками?
