Почему-то никто или практически никто не попытался взглянуть на дело “Pussy Riot” с позиции оценки устойчивости нашего общества перед лицом постмодернистского вызова. Ведь оно, если отбросить в сторону искусно нагнетаемые эмоции, дало нам зримые подтверждения некоторых общественно значимых явлений. Отныне можно утверждать вполне определённо: современное российское общество крайне уязвимо перед натиском постмодерна. Оно обладает против него ослабленным иммунитетом.
Разнузданные пляски на алтаре Храма Христа Спасителя только с виду выглядят скоморошными камланиями или, паче того, молодёжным протестом против лицемерия и сервилизма иерархов РПЦ. В действительности активисты крайне агрессивного и предельно политизированного арт-коллектива вполне очевидным образом тестировали наше общество на сопротивляемость такого рода атакам. И оно, надо признать, тест в целом завалило.
Кривляние, глумление, обращение всего и вся в мерзостный балаган – один из любимейших и, надо сказать, действенных приёмов культурной войны, которую с фанатичной непримиримостью ведёт против русской культуры (да, в общем-то, и любой европейской) культуроразрушающий постмодерн. Пуская его в ход, он рассчитывает на вполне определённую реакцию со стороны того, кто заранее избран на роль жертвы. Разумеется, реакция ожидается заведомо предсказуемая, неэффективная, граничащая с беспомощностью, поскольку постмодерн может позволить себе куражиться лишь над обществом нездоровым и рыхлым, не имеющим в себе прочной духовной опоры. То, что организаторы провокации получили в ответ от российской общественности, укладывалось в написанный ими сценарий на все сто. Ведь как защитники “Pussy Riot”, так и их противники в подавляющем большинстве своём впали в состояние, близкое к психозу, во многом утратив способность адекватно воспринимать происходящее. Приведение общества в состояние массового умопомешательства – это, в сущности, и есть главная цель постмодернистского проекта.
Признаться, со смешанным чувством смотрел нашумевший фильм Аркадия Мамонтова по НТВ. Несмотря на высокий накал страстей и эмоциональную полемику, людей здравомыслящих в студии оказалось ничтожно малое число. В ходе обсуждения “Провокаторов-3” речь заходила о чём угодно - об адвокатских PR-ходах и заговоре тёмных сил, о самозваном продюсере “пусек” Петре Верзилове и происках западных спецслужб, о вере и кощунстве, о пороке и добродетели - но никто, за исключением, пожалуй, Александра Проханова, почти ни словом не обмолвился о главном. О том, что удар, нанесённый руками “Pussy Riot” – это меткий, расчетливый удар постмодерна, направленный на откровенную десакрализацию нашего культурного и цивилизационного ядра, на ещё большую деморализацию русского человека. Пытаться защититься от него путём возбуждения уголовных дел или ужесточения законодательства – глупость, вызванная явным непониманием сути того процесса, олицетворением которого явились эпатажные перформансы “Pussy Riot”. Постмодерн не разговаривает с нами на языке материализма или привычной логики, коей проникнут любой изданный государством юридический акт. Он, хоть и в крайне извращённой форме, обращается именно к духовному началу, умело стремясь разбудить в человеке тёмные, разрушительные инстинкты. Так разве написанные на бумаге статьи законов или даже строки приговоров помогут остановить прущий на тебя нечестивый дух?
Наше общество крайне уязвимо перед атаками постмодерна, в первую очередь, потому, что оно само по себе, без всяких “Pussy Riot”, отравлено его ядом насквозь, с головы до ног. Та форменная истерия, которую эта панк-группа сумела в нашей стране вызвать – уже есть ярчайшее свидетельство глубокого духовного кризиса. Если общество находится в состоянии непрерывного распада, если его смыслы и ценности в реальности не воспринимаются таковыми значительным числом своих членов, если цветастые колготки и натянутые на голову чулки повсеместно находят живой отклик, заставляя людей совершать в знак солидарности акты форменного вандализма, то бороться надо не с конкретными охальницами из “Pussy Riot” или какой-нибудь там арт-группы “Война”. Бороться надо за очищение самого общества, подвергающегося сильнейшей социальной деструкции.
Как можно уповать на эффективность уголовных статей, когда наша культура при прямом попустительстве и даже потворстве тех, кто сегодня лицемерно старается принять позу защитника общественной нравственности, безостановочно и методично разрушается вот уже свыше двадцати лет? Как можно, находясь в здравом уме, с одной стороны, грозно хмурить брови и требовать максимально жёсткого наказания для постмодернистских провокаторов, а с другой, не высказать и полуслова осуждения так называемой “культурной элите”, из года в год посредством кино, прессы и ТВ вливающей в души людей откровенную мерзость? Что, никто не понимает, что не будь этого многолетнего расчеловечиванья, и сам феномен “Pussy Riot” в нашей стране был бы невозможен? Никто не желает признать, что сила “Pussy Riot” в нашей собственной слабости?
Если бы русский народ не получил жесточайшие травмы в результате той социокультурной катастрофы, что, начавшись в 80-е, продолжает разворачиваться и поныне, ему не были бы страшны никакие хитроумные Петры Верзиловы вкупе с либеральными СМИ. Сколь бы не был отвратителен их шабаш, он не вверг бы русское общество в состояние массовой истерии. От пляшущих панкушек все просто бы отвернулись с брезгливостью, как отворачиваются от помешанных.
Бурный успех так называемого постмодернистского искусства в нашей стране, охватившего уже практически все сферы культуры (литература, кино, музыка, живопись и т.д.) – это уже наглядный симптом тяжёлого социально-психологического недуга. Раз среди нас в таком количестве существуют изготовители подобных помоев - значит, с завидным постоянством находятся и потребители. Сознание миллионов людей давно уже пребывает в состоянии шизофренического расщеплёния. Самые вульгарные проявления постмодерна парадоксальным образом уживаются в нём с вошедшей с недавних пор в моду показной набожностью и следованию обрядовой стороне православия. Не стремясь заводить крепкие семьи, по многу лет живя в так называемых “гражданских браках”, руководствуясь в повседневной жизни совершенно не присущими русскому обществу поведенческими стереотипами, многие наши сограждане, тем ни менее, называют себя православными христианами, вешают на шеи крестики, толпами рвутся к поясу Богородицы и светят в церквях пасхальные куличи.
Стоит ли удивляться, что акция “Pussy Riot” вызвала такое смятение в их умах? Ведь с одной стороны людям уже все уши прожужжали про абсолютную неприкосновенность в “цивилизованном обществе” таких вещей, как свобода творчества и самовыражения художника (и это накрепко засело в мозгах!), а с другой – в народе по-прежнему достаточно прочно укоренён консервативный архетип, заставляющий инстинктивно воспринимать “панк-молебен” на алтаре как кощунство и мерзость. Истерию вокруг “Pussy Riot” вызвало не собственно само их деяние, а скорее тот социальный и культурный контекст, в который оно оказалось вписано.
В ином обществе, не столь подверженном воздействию постмодерна, подобная выходка эксцентричных дамочек точно не спровоцировала бы того психоза, что начался в России. Так, например, проделки украинских феминисток в Белоруссии не вызвали сколько-нибудь значимых социальных последствий. Властям этого государства не потребовалось прибегать к уголовным преследованиям для того, чтобы их приструнить – само общество “не повелось” на вызывающе обнажившихся в центре Минска девиц.
“Pussy Riot” и им подобные не есть первопричина болезни. Они – лишь особо агрессивные микробы, набрасывающиеся на уже поражённый организм. Первопричина – в нас самих, в наших социокультурных трансформациях последних десятилетий, в противоестественном типе современного российского жизнеустройства, при котором на поверхность вырывается почти исключительно мутная пена, а всё ценное, честное, человечное томиться на дне. И не надо кивать на Европу – мол, там происходит то же самое, если не худшее. В данном случае, чем скорее мы отмежуемся от Запада и его норм, тем весомее наши шансы на выживание. Стереотип раболепного преклонения перед любыми западными порядками давно пора отправить на свалку русских исторических заблуждений.
Если такое желание пробудится у миллионов людей, то его можно будет рассматривать как один из первых шагов к духовному исцелению.
