Рано утром 27 июля подразделения спецназа военной разведки Египта, которую по-прежнему курирует совершивший военный переворот генерал Сиси, напали на сторонников "Братьев-мусульман" во время утреннего намаза. За время этой бойни на площадях Рабии аль-Адавия и перед Каирским университетом в столице, в других городах страны было убито около 200 мусульман, а более четырех тысяч — ранены.
Любимец Вашингтона Сиси пошел на это массовое убийство для устрашения протестующих мусульман. Прошел почти месяц, а незаконный военный режим по-прежнему не может добиться стабилизации в стране. Сотни тысяч ихванов каждый день выходят на демонстрации и митинги в поддержку закона, совершенствуют тактику ненасильственного сопротивления, накапливают опыт форсированной политической мобилизации…
В четверг Сиси предъявил ультиматум "Братьям" и призвал египтян выйти в пятницу на демонстрации и поддержать его лично. Но и здесь его ждало разочарование: вместо миллионов сочувствующих "египетскому Пиночету" на улицы вышли лишь несколько десятков тысяч.
Даже внутри египетского генералитета Сиси не пользуется значимой поддержкой. Вооруженные силы Египта — это, прежде всего три, достаточно самостоятельные в оперативном плане, армии. По определению, командующие этими армиями очень влиятельны в офицерском корпусе. Так вот, после 3 июля ни один их этих командующих ни разу не появился ни на одном публичном мероприятии вместе с Сиси — "египетским Пиночетом".
…Несмотря на массовые убийства, новые десятки и сотни тысяч сторонников "Братьев-мусульман" вышли в понедельник и вторник на многочисленные демонстрации и митинги.
Борьба в Египте продолжается и становится с каждым днем все более ожесточенной.
Будущее прекрасно, потому что неизвестно
Лето 2013
В июне на Большом Ближнем Востоке (ББВ) начались события, которые по своим долгосрочным последствиям окажутся крайне значимыми для всего региона. Причем все они, как оказалось, тесно взаимосвязаны друг с другом.
Несмотря на установившуюся жару, во всех основных египетских городах, как по команде, вспыхнули массовые выступления противников "Братьев-мусульман". Они шли по нарастающей, и 3 июля законно избранный президент страны М.Мурси был отстранен от власти министром обороны Абдель Фаттахом ас-Сиси.
Генерал-полковник ас-Сиси достаточно ловко провел операцию по смещению президента по согласованному с РУМО США и общей разведкой Саудовской Аравии сценарию. На первом этапе этого плана тогда еще руководитель военной разведки ас-Сиси, при помощи наивного и неопытного в политическом цинизме Мурси, сместил бывшего министра обороны Тантави и начальника генштаба Энана, чтобы самому возглавить египетскую армию. На следующей стадии сценария ему удалось тесно сблизиться с президентом. На завершающем этапе последовал военный переворот.
Одновременно в Турции началась массированная атака на премьер-министра Реджепа Эрдогана, близкого по своим идеологическим взглядам к "Братьям". Незначительный по масштабам страны локальный конфликт на площади Таксим привел к тому, что некая очень мощная рука вытолкнула на улицы Стамбула, Анкары, других турецких городов десятки и сотни тысяч человек. Причем, в основном, атака велась не против правящей Партии справедливости и развития (ПСР), не против ее руководства, а лично против Эрдогана. Ему жестко демонстрируют, что победы на президентских выборах 2014 года он не дождется, если не будет действовать "по инструкции".
Судя по всему, основным мобилизационным механизмом, который используется против Эрдогана, стало самое мощное в Турции полуподпольное движение Гюлена. Руководитель этого движения живет сейчас в США, опекается ЦРУ, а среди его высокопоставленных мюридов — и нынешний президент Турции Абдулла Гюль и вице-премьер Бюлент Арынч.
В Катаре неожиданно вынужден был уйти в отставку амбициозный эмир Хамад бин Халиф ат-Тани, якобы "по состоянию здоровья". Он превратил эту крошечную, но очень богатую страну в одного из влиятельных игроков на региональной сцене. Бывший катарский лидер активно поддерживал "братьев" в Египте и во всем регионе, особенно в финансовом и информационном плане. Новым эмиром стал его 33-летний сын Тамим ат-Тани, который гораздо осторожнее относится к умеренным исламистским фундаменталистам, нежели его отец. Но у молодого эмира есть одна весьма примечательная черта: он одновременно имеет хорошие связи и в Тегеране, и в Вашингтоне.
Наконец, в июне на президентских выборах в Исламской Республике Иран победу одержал Рухани — очень неординарный политик со стратегическим мышлением. С новым президентом на Западе, и прежде всего, в США, связывают надежды на существенные изменения во внешней политике ИРИ, и прежде всего, выход из тупика в американо-иранских отношениях. Вашингтон обязательно сделает ставку на то, чтобы договориться с Рухани по стратегическим вопросам.
Египет, Турция, Катар в разной степени входят в сферу влияния США. Поэтому существенные изменения, которые происходят в этих странах, либо напрямую управляются из Вашингтона, либо соответствующие американские службы курируют эти процессы непосредственно на месте.
Все эти события на самом деле отражают существенный разворот в американской политике на Ближнем Востоке. А Соединенные Штаты по-прежнему остаются ключевым глобальным игроком на Большом Ближнем Востоке.
Главная причина, которая заставила Вашингтон пойти на эти экстренные меры, до банальности проста. Несмотря на предпринимаемые американцами меры, вся комплексная региональная ситуация на Большом Ближнем Востоке для США продолжает стремительно ухудшаться. И это непосредственно и крайне негативно воздействует на важные региональные и глобальные цели Соединенных Штатов.
Ключевые интересы США
Среди этих жизненно важных интересов и целей нужно особо выделить три важнейших приоритета.
Во-первых, Вашингтон крайне заинтересован в том, чтобы не допустить критической дестабилизации на Большом Ближнем Востоке. Такой кризис может кардинально изменить и структуру баланса сил, и стратегические правила игры в регионе. Несмотря на существенные потери, которые Америка понесла в последнее десятилетие на ББВ, она хочет любой ценой сохранить здесь основные рычаги управления.
Во-вторых, американская военно-разведывательная элита очень не хотела бы допустить возникновения такого острого, неуправляемого регионального конфликта, при котором США вынуждены были бы пойти на прямое использование своих вооруженных сил. Слова бывшего министра обороны Соединенных Штатов Роберта Гейтса, которые он высказал в Сенате незадолго до своей отставки, по-прежнему популярны в высших коридорах власти Америки: "Любого следующего министра обороны, отдавшего приказ о посылке американских войск для участия в конфликте в Исламском мире, следует как можно быстрее отправить на освидетельствование к психиатру".
На Ближнем Востоке совокупный кризисный потенциал настолько огромен, что любой мало-мальски значимый региональный конфликт может очень быстро привести к силовому столкновению на глобальном уровне. А Вашингтону в ближайшие 5-6 лет крайне важно избежать вовлечения в открытую глобальную войну.
Наконец, в-третьих, Вашингтон стремится сохранить геоэкономический контроль над ближневосточным регионом, поскольку в нынешней ситуации стратегической неопределенности даже непосредственная угроза нефтяным и газовым потокам из этого региона может привести мировую экономику к катастрофе, а с ней и к краху всей западной цивилизации.
Следовательно, ход возможных событий на Большом Ближнем Востоке непосредственно затрагивает самые глубинные экзистенциальные интересы всей западной элиты.
С учетом повышения значимости глобального исламского тренда, усиления влияния Исламского мира в мировой политике, повышения уровня пассионарности исламской уммы, высшая американская элита в последние несколько лет пошла на существенное переформатирование своей ближневосточной политики по отношению к умеренным исламским фундаменталистам, которые превратились в главную силу на ББВ.
Американская элита оказала мощную поддержку Эрдогану и его Партии справедливости и развития, чтобы Турция — член НАТО стала претендовать на место лидера Исламского мира и на роль основного регионального противовеса Исламской Республике Иран с ее революционной, антизападной наступательной идеологией.
Вашингтон при активном содействии Лондона дал зеленый свет формированию нового, невиданного еще в новейшей истории суннитского регионального альянса в составе Турции, Египта, Саудовской Аравии, арабских стран Залива. Планировалось, что этот региональный союз окажется способным противодействовать "альянсу сопротивления" (Иран, Сирия, Ирак, Хизбалла) возглавляемому Тегераном.
Именно исходя из жизненно важных интересов США, большинство американских стратегов благосклонно отнеслись к начавшейся в 2011 году арабской революции. Вашингтон содействовал приходу к власти "Братьев-мусульман" в Тунисе и Египте. Осенью 2011 года, когда отношения между ихванами и египетским генералитетом дошли до критической точки кипения, министр обороны в тот период Тантави направил большую военную делегацию в Вашингтон. Генералы хотели получить отмашку от Пентагона на силовое отстранение исламских фундаменталистов от власти. Однако представители военно-разведывательной элиты США жестко отвергли претензии египетских генералов. Делегация была вынуждена вернуться ни с чем в Каир.
В рамках стратегии по сдерживанию "шиитского радикализма" американские и британские спецслужбы развязали спираль все более ожесточенного силового шиитско-суннитского противостояния. Цель была иезуитски-протестантски-незатейливой: противопоставить шиитским радикалам суннитских экстремистов. "Ad majorem Dei gloriam!" — пусть мусульмане убивают друг друга!
Поскольку принципиальным врагом американцев в этом регионе в течение последних нескольких десятилетий оставалась Исламская Республика Иран, то в рамках стратегии Обамы ключевое место отводилось непрерывному усилению блокады, проведению политики ужесточения санкций и давления на ИРИ. С другой стороны, Вашингтон должен был жестко сдерживать попытки правительства Нетаньяху спровоцировать силовую конфронтацию с Ираном. В военно-разведывательном сообществе США не забыли, как произраильское лобби совместно с влиятельной неоконовской группировкой втянули Америку в войну с Ираком.
Вашингтон отдавал и отдает себе отчет в том, что война Израиля с ИРИ поставит еврейское государство на грань тотального поражения, а это приведет к тому, что Америка будет вынуждена прямо прийти на помощь своему сионистскому союзнику. В этом случае потенциальный кошмар глобальной войны для американской элиты превращался в неизбежную кошмарную реальность.
Израилю при администрации Обамы резко ограничили возможности самостоятельного маневрирования. Попытки некоторых представителей израильского истеблишмента разыграть российскую карту, чтобы пошантажировать США, беспощадно пресекались.
Провал
Июньские события 2013 года ясно продемонстрировали, что вся эта конструкция провалилась. Причем провалилась в рекордно короткие сроки.
Поддержав в 2011 году приход к власти ихванов, вашингтонские стратеги преследовали две ключевые цели. Во-первых, "наиграть" себе мощного регионального союзника в лице "Братьев" — самой влиятельной в Исламском мире мусульманской организации. Во-вторых, сформировать из ихванов и близких к ним умеренно-фундаменталистских организаций влиятельный и управляемый альянс, способный противостоять антизападной радикализации глобального исламского тренда. Но это не получилось. "Братья-мусульмане", медленно превращаясь в политическую силу, сами начали дрейфовать в антизападном направлении.
С другой стороны, несмотря на все усилия Вашингтона, после 2005 года Исламская Республика Иран неуклонно становилась единственной региональной супердержавой на Ближнем Востоке. Ни совместные усилия США со своими европейскими союзниками, ни Анкара, ни Эр-Рияд, ни союз Турции, Саудовской Аравии с ихвановским Египтом, не смогли помешать такому становлению.
Достигнутый статус региональной супердержавы очень важный фактор выживания и развития иранского социума в будущем.
В чем выражается этот новый статус ИРИ?
Во-первых, в том, что ни один крупный вопрос сегодня на Ближнем Востоке не может быть действительно решен без участия Тегерана.
Во-вторых, предшествующие годы новейшей истории революционного Ирана доказали, что страна способна самостоятельно выживать и развиваться без интеграции в глобальный экономический механизм Запада.
Здесь нужно сделать существенную оговорку. По большому счету, американская элита опасается даже не появления ядерного оружия у Тегерана. Высшие представители военно-разведывательного истеблишмента США несколько раз за последние два года проговаривались, что десять, пятнадцать или двадцать иранских ядерных зарядок кардинальным образом военно-политическую ситуацию в регионе изменить не смогут.
Высший истеблишмент США реально боится другого: спонтанного распространения революционного, антизападного примера ИРИ, иранской социально-экономической модели, которая позволяет Исламской Республике Иран более тридцати лет противостоять США. И этот страх имеет под собой основания, учитывая тот огромный потенциал ненависти к Америке, который накоплен в Исламском мире.
Иран где-то похож на Советский Союз, с которым США отказывались устанавливать дипломатические отношения вплоть до 1932 года, когда СССР уже продемонстрировал, что способен выжить и сам успешно развиваться.
Угрозы для Запада
Провал "политики сближения США с Исламским миром" в условиях роста в мире глобальной стратегической неопределенности привел к тому, что Запад столкнулся с новой мозаикой угроз в этом регионе.
Во-первых, американской элите не удалось ни остановить, ни приручить глобальный исламский революционный тренд. Более того, 2013 год уже дал существенный толчок усилению и расширению этого тренда, который, вопреки Вашингтону, начал еще больше радикализироваться.
Во-вторых, нынешний удар по ихванам в Египте, который организовал Вашингтон, на самом деле не стратегическое поражение политического ислама в современном мире, а всего лишь тактическое отступление. Более того, с точки зрения политической диалектики, в долгосрочной перспективе ихваны даже выиграют от своего насильственного отторжения от власти. Углубление системного кризиса в этой стране уже не остановить обычными мерами, но ответственность, в любом случае, будет лежать на местных генералах и либералах.
Наверняка, "Братья" еще вернутся к власти в Египте, но это будет уже другая антизападная, по-настоящему революционная политическая организация, с четко выработанной стратегией, с подготовленными для ее реализации кадрами.
В-третьих, сирийский силовой конфликт, в обострении которого Запад сыграл решающую роль, постепенно превращается в общерегиональный. Он уже наглядно проявляется в Ливане, Турции и Ираке. Начались столкновения на северо-востоке Сирии между местными курдами и экстремистами из "Аль-Каиды". Вспыхнули бои между джихадистами и бойцами Свободной сирийской армии. Во многом пока локальные успехи армии Асада определяются тем, что под влиянием Вашингтона финансирование салафитских экстремистов со стороны Саудовской Аравии и Катара начало сокращаться.
Тем не менее, ожидать, что даже в ближайшие годы ситуация в Сирии нормализируется, было бы слишком наивно. Силовая конфронтация будет продолжаться в течение обозримого будущего, и люди будут продолжать гибнуть. Кроме того, гражданская война в Сирии перешла в ту стадию, когда одним из видов ее метастаз могут стать совершенно новые виды терроризма.
Вашингтон и Лондон в последние годы активно использовали различные технологии оргоружия для разжигания суннитско-шиитских противоречий в регионе. В результате они столкнулись с тем, что сейчас активно нарастает и суннитский экстремизм, и шиитский радикализм. Западу нужно сейчас готовиться к конфронтации и с тем, и с другим.
Ускоряется процесс постепенного формирования независимого курдского государства. В настоящее время курдский регион на севере Ирака фактически уже приобрел все черты независимого государства, хотя формально продолжает находиться в рамках общего иракского государства. Гражданская война в Сирии резко усилила процесс национального самоопределения сирийских курдов. И чем дольше будет продолжаться сирийский конфликт, тем больше шансов появления в Сирии некоего аналога иракского Курдистана. Если же процесс предоставления реальной автономии турецким курдам продолжится, как обещал Эрдоган, то реальное сближение, сначала экономическое, а затем и политическое, турецких, иракских и сирийских курдов станет неотвратимым.
При благоприятном стечении ряда внешних и внутренних факторов независимое курдское государство может появиться уже в ближайшие пять-семь лет. И тогда революционные изменения в региональном балансе сил на Большом Ближнем Востоке станут неотвратимыми.
Однако в настоящее время наибольшей угрозой для жизненно важных интересов Запада становится нарастающий в регионе системный хаос. Причем хаос не искусственно направляемый, а реальный, неконтролируемый. Кстати, пока ни Тегеран, ни Москва оказались не способны и не готовы использовать этот нарастающий системный хаос в своих долгосрочных стратегических интересах.
Между прочим, провал очередного варианта американской стратегии на ББВ означает, что достигнутое совсем недавно перемирие в глубинах американской элиты, приказало долго жить. Фактический отказ от ближневосточной доктрины Обамы означает и серьезное ослабление позиций самого американского президента. В этой связи следует ожидать начала тотального политического наступления на Барака Обаму и его группу, роста влияния еврейского капитала и сионистского лобби в Вашингтоне, появления на американской политической сцене нескольких харизматических, крайне правых и агрессивных политиков, выступающих с "позиции силы", в том числе и в отношении России.
Что касается новых идей у Вашингтона, то вряд ли американские стратеги в ближайшие месяцы смогут безболезненно выбраться из нынешней ситуации цугцванга в своей ближневосточной политике.
Что делать Москве?
За последние несколько лет позиции и влияние России на Ближнем Востоке заметно усилились. Прежде всего, благодаря своей позиции по Сирии. Москва не допустила прямой военной агрессии НАТО против сирийского народа, продемонстрировав готовность защищать эту страну и свои интересы в регионе вплоть до использования российского военного потенциала.
Во-вторых, в отличие от США, которые сдали "своих" Мубарака и Бин Али, Россия доказала, что она своих союзников не сдает. Это вызвало укрепление уважения к ВВП даже со стороны лидеров самых верных Вашингтону стран. На Ближнем Востоке сейчас очень многие воспринимают Россию как страну, которая неотвратимо возвращается к своей роли глобальной сверхдержавы. Здесь помнят и ценят Советский Союз в этом качестве, который не позволял зарываться западникам.
В-третьих, динамика сирийской ситуации усилила международный коалиционный потенциал России. Такой потенциал является одним из важнейших показателей государственной мощи на мировой арене. В этом регионе усиливается тесное взаимодействие между Россией и Китаем. За последние несколько лет укрепились отношения и связи России с Ираком, Алжиром, Суданом, Ливаном.
Несмотря на определенные проблемы, на новый уровень вышли российско-иранские отношения. И для Москвы, и для Тегерана Сирия является важнейшим региональным союзником. Одним из препятствий для прорыва в сотрудничестве с Ираном в последние годы явилось то, что между В.В.Путиным и бывшим президентом ИРИ М.Ахмадинежадом не сложились личностные, доверительные отношения. Для ВВП этот фактор играет крайне важную роль.
И не случайно, что сразу после инаугурации нового президента ИРИ Хасана Рухани в Тегеран 12 августа с визитом прибудет Президент России В.В.Путин. Развитие отношений с Ираном — одно из главных направлений для укрепления российских позиций на Большом Ближнем Востоке. Основой такой политики является наличие идентичных или весьма близких интересов наших стран в этом регионе.
Очень важным и перспективным направлением для усиления влияния России на ББВ является креативная работа с набирающей силу исламистской волной. Если американцы, особенно не скрывая, пытались направить эту волну против России, почему мы не можем использовать антизападный потенциал исламистского тренда в собственных интересах? Особенно сейчас, когда антиамериканизм становится крайне популярным в пассионарных слоях этого тренда.
При работе в этом направлении особое внимание надо уделить четырем моментам.
Во-первых, развитию отношений с Анкарой, тем более, что между Путиным и Эрдоганом сложились достаточно доверительные отношения. "Вашингтонский обком партии", наверняка, продолжит свою атаку на нынешнего турецкого премьера.
Во-вторых, необходим принципиально новый уровень отношений России с Суданом. Связи с этой страной, благодаря политической проницательности нашего МИД, неплохо развивались в последние годы. Уже в ближайшее время эта страна может стать важной базой для очень многих глобальных и региональных исламских движений и организаций.
В-третьих, несмотря на временное отступление "Братьев-мусульман", это движение по-прежнему остается самым мощным во всем Исламском мире. Сейчас, после того, как у ихванов, особенно в Египте, достаточно быстро проходит "головокружение от успехов", складываются очень неплохие предпосылки для возобновления перспективных контактов и диалога российской стороны с "Братьями-мусульманами".
И, наконец, в-четвертых. Москва в свое время наладила очень хорошие отношения с ХАМАС, движением, которое является не только палестинским, но и исламским. Сирийские события, в силу неопытности части руководства ХАМАС, привели к некоторому охлаждению этих связей. Однако в нынешней политической ситуации возобновление диалога с этой авторитетной организацией в мировом исламском движении, несомненно, послужило бы на пользу стратегическим интересам нашей страны.
Возможности, которые открываются в нынешней ситуации для российской внешней политики на Большом Ближнем Востоке, требуют гораздо большее внимание уделять использованию "мягкой силы". Кроме того, надо откровенно признать, что российские спецслужбы существенно уступают своим оппонентам в этом регионе по целенаправленному использованию орг.оружия. Сегодня Большой Ближний Восток дает очень большие возможности для эффективного использования, оттачивания и развития самых различных технологий и новейших разработок орг.оружия.
